Борис Георгиев - Нф-100: Инварианты Яна
Таковы плоды интеллектуального расслоения.
Мы вплотную подошли к сути нашей беседы, но давайте перед тем, как формулировать утверждение, рассмотрим три основных социальных слоя, выделенных по способу разрешения противоречия в паре 'понять или иметь'.
Есть те, кто предпочитает иметь без понимания. В результате действий нашей образовательной и воспитательной системы таких большинство. Назовём их потребителями знаний.
Есть те, кто стремится иметь, чтобы понять. В силу бытующего имущественного расслоения тех, кто может реализовать этот принцип на практике исчезающе мало. Назовём их покупателями знаний.
Есть те, кто пытается понять, чтобы иметь. Их значительно больше, чем покупателей знаний, но меньше, чем потребителей. Будем именовать их продавцами знаний.
И, наконец, есть те, кто пытается понять, не пробуя извлечь из понимания пользу. Как мы успели убедиться, в современном обществе их не может быть много. Давайте назовём их искателями знаний.
Что будет, если современное технологически развитое, материально обеспеченное общество разделить на части именно по такому принципу и разорвать связи между частями?
Сообщество потребителей знаний, если будет предоставлено самому себе, деградирует за два-три поколения. Почему? Технологическими процессами, обеспечивающими существование общества нужно управлять, надо уметь приспосабливать эти процессы к изменившимся условиям и обеспечивать их природными ресурсами, - для этого сообществу нужны будут специалисты. Воспитывая их, те, кто не видит смысл в понимании, неизбежно снизят уровень образования до собственного 'потолка компетенции'. Два-три поколения - и начнётся технологический регресс. Остановить его смогут только те, кто сам дойдёт до понимания вопреки усилиям потребителей знаний. Но им, новым искателям и продавцам знаний, потребуется время. И сообщество потребителей, вновь расслоившееся по признаку отношения к пониманию, будет отброшено в технологическом смысле далеко назад, если только регресс не приобретёт признаков катастрофы, что не исключено при современном уровне развития техники.
Сообщество покупателей и продавцов знаний (отдельно друг от друга они по вполне понятным причинам не существуют) при современном технологическом уровне может продержаться в неизменном виде довольно долго. До тех пор, пока переменившиеся природные условия или исчерпание материальных ресурсов не вынудят внести изменения в производственные процессы. В этот момент потребуются новые искатели знаний, но чтобы воспитать их, нужно будет отчасти отказаться от принципа 'понять, чтобы иметь'. Однозначная связь в паре 'понять-иметь' будет уничтожена, значит, появятся и те, кто вообще не желают понимать. Новые потребители. Возможно, они вырастут в сообществе покупателей и продавцов раньше искателей просто потому, что заиметь значительно легче, чем понять (мы говорили об этом выше). То есть, сообщество продавцов и покупателей может быть относительно стабильным, если внешние условия неизменны, или само сообщество не 'размывается' изнутри спонтанно зародившимися потребителями.
Третье сообщество ещё более неустойчиво, чем первые два. Если оно в первом же поколении не выделит из себя тех, кто займётся извлечением пользы из накопленных знаний, оно просто не сможет выжить. Как только возникнет необходимость управлять процессом познания и обеспечивать обмен, появится научная бюрократия - эти торговцы знаниями, и, в силу неизбежных издержек воспитания, у кого-то обязательно появится соблазн заиметь не понимая.
В некотором смысле три сообщества, выделенные нами, напоминают деградирующую, замкнутую и экспоненциальную модели цивилизаций. Те, кто под влиянием моды во второй половине двадцатого века занимался поисками внепланетного разума и всерьёз рассуждал о цивилизациях первого второго и третьего типов, вероятно, удивились бы, обнаружив все три типа цивилизаций в самом человечестве. Возможно, самолюбию уфологов льстило то, что по их собственному заключению человечество - цивилизация третьего типа, однако подавляющее большинство представителей вида хомо сапиенс о собственной экспоненциальности не подозревало, и упорно стремилось термодинамически умереть или замкнуться, поддерживая гомеостазис.
'Зачем же делить человечество - сложный живой организм - по надуманному искусственному признаку?' - спросите вы и будете совершенно правы. Я с вами согласен, делить нельзя. Но это сейчас пытаются сделать.
Возводят непреодолимые имущественные и социальные барьеры между потребителями и торговцами знаний.
Создают гетто для искателей знаний, где собирают тех, кто согласен заниматься полезными изысканиями и обязуется не заниматься вредными.
Высылают без права вернуться тех искателей знаний, которые не желают подчиниться контролю.
Но даже неполная изоляция потребителей знаний ведёт к ускоренному регрессу и термодинамической смерти внутри этого сообщества.
Но искатели знаний, помещённые в гетто, очень быстро превращаются в торговцев технологиями - образуя цивилизацию второго, замкнутого типа.
Но те, кого выслали на Марс, и те, кого туда ещё вышлют, при всей своей экспоненциальности, вынуждены будут искать в знаниях пользу, чтобы выжить.
'Зачем же тогда доводить дело до высылки, - спросите вы, - если и этот путь не ведёт к неограниченному пониманию? Не лучше ли остаться в научном гетто где-нибудь у тёплого моря и принести человечеству хотя бы малую пользу? На что вы, учёные, надеетесь, подчиняясь высылке?'
Мы идём на это сознательно, просто потому что не можем иначе. Дело не в том, что мы чувствуем ответственность перед человечеством за преступное применение результатов нашей работы сайнс-экстремистами. Дело не в том, что разум наш не может смириться с конформистскими ограничениями. Дело даже не в том, что грубый нажим со стороны сайнс-бюрократов отвратителен. Поймите же, люди науки таковы сейчас, были такими всегда и всегда будут, - для них существует лишь один вариант ответа на вопрос: 'Понять или иметь?'
Исход неизбежен, он начался давно.
Сто тысяч лет назад первобытное племя изгнало неудачливого изготовителя каменных орудий за то, что тот испортил прекрасный камень, - нагрел на огне и облил водой. И он ушёл. Ему было интереснее понять, почему камень распался на куски, чем убеждать соплеменников, что из осколков получатся прекрасные скребки.
Четыре тысячи лет назад подручный халибского кузнеца был сурово наказан мастером за то, что в плавильную печь вместе с чистейшим речным песком попала какая-то грязь. Растяпу с позором изгнали из кузницы, но тот нисколько не огорчился - ему захотелось понять, почему железо получилось таким блестящим и твёрдым.
