Эдгар Берроуз - Принцесса Марса. Боги Марса. Владыка Марса (сборник)
– Бессмертие в воле богини Иссу, – усмехнулась девушка. – А Иссу принадлежит исключительно расе фернов. Следовательно, я бессмертна.
Я заметил легкую усмешку, скользнувшую по лицу черного воина при этих ее словах. Я тогда не понял, почему он улыбался. Позже мне пришлось это узнать, и дочери Матаи Шанга тоже, причем самым ужасным образом.
– Если второе открытие, – продолжила Файдор, – привело тебя к таким же ошибочным выводам, что и первое, то ты не слишком обогатился знаниями.
– Во-вторых, – ответил я, – наш смуглый приятель, что сидит вон там, вовсе не свалился с ближайшей луны… он чуть не умер на высоте в несколько тысяч футов над Барсумом. Если бы мы попытались одолеть те пять тысяч миль, что лежат между Турией и этой планетой, он превратился бы в замерзшее воспоминание о самом себе.
Файдор с явным удивлением посмотрела на черного воина.
– Если ты не с Турии, тогда откуда ты? – спросила она.
Тот пожал плечами и молча отвел взгляд в сторону.
Девушка с властным видом топнула ногой.
– Дочь Матаи Шанга не привыкла к тому, чтобы ее вопросы оставались без ответа! – воскликнула она. – Человек из низшей касты должен чувствовать себя польщенным, когда представитель священной расы, рожденной для унаследования вечной жизни, замечает его!
И снова черный воин улыбнулся нехорошей, понимающей улыбкой.
– Ксодар, датор перворожденных, привык отдавать приказы, а не получать их, – заговорил наконец пират. А потом повернулся ко мне. – Что ты собираешься со мной сделать?
– Я намереваюсь взять вас обоих с собой в Гелиум, – сказал я. – Ничего плохого с вами не случится. Вы увидите, что краснокожие люди Гелиума добры и великодушны, и если они прислушаются ко мне, то никто больше не отправится в добровольное паломничество вниз по реке Исс и та нелепая вера, которую они исповедуют веками, разлетится на тысячу кусков.
– Так ты из Гелиума? – спросил чернокожий.
– Я принц дома Тардоса Морса, джеддака Гелиума, – объяснил я. – Но я родом не с Барсума. Я из другого мира.
Пират несколько секунд пристально всматривался в меня.
– Я вполне могу поверить, что ты не с Барсума родом, – сказал он наконец. – Никто в этом мире не смог бы в одиночку одолеть восьмерых перворожденных. Но тогда почему у тебя светлые волосы, почему на тебе драгоценный обруч священного ферна? – Слово «священный» он произнес подчеркнуто ироничным тоном.
– Ох, я и забыл о них! – воскликнул я. – Это просто трофеи.
Быстрым движением я снял со своей головы маскировку.
Когда взгляд воина упал на мои коротко остриженные черные волосы, его глаза широко раскрылись от изумления. Он явно ожидал увидеть лысый череп ферна.
– Ты и вправду из другого мира! – вымолвил он, и в его голосе слышалось благоговение. – У тебя кожа как у фернов, черные волосы перворожденного и мускулы десятка даторов, так что даже для Ксодара нет бесчестья в том, чтобы признать твое превосходство. А будь ты барсумианином, я бы такого никогда не сделал, – добавил он.
– Послушай, приятель, я за тобой не поспеваю, – перебил его я. – Допустим, Ксодар – твое имя, но кто такие, скажи, эти перворожденные, что значит «датор» и почему ты не можешь признать победу за барсумианином?
– Перворожденные Барсума, – начал объяснять воин, – это раса черных людей, и я их датор, или, как сказали бы другие барсумиане, принц. Мой народ – старейший на этой планете. Мы прослеживаем наше происхождение прямиком до Древа жизни, что цвело в центре долины Дор двадцать три миллиона лет назад. Бесчисленные века плоды этого дерева претерпевали постепенные эволюционные изменения, проходя стадии от растительной жизни до формы, в которой объединились элементы растения и животного организма. На первых этапах плод дерева обладал лишь силой собственных мускулов, но его стебель оставался соединенным с родительским стволом; позже в плодах развился мозг, так что, продолжая висеть на длинных черешках, они двигались и думали как индивиды. Потом, с развитием ощущений и представлений, пришла способность сравнения, появилась способность суждения, и таким образом на Барсуме возник разум. Шли века. Многие формы жизни отрывались от Древа, но мы оставались привязанными к родительскому растению стеблями разной длины. И все дерево было увешано плодами, крошечными существами, как мы можем сейчас видеть уже в других масштабах в долине Дор, у травяных людей, – и эти создания соединялись с ветвями дерева стеблями, что росли из макушек их голов. Бутоны, из которых происходили существа, напоминали большие орехи, около фута в диаметре, но внутри они были разделены на четыре части. В одной подрастал травяной человек, в другой – шестнадцатиногий червь, в третьей – предок белых обезьян, а в четвертой – первобытный черный человек Барсума. Когда бутон лопался, травяной человек оставался висеть на своем стебле, но три остальные части ореха падали на землю, и их обитатели старались высвободиться, отчего орехи рассыпались в разные стороны. И со временем весь Барсум был засыпан этими скорлупками с заключенными в них существами. Бесчисленные века они жили в твердой скорлупе, прыгая и перекатываясь по всей планете; они падали в реки, озера и моря и плыли по ним, они все дальше распространялись по поверхности нового мира. Миллиарды лет прошли, прежде чем первый черный человек пробил стены своей тюрьмы и вышел на дневной свет. Подстрекаемый любопытством, он расколол другие скорлупки, и так началось заселение Барсума людьми. В моих жилах течет чистая кровь перворожденных. Наша раса никогда не смешивалась с другими существами, но от шестнадцатиногих червей, первой обезьяны и черного отступника произошли все остальные формы животной жизни на Барсуме. А ферны, – черный воин ехидно усмехнулся, – всего лишь результат долгой эволюции белой обезьяны древности. Они занимают самую низшую ступень. На Барсуме есть лишь одна раса бессмертных. И это раса черных людей. Древо жизни погибло, но прежде травяные люди научились отделяться от него и теперь бродят по Барсуму вместе с другими детьми Праотца. Двуполый организм позволяет им размножаться, подобно растениям, но в остальном они почти не продвинулись вперед за долгие века своего существования. Их поступки и побуждения в основном подчиняются инстинктам, а вовсе не разуму, потому что мозг у травяного человека чуть больше, чем ноготь твоего мизинца. Травоеды питаются растениями и кровью животных, и их мозга хватает лишь на то, чтобы двигаться в сторону пищи, он улавливает запах и доносит его до глаз и ушей. У травяных людей нет чувства самосохранения, и потому они не испытывают страха перед лицом опасности. Именно поэтому они страшны в битве.
