Андрей Щупов - Привет с того света
Лик обратил взор к Дювуа.
— Хорошо, тогда вопрос к профессионалу: по каким таким причинам происходили мятежи на древних кораблях? Как с этим справлялись и какую профилактику проводили капитаны прошлого?
— Грамотно! — одобрил Макс. — Присоединяюсь к любопытствующему…
Прежде чем ответить, Дювуа потер лоб, словно массируя голову — стимулируя тем самым память.
— Мятежи на кораблях, — начал он — Действительно, такие вещи случались, и довольно часто.
Насколько я знаю, основной причиной было скудное питание. Судите сами, много ли возьмешь на суденышко вроде нашего? И никаких тебе рефрижераторов, никаких консервантов. В длительном плавании довольствовались запасами воды, которая уже к концу второй недели начинала потихоньку скисать — если плыли по жарким местам. Конечно, спасали дожди, но дождь — явление капризное, непредсказуемое, и, если длительное время запасы пресной воды не пополнялись, среди экипажа начинало зреть недовольство. Рыба приедалась, прочие запасы плесневели, а на солонине и сухарях долго не продержишься. Вот и начинали звереть. Тухлая вода, животы болят, голодно…
— Но у нас-то с этим вроде бы порядок! Мерси полковнику Броксону! Морской комплект-универсал в двух экземплярах! А там — и набор консервантов, и ферменты с антибиотиками, и чего только нет! Об опреснительных приборах я уже не говорю. Без них в это плавание даже не знаю, как бы мы рискнули пуститься. Плюс надувные плоты, подводные очки, перчатки с перепонками… Опреснители, конечно, слабенькие, зато проще обструганной палки. Солнце греет, конденсат сливается куда положено. Итого — семьдесят литров за день и еще половина того же за ночь. Да они должны были бы молиться на этот агрегат!
— А вместо этого взялись за топор.
— Узнать бы, кто это сделал! Ноги повыдергаю!.. Ведь сук под собой рубят, идиоты! Дювуа пожал плечами.
— Они могут этого и не понимать. Что для них эти опреснители? Всего-навсего дьявольское изобретение. Черные шары, высасывающие из морской соли пресную воду. Наверняка это многих пугает. Они же все католики! Вспомните застенки инквизиции. Одного такого шара вполне достаточно, чтобы организовать процесс с четырьмя кострами. Мы отплыли от берегов Европы, но из этого отнюдь не следует, что нам удалось переиначить команду. В большей части это все те же малограмотные люди, боящиеся чертовщины и неизвестности.
— В общем, ты считаешь, что дружбы с экипажами не получилось?
— Она и не могла возникнуть столь быстро. Кроме того, они разные. Не спорю, кому-то из них тот же Штольц симпатичен, но кто-то, возможно, считает его, да и нас с вами, пособниками дьявола. Они могут не подавать виду, но то, что они наблюдают ежедневно, более чем непривычно. Помимо скудного питания для мятежей находилось немало иных причин. Все та же неизвестность целей морского предприятия, жестокость капитанов и старших матросских чинов, затесавшиеся в команду пиратствующие головушки… Подбить экипаж на бунт в тяжелом и затяжном плавании — задача не столь уж сложная.
— А что у нас тяжелого, интересно знать? Пиратам мы дали по ушам, бурь пока особых не было… Со жратвой, конечно, не густо, зато воды вдоволь — и вполне свежей. Да и по времени… Когда мы отплыли от Палермо? Всего-то ничего! — Макс потеребил кончик носа. — Да и все плавание не будет затяжным. Дней в пятьдесят наверняка уложимся. Не так уж много… Даже меньше, чем два месяца. А в этом столетии, насколько я знаю, и по полгода плавали, и по году.
— Но мы плывем не в Африку, мы плывем совсем в другую сторону. И наши морячки прекрасно знают, что именно с западного направления корабли практически не возвращаются. — Дювуа пожал плечами. — Отсюда и страх, и предрассудки. Вспомни ту байку, что рассказали нам про Колумба, вникни в ее смысл. В открытую на западе Индию перестали верить, а Колумба публично объявили лжецом! На повторную экспедицию ни денег, ни помощи он не получил.
— И его счастье, — буркнул Лик. — Иначе взлетел бы со всеми своими каравеллами.
— Очень может быть. Но сейчас нас, по всей видимости, должно занимать другое: как бы сами не взлетели на воздух прежде времени. У нас всего два опреснителя, и один из них попытались уничтожить. По счастью, этот глупец не догадался просто сбросить его в море.
— Должно быть, ему стало любопытно, что же там все-таки внутри.
— А может, его вовремя вспугнули.
— Словом… — Лик взглянул на лейтенанта. — Что мы предпримем?
Макс нахмурился, не торопясь с ответом.
— Черт его знает… Усилим, конечно, охрану. За опреснителями будем смотреть в оба. Надо бы и с командой поработать. Скажем, Штольца на них натравить. Этого крикуна они все-таки любят. По крайней мере, мне так казалось до сегодняшнего дня…
— Да так оно и есть, — буркнул Лик. — Он на них рычит, а им только в радость.
— Вот-вот!.. Так, может, послать его к тебе? На время? У нас-то на корабле пока все спокойно.
— Лично я только за. — Лик кивнул и посмотрел на Дювуа. — А что еще предпринимали капитаны, чтобы обуздать мятежников?
— Хм-м… В общем, разное. Тот же Кортес сжег суда, чтобы укрепить пошатнувшийся авторитет. Он уже достиг американского побережья, и команда бузила, требуя возвращения на родину… Кое-кто из капитанов выставлял на столы двойную выпивку, а другие, как, например, Магеллан, с самого начала пытались поддерживать железную дисциплину, пресекая малейшее неповиновение и арестовывая застрельщиков.
— И что же дальше? Усаживали их за стол и угощали?
— Нет. Их прилюдно вздергивали на реях и в назидание остальным не вынимали из петли в течение нескольких суток.
Лик и Макс переглянулись.
— Да… — Лейтенант покачал головой. — На это мы, пожалуй, не пойдем. Не люблю я эти страсти-мордасти — петля, мешок на голове… Тьфу!..
— А монголы и русские, говорят, еще на кол сажали. И тоже прилюдно.
— Ну вот, договорились… — Макс поморщился. — Нет уж, как-нибудь обойдемся без этого.
* * *Они сидели в плетеных креслах, и Макс рассеянно слушал рассказ Дювуа, Брезентовый тент укрывал от знойного солнца, деревянная палуба обжигала пятки. Путешествие продолжалось, и ветер посвистывал в снастях, заставляя трепетать вымпел, наполняя паруса тугой силой, толкая корабль вперед. Океан расступался перед величественной статуей, украшающей нос судна. Глаза нимфы глядели на волны с холодной отвагой и вызовом. Чуть на отдалении плыла крохотная «Либерия». Более легкая и скоростная, она время от времени обгоняла «Горго», но в конце концов, набегавшись, все же отходила в сторону, уступая дорогу более мощному собрату. Теперь на маленьком суденышке командовали двое: Лик и Штольц. На «Горго», как и в давнем своем походе в Аустерлиц, Макс делил компанию с Дювуа. Историк не давал ему скучать. В свободное от вахты время они беседовали, перебирая тему за темой, вспоминая прошлое, которое следовало называть будущим, и, конечно же, в сотый раз возвращаясь к личности главного террориста.
