Томаш Колодзейчак - Последнее решение
Снаружи все разыгрывалось в абсолютной тишине. Оболочка Дирака кипела. Металлоорганическая ткань в некоторых местах бурно нарастала, в других принимала удивительную форму либо попросту распухала, словно надуваемый воздушный шарик. Все это делалось для того, чтобы нужным образом расположить защитные поля, изолировать наиболее угрожаемые секторы, дать возможность уйти людям и кораблям. Космолеты отрывались от стартовых стрел станции, чтобы занять безопасные позиции. Десятки ракет сворачивали с пути, резко останавливались, образуя поразительные хороводы. Однако ни одного столкновения не произошло. Компьютеры четко устанавливали трассу каждого корабля так, чтобы оптимизировать время бегства и как можно скорее довести все машины, сопровождающие Дирак, к безопасным местам.
Находящихся на станции людей погружали в капсулы безопасности, систематически выбрасываемые из ее брюшка. Все выглядело так, будто мечет икру гигантская рыба. В то же время коридоры базы прочесывали десятки автоматов. Их внешне хаотическая беготня также была запрограммирована в мельчайших деталях и находилась под неустанным контролем. Им предстояло проникнуть в каждое помещение станции, где еще могли оставаться люди, и помочь им эвакуироваться либо выловить возможных саботажников.
Однако в десятках помещений шла нормальная работа. Ученые, техники, информатики, безопасники – все на свой лад и в своей области пытались установить опасность и минимизировать ее последствия.
В некоторых коридорах полыхал пожар. В других потрескались стены, а полы все время дрожали. В третьих Дина обнаружила последствия декомпрессии либо нарушений поля искусственной гравитации.
Все это происходило под аккомпанемент неразберихи звуков. Комментарии, постоянно сопровождавшие мелькающие на экранах кадры, доходили до техников непосредственно через имплантированные в уши микрофоны. Дине оставалось лишь наблюдать этот апокалипсис. Внутри диспетчерской было достаточно шумно. На полу извивался Танкред Салерно, кричавший от боли и страха. Техники орали друг на друга и на автоматы. Компьютеры систематически выдавали сообщения. Иногда был слышен только один голос, порой звуки накладывались друг на друга, их было невозможно выделить и упорядочить. Ад.
– Подай руку, я хочу встать!
– Декомпрессия седьмого сектора!
– Нарушения прохода. Десять пунктов до критической точки!
– Девка, помоги мне встать!
– Перегрузки на восьмом! Немедленная эвакуация!
– Эвакуация: семьдесят три процента!
– Не принимаю! Не принимаю!
– Тяни, Франк, мать твою, держи уровень!
– Встать! Не вижу!
– Повышается напряженность поля черного провала! Семь пунктов до критической точки!
– Корректирую!
– Оно меня не слушается! Дайте усиление!
– Что тут происходит?! Больно… Мама, как больно!.
– Есть контакт с тройкой! Они живы!
– Напряженность поля провала возрастает! Нить пунктов до критической точки!
– Коррекция не срабатывает! Господи, оно нас не слушается!
– Остановить процедуру прыжка!
– Слишком поздно, я не владею провалом!
– Выходим из шкалы! Критическая точка достигнута!
– Что это?! Черт побери, что тут происходит?!
– Теряем связь! О Господи, это невозможно…
– Я ничего не вижу! Агрххх…
И тишина. Сразу. Резко.
Это выглядело так: информатики оставались в своих гнездах сопряжений, но перестали мотаться; техники глазели на экраны, но уже не прикасались к кнопкам и не отдавали распоряжений; Танкред Салерно замер, свернувшись клубком, словно эмбрион. Из его пальца опять вырвался огненный кинжал. Так это запомнилось Дине – все молчали и, однако, уже знали, что произошло, каждый в своей сфере, независимо от того, контролировал ли он расползающиеся строчки компьютерных показаний, спектры радиации провала, доклады регистраторов, помещенных в стартовой камере, или, наконец, картинки с транспортной платформы.
7
Начало.
Неданиель. Он исчезал и возникал. Несущество. Человек и Чужак. Одинокий и множественный. Он существовал, сосредоточенный в одной точке пространства. Волна вероятностей. Горячие звуки.
* * *
Он погружался в черный провал. Где-то на дне сознания теплилась радостная мысль, что получилось, удалось, Дина справилась.
Он знал, что оказался прав. Они задержали его старт, у них были неприятности, а теперь они высылают его снова. Мужественная девушка! Мужественная…
* * *
Он видел рождение и смерть мира. Осязал измерения. Испытывал страдания. Он принадлежал тысячам рас. Взвешивал энергию. Поглощал логику. Пронизывал идеи. Множил сознания самых странных существ. Рассеивал эфир. Познавал материю.
* * *
Дина, как я хочу прикоснуться к тебе! Я так хочу рассказать тебе обо всем, что вижу здесь и чувствую. Как сильно…
* * *
Он рождался и умирал. Античеловек. Мысль. Снаружи. Он существовал короче, чем мгновение, и был всюду. Потенциальность. Коллапс. Он разглаживал краски и расцветки. Он был быстрее света. Медленнее неподвижности. Неданиель.
ЭПИЛОГ
Руководитель техников повернулся к Дине. Он смотрел на нее, словно ожидая объяснений, а может, отчаянно ждал слов утешения.
Напрасно.
– У нас нет связи с Лляхом. Нет связи с Гатесом. Там, – он указал пальцем на экран с изображением стартовой платформы, – уже нет черного провала. Мы одиноки. А твой парень мертв.
– Да, – спокойно сказала она. – Я знаю. Он умер.
У ее ног выл Танкред Салерно, прижимая руки к голове. Кровь залила ему волосы и лицо, испачкала пол. От него разило мочой и рвотиной.
– У него нет связи с Сетью, – спокойно отметил техник. – Ты думаешь, он выживет?
– Он умрет, – сквозь стиснутые зубы сказала Дина и наклонилась над Танкредом. Схватила его руку, вооруженную огненным кинжалом. Нажимать не было нужды. Острие прошло по шее Салерно между головой и туловищем. Он засучил ногами, несколько раз моргнул, отворил рот. Острие кинжала тампонировало раны. На пол не скатилось ни капли крови. – Умрет, повторила Дина.
– Что теперь?
– Не знаю. Но теперь все зависит от нас. Только от нас. Даниель, если б ты мог об этом знать… Даниель…
