Альфред Хичкок - Истории, от которых не заснешь ночью
- А у вас есть номера этих купюр? Там номера идут по порядку?
- Нет, месье. Я хочу сказать, что господин Манетти часто делал вклады и часто снимал деньги. И когда он брал деньги, то он предпочитал, чтобы ему давали уже побывавшие в употреблении, потертые купюры, "чтобы они не приклеивались одна к другой", как он мне однажды сказал. Обычно мы делаем пачки по пятьсот и по тысяче долларов и никогда не отмечаем номера, если только нас об этом специально не просят.
Вздох сержанта Хэндерсона был весьма выразительным.
- Ну наконец-то по крайней мере мы установили, что отсюда он ушел в пятницу после обеда с двадцатью пятью тысячами долларов. - Он взглянул на г-на Пайпера. - И хотя бы на данный момент вы единственный, кто, как мы знаем, был в курсе этого снятия денег.
Так! Г-н Пайпер весь напрягся от возмущения:
- А я и не вижу того, как бы я мог об этом не знать. Если уж на то пошло, то я знаю еще многих других клиентов, имеющих при себе очень крупные суммы.
Сержант Хэндерсон успокаивающим жестом поднял свою огромную руку.
- О'кей, о'кей, только не гневайтесь! Полицейский обязан собирать факты. Например, где были вы в воскресенье вечером, скажем, между 17 и 22 часами?
- Дома, и читал книгу, - заметил ему г-н Пайпер.
- Минуточку! - вмешался Фарнсворт. - Пайпер в этом банке больше тридцати лет, он никогда не подвергался ни малейшему порицанию и скоро получит прекрасную пенсию. Конечно, г-н Пайпер, уже вам сам сказал, он не мог не знать, что этот клиент ушел, унося при себе такую крупную сумму. В этом - его работа. А почему это он не должен был быть дома и читать книгу? Уж не хотите ли вы случайно внушить мысль, что Пайпер мог быть автором этого убийства? Уж если бы это так и было, разве оставил бы он на месте преступления чековую книжку, которая вас прямо сюда и привела? Кроме того, вы мне сказали, что Манетти - игрок. Вот кто должен вызвать у вас целый набор подозрений!
Пайпер ликовал в душе, что Фарнсворт взял на себя миссию подчеркнуть, таким образом, все эти моменты Хэндерсону.
Полицейский улыбнулся:
- Не сердитесь, господин Фарнсворт! В доме, где жил Манетти, никто ничего не видел, ничего не слышал. А баллистическому управлению, вероятно, не удастся идентифицировать оружие. Что касается того, что мы на сегодня знаем, так это то, что г-н Пайпер мог быть убийцей, как и всякий другой. Но он невиновен. Представить себе невозможно, что банковский кассир, проработавший тридцать лет, мог забыть такую деталь, как чековая книжка. Мы будем действовать в данном случае, как и всегда в подобных случаях: мы просим тут же уведомить нас, если кто-нибудь начнет тратить без счета пятидесятидолларовые купюры.
Хэндерсон встал, поблагодарил г-на Пайпера кивком головы:
- Ну, хорошо, спасибо за сведения... Поверьте мне, я не хотел нанести вам никакого потрясения. Это - чисто рутинный вопрос...
- Ну, пожалуйста! Да что вы! - по-светски отреагировал г-н Пайпер. Только теперь я буду следить за тем, чтобы всякий раз, когда я что-нибудь делаю, рядом был свидетель.
- Вот тогда-то, господин Пайпер, вы и станете объектом моего внимания.
- Э-э-э... - вмешался г-н Фарнсворт, - а нельзя ли не упоминать название нашего банка в связи с этим делом? Я уверен, что мы найдем средство выразить вам свою благодарность.
- Я не вижу в самом деле, какое средство вы могли бы найти, господин Фарнсворт, - возразил Хэндерсон чрезвычайно холодным тоном. - Если бы не надо было упоминать ваш банк, у нас не было бы никакого резона это делать. Но когда мы арестуем убийцу, нам будет необходимо совершенно четко установить, что у Манетти были эти деньги... И тогда название банка нужно будет обязательно сообщить. До свидания, господа!
"Вот так-то! - подумал г-н Пайпер с ликованием. - Сыщики будут теперь атаковать вопросами всех, кто ходил к Манетти, до тех пор, пока им не надоест и пока они не сочтут, что дело не такое уж и значительное, чтобы отдавать ему столько времени и денег".
Когда он повернулся к своему начальнику, то заметил, что тот смотрел на него чрезвычайно недовольно.
- Плохо это, Пайпер, - сказал он. - Очень плохо для нашей репутации, что мы открыли счет такому типу.
Но уж это-то было последней заботой г-на Пайпера.
- Но это был прекрасный счет, господин Фарнсворт.
- Нет, Пайпер, нет: доказательства! А если этот детектив пойдет и расскажет, что я пытался его подкупить?
- Да ну что вы, ничего он не сделает.
А в глубине души Пайперу было забавно видеть, как г-н Фарнсворт был потрясен значительно сильнее из-за такого рода пустяков, чем он, Пайпер, совершивший убийство.
- А может быть, им вообще никогда не удастся найти виновного? В этом случае если мы сами об этом не расскажем, то никто об этом деле не узнает.
- Ну не будьте глупцом, Пайпер! Вы прекрасно знаете, что я вынужден сообщить об этом в правление банков. И я должен буду попытаться объяснить им, почему мы согласились открыть счет этому типу. И уж это никак не будет способствовать моему продвижению!
- О! Господин Фарнсворт, я уверен, что вы делаете из мухи слона.
Г-н Фарнсворт буквально испепелил его взглядом:
- Ах так, вы так думаете? Вы что, думаете, что своих вице-президентов они выбирают из числа директоров банков, клиентов которых убивают? И что еще больше усугубит положение, так это то, что в наших реестрах он значится, как негоциант, торговец фруктами и овощами.
Г-н Пайпер решил, что пришло время с этим покончить и перейти к привычной рутине.
- Но он им действительно был... в часы досуга. Ну и в правлении они поймут, что вы не можете устроить за ним слежку, чтобы знать...
- Да ничего они не поймут! - отрезал г-н Фарнсворт. - Они захотят в этом увидеть, что я не знаю, с кем я имею дело.
Глаза директора сузились.
- Вы сказали, что он всегда подходил к вашему окошечку. И вы хотите заставить меня поверить в то, что он никогда не интриговал вас чем-нибудь. Неужели вам уже не показалось странным, что он вас все время просил выдавать ему пятидесятидолларовые купюры, да еще и потертые?
Пайпер задумался. Директор мог вообще-то посмотреть счет и заметить ту регулярность, с которой Манетти делал вклады и снимал деньги со счета. В том состоянии, в котором он находился, он немедленно придет к заключению, что надо было быть поистине глупцом, чтобы не увидеть в этом ничего аномального и не счесть необходимым сообщить об этом высшему начальству. А он, работая больше тридцати лет, считался самым скрупулезным и самым проницательным работником. И он все время это доказывал в отношении того, что касалось интересов банка.
- Пайпер, я же вам задал вопрос. Я хочу услышать ваш ответ.
Пайпер сделал слегка обиженный вид:
