Альтер эво - Иванова Анастасия

– Ах ты, сука! – шипит Марк так, словно не верит глазам, и в тот же миг лицо бегущего водолаза словно закрывает тень облака, улыбка застывает, как приколоченная, а губы шевелятся, произнося те же самые слова.

– Сейчас, Майя, – командует Эль Греко. – Помни: не туда, куда тебе надо, а к той, которой тебе надо стать.

Водолазы метрах в пяти, за стволами. Майя собирается с мыслями, лишний раз проводит ладонью по перьям Марка, напоследок смотрит на Давида, задерживает дыхание.

Исчезает.

Во второй раз Марк пришел в себя рывком, как от звонка будильника, которыми принципиально со школы не пользовался. Аппаратура жизнеобеспечения по-прежнему попискивала, но дело было не в ней. Вернулось то же тревожное чувство, которое накрыло его тогда в «Забияке». Ну, замечательно. И что он может предпринять – вот здесь? Сейчас?

Он еще разок попробовал сесть на койке. Получилось чуть быстрее, но сил потребовало столько, что захотелось немедленно лечь обратно.

Дверь напротив его ног бесшумно открылась, пропуская медика в маске. Не того желторотого юнца, который внезапно оказался заслуженным доктором всего и вся. Новый врач, который запер дверь за собой, был высокий, худой и двигался как большое длинноногое насекомое.

Это был не врач.

Марк почувствовал это где-то за пару секунд до того, как Холодный спустил с одного уха тесемку маски, выпуская из-под нее свою неприятную блуждающую улыбочку.

– Здравствуй, Марк. Ты не удивлен.

Прикинув свои шансы резво вскочить с постели и нокаутировать Холодного ударом пальцами ноги в область гортани с разворота, Марк снова откинулся на подушку.

– Чему удивляться – только что виделись.

Улыбка Влада притормозила на месте и вроде как сделалась шире.

– А-а, да. Вот я немного удивился. Если уж ты освоил наслоение, то почему ворона? – Холодный слегка наклоняется, заложив руки за спину. – Или с человеком пока просто не получается?

– Этические нормы не позволяют, – вежливо сообщил Марк, и Влад хохотнул каким-то ржавым, скребущим смехом.

– Ты – и этика; ну да. Повеселил. Думаю, по правде тебе в той рощице было очень завидно, а?

– Думаю, и тебе стало завидно, когда ты увидел, с кем я в этой рощице.

Холодный поднял брови, склонив голову набок, словно в раздумье.

– Ты про нашего общего наставника? Что ж. Я взял от него столько, сколько он мог мне дать. Я не в обиде.

– Так это он тебя научил пользоваться клинками с нейротоксином? – Марк презрительно скривился. – Ты и этика, да?

Влад неторопливо придвинул себе стул и сел на него верхом, покойно поместив руки одну поверх другой на спинке. Марк в очередной раз изумился заторможенности его движений – будто у гигантского палочника.

– Понимаешь, Марк, сперва мне было очень нужно, чтобы ты взялся за это дело. Шансы были хорошие – возможно, ты взялся бы за него и так. Но ты ленивый, несобранный, ты сибарит и олух царя небесного. Ты мог отнестись к нему без должного рвения.

– И ты пустил в мою сторону слух о том, что меня разыскивают, – кивнул Марк. – А потом пришел поговорить лично, якобы убедить поделиться информацией – знал, что эффект будет прямо противоположный. А до кучи еще и натравил на меня этих дурней в балетных колготках. Иисусе, и где ты только их откопал?

– В Большом театре, – любезно объяснил Холодный.

Было видно, что Влад недоволен: ему бы хотелось самому раскрыть все карты, медленно и со вкусом, и чтобы каждый новый козырь становился для Марка полнейшей неожиданностью. А потом, естественно, прирезать его.

– Зная меня, ты предположил, что, столкнувшись с сопротивлением, я стану работать усерднее, – продолжил Марк, параллельно ломая голову над тем, как же ему выкрутиться. – И оказался прав. Отдаю тебе должное хотя бы в этом – потому что в своем деле как таковом ты, как выяснилось, полнейший лох. Ты так и не смог сам найти девушку. Тебе пришлось пустить по ее следу меня, чтобы потом сесть мне на хвост. И для этого ты убил такого могучего старикана. Позорище.

Влад слушал, и кивал, и все не выходил из себя, а только это могло дать Марку какие-то шансы.

– Его пришлось бы убить в любом случае, Марк. Думаешь, он разделил бы с кем-нибудь то, что узнал? Старков закрыл бы патентами каждую щелочку. Подмял бы под себя весь мир. И живой он бы никогда и ни с кем не поделился.

Кроме Инты, подумал Марк. Она бы подросла. Через ее отца Старков-старший ввел бы ее в дело. Возможно, он уже сказал ей что-то. Черт, ведь и Холодный может так думать – тогда Марк был прав: Инта в опасности.

– А так ты получаешь контроль через Ольгу. – Он поймал себя на том, что старается увести разговор подальше от девочки, лишний раз даже не напоминать о ней Холодному, врать, если понадобится. – Ведь деловые предприятия переходят к ней. А уж она-то поделится. С тобой, по крайней мере. А нет – у тебя есть способы ее заставить, верно?

Влад отстраненно улыбнулся.

– Ну и ты не нашел ничего лучше, как застрелить Старкова, – поспешил продолжить Марк. – Потому что убийство – неизменное событие, маяк над морем, а убийство, совершенное таким редким способом – просто Колосс Родосский. Ты хотел гарантировать, что я не пройду мимо. Что сумею прицепиться к этому узлу и размотаю от него всю нить. Сам ты, выстрелив, уже не мог работать – ты вшил себя в дело этим выстрелом, привязался к нему намертво, а ретривер ведь не может наблюдать сам себя и то, что с ним связано. – Марк испытывал головокружительную слабость, но собрал весь свой боевой задор и, снова поднявшись на постели, дотянулся до лежащей на спинке стула ладони Холодного и сочувственно погладил ее. – Бедный ты несчастный слабак. Не потянул свою же работу – и вот вам, пожалуйста, столько геморроя.

Другой на месте Влада перехватил бы ладонь Марка и применил болевой – отогнул бы несколько пальцев назад, например. Но Холодный совершенно спокойно проследил за его рукой взглядом, потом повернул голову к стоящей рядом медицинской аппаратуре, подумал пару секунд, экономным жестом потянулся к аппарату и что-то там подкрутил. Потом запустил руку под распахнутый халат и извлек очень красивый и агрессивный на вид клинок темной стали.

– Боль делает человека реалистом. Трезво осознать то, что с тобой произойдет, будет тебе неприятно. Но мы за честность в отношениях, не так ли?

Эффект накрыл Марка тут же. Как же вы были хороши, опиоидные анальгетики, и как же мне будет вас не хватать. Холодный слишком спокоен. Его не вывести из себя – нет-нет. Ладненько. Значит, и он, Марк, должен быть спокоен. Очень трудно успокоиться, когда по телу разливается боль, но.

Марк призвал на помощь воображаемого мастера Хуана, кротко улыбнувшись, подался на постели вперед и снова протянул руку к Холодному:

– А ты ведь всегда завидовал, Влад. Да? Ведь ты завидовал? Влад? – Марк снова погладил Холодного по тыльной стороне кисти, потом оторвал ладонь, но не убрал совсем.

– Завидовал. Разумеется, – вдруг легко согласился Холодный, и Марк от неожиданности едва не сбился с тона.

– Ты знал, что я в итоге смогу больше, чем ты? Я разгильдяй – ой, ты и не представляешь на самом деле, какой! – но талантливый. А ты – просто прилежный, усидчивый ботан.

– Я тебя умоляю. – Холодный снова сложил обе руки на спинке стула, опустив зажатый в кулаке клинок острием вниз. – Все, что сумел в этом деле ты – наслоился на какую-то помоечную тварь. Это я оказался рядом со Старковым – на самом верху, в высшей лиге, – пока ты расследовал дела о пропавших ключах и убежавших собачках. Это я был при нем в тот день, когда он наткнулся на девчонку и вывалился из потока в таком шоке, что не сдержал пары случайных замечаний. Я осмыслил их, я в итоге понял, о чем речь, и оценил, что́ можно извлечь из его находки. Вся эта история от начала и до конца срежиссирована мной. А ты, мотаясь, как шарик на ниточке, туда-сюда между девчонкой и своей жалкой жизнью, просто-напросто проложил для меня такую широкую дорогу, что теперь я найду эту малышку с закрытыми глазами.