Сергей Слюсаренко - Синтез
Дуду не стал вдаваться в детали своих приключений в последние дни, а сразу приступил к делу. Он, ничуть не боясь работающего двигателя, подошел к самолету, заглянул на место пилота и пошарил в сумке, лежащей под сиденьем. Он знал каким-то особым своим чутьем, что именно там Шергин прячет шоколад. Громко хрустя плиткой черного лакомства, Дуду подошел к Олегу, схватился за край шлема, который тот держал в руке, потащил его к себе. Олег отпустил шлем, чтобы посмотреть, что задумал мартыш. Дуду немедленно напялил его и, словно всю жизнь носил тактические шлемы спецслужб дальней разведки, устроился в пассажирском кресле позади дымовой трубы самолета. Тут он успокоился и стал вглядываться в небо. Чернота ночи была непроницаемой.
– Ну что, команда в сборе, – удовлетворенно сказал Шергин, устраиваясь на своем месте. – Гигиенические пакеты у всех есть?
Про пакеты никто ничего не понял, но Дуду, услышав вопросительные интонации, закивал головой.
– Ну и хорошо. – Олег отпустил тормоз, поддал пар, и самолет, как только стоящий на земле человек перерубил крепящий трос, взмыл в воздух.
Шергин сразу положил аппарат в вираж. Аэроплан, описывая большие круги, стал подниматься в небо. Все выше и выше. Дым из трубы прямо за спиной Лано нарисовал на фоне серых облаков размытую черную спираль. Еще немного, и первые облака нырнули под холщовые плоскости самолета. Тихо работающий паровик позволял во время полета даже разговаривать, правда, на повышенных тонах. А над облаками открылась фантастическая картина. Верхушки облаков освещались лунным светом, превращая их в сказочные поля.
– Олег, выруливайте на железную дорогу, иначе он не мог уйти, – прокричал Батрид и показал рукой, сориентировавшись по ночным светилам. – Это вот туда, на юг.
Шергин молча кивнул и, развернувшись по широкой дуге, бросил воздухоплавательный аппарат в нужном направлении. Несмотря на то что Олег никогда не учился водить ни самолеты, ни вертолеты, управление оказалось крайне простым. Практическое отсутствие веса делало скольжение по воздушным струям свободным и предсказуемым. Плоскости и хвост не напрягались, продольное расположение поршней и валов не приводило ни к каким гироскопическим эффектам, и аппарат чутко отзывался на любое движение ручки управления. Тонкие струны, удерживающие крылья, сходящиеся на штоке посреди фюзеляжа, тихо пели, вибрируя в набегающих потоках.
– А тяги настроены в терцию и квинту! – прокричал Олег.
Батрид не расслышал и переспросил: «Что?»
– Не важно, – махнул Олег рукой и запел: – Okrasilsya mesyatz bagrya-а-аnzem!!!
Лано слов не понял и стал тихо подтягивать, впрочем, невпопад. У мартыша получилось гораздо мелодичней. Самолет тем временем прошел зону облачности, и под ним открылись оранжево-голубые горные кряжи Цада. Горы были высокие, казалось, самолет иногда задевал за скалистые макушки. Приходилось лететь на высоте, где уже было тяжело дышать, и холод стал пробирать до костей. Но постепенно вершины стали мельчать, горы превратились в холмы, и наконец перед путешественниками разверзлась Пустошь, плоская как сковорода. Шергин сбросил высоту, чтобы отдышаться и согреться. Он не отрываясь смотрел вдаль в надежде увидеть поезд Граценбурга как можно раньше.
Сначала на самом горизонте появился длинный черный шлейф из паровозной трубы. Олег спустил самолет ниже, и через некоторое время они догнали бронепоезд. Это, без сомнений, был состав Трато. Длинные тени тянулись от состава по земле, словно кто-то попытался громадной кистью нарисовать на песке Пустоши искаженный профиль поезда. Шергин увеличил скорость и на большой высоте прошел над бронепоездом. Стало понятно, что состав стоит неподвижно, а дым от трубы стелется над землей под напором ветра. Еще один заход позволил заметить, что по Пустоши от бронепоезда на восток тянется след от колесного транспорта.
– Трато отсюда поехал в свой замок! – Олег махнул рукой вдаль, где на горизонте угадывались скалистые горы.
Дальше события стали развиваться стремительно. Один из вагонов состава откинул в сторону крышу, и из бронепоезда, как чертик из табакерки, вынырнул дирижабль. Он на ходу раздувался, поднимая в воздух небольшую гондолу со спаренной малокалиберной пушкой. Вслед за ним, как на ветру горсть семечек с ладони, взлетели крылатые воины. Пестрая в ночном свете стая летающих стрелков вышла на оборону своего гнезда – бронесостава. Олег обернулся к Лано и прокричал:
– Пулемет к бою!
Лано оказался не очень хорошим стрелком, хоть и запомнил четкие инструкции. Но грохот пулемета произвел на крылатых сильное впечатление. Они сгруппировались вокруг дирижабля, надеясь на защиту его артиллерии. Ревели вращающиеся стволы, испуганно кричал мартыш. На дирижабле канониры оказались более опытные. Точный выстрел пробил левую плоскость самолета. И хотя пробоина практически не сказалась на летных качествах, Шергин решил больше не рисковать. Он набрал высоту, а потом послал машину вниз.
– По моей команде бросайте бомбу!
Аэроплан набирал скорость в затяжном пике. Олег молился, чтобы конструкция оказалась достаточно прочной. И еще надеялся, что зрение в ночном сумраке его не подведет. Он начал выходить из пике прямо над дирижаблем.
– Бросайте!
Лано, стараясь не опозориться, как с пулеметом, чиркнул запалом по поджигательной пластине и, практически не целясь, бросил подожженное ядро прямо на купол дирижабля, над которым самолет пролетел буквально на расстоянии вытянутой руки.
Шергин не видел взрыва, он только заметил, как осветились красным плоскости аэроплана. Небольшое ядро, взорвавшись, пробило оболочку и подожгло газ. Развернув самолет, Олег увидел, как падает вниз догорающий баллон с гондолой, как бьются, словно мотыльки на свечке, горящие крылатые стрелки.
Еще один разворот, и, когда летательный аппарат шел на бреющем над бронепоездом, Лано удалось длинной очередью из пулемета поджечь несколько площадок состава. Олег решил, что этого достаточно, и повернул в направлении следов, уводящих к замку Трато.
Но тут скорость стала падать, а вращение винтов – замедляться.
– Лано, уголь!
Батрид выругался, и через минуту мощность двигателя была восстановлена. А на горизонте уже вырастали скалистые горы. Оглянувшись, Олег увидел, что мартыш, который до этого ни разу не был уличен в полезной деятельности, помогает Лано, подавая к топке уголь из грузового отсека.
Полет на минимальной высоте, чтобы не потерять в темноте следы от колес, длился около часа. Когда на востоке стали пробиваться первые лучи раннего восхода и развиднелось, Олег поднялся выше.
