Алексей Калугин - Вестник смерти
– Где мы? – спросил он у Лукони.
– А ты попробуй угадай, – лукаво прищурился бесенок.
Хорн оценивающе окинул взглядом окрестности. Они находились среди зарослей высоких растений, отдаленно напоминающих своим видом выросший до безумных размеров папоротник. С ветки на ветку перепархивали небольшие пестрые птицы с длинными, загнутыми вниз тонкими, как шило, клювами. Одна из птиц села на ветку, раздвинула словно веер свой цветастый хвост и издала долгий, пронзительный крик, от которого у путешественников заложило уши.
– Ну, судя по жаркому климату и буйной растительности, мы находимся где-то в тропиках, – предположил Хорн. – Возможно, это южная оконечность материка. Я бы даже рискнул предположить, что это мыс Радости.
– Близко, но не совсем точно, – с показной досадой щелкнул пальцами Луконя. – Я бы посоветовал не торопиться с ответом, а вначале обратить внимание на присутствие рядом с нами эндемичных видов. Например, это.
Луконя отвел в сторону большой, плоский, изрезанный, словно гребенка, лист и указал на ящерицу, сидевшую на стволе дерева. Рептилия имела в длину около сорока сантиметров. У нее была плоская морда, похожая на большой утиный клюв, а все ее тело покрывали уродливые наросты темно-фиолетового цвета. Когда Луконя поднял с земли ветку и ткнул ею ящерицу, наросты на ее теле начали быстро менять цвет и вскоре сделались малиново-алыми.
– Или это, – оставив ящерицу в покое, Луконя указал на севшую на ветку дерева зеленую стрекозу размером с ладонь. – Кому-нибудь из вас доводилось видеть что-либо подобное на континенте?
– Ты хочешь сказать, что мы на Гур-эт-Даре? – удивленно посмотрел на Луконю Хорн. – На острове, лежащем далеко на юго-востоке в водах Окраинного моря, до которого не доплыл еще ни один корабль с континента?
– Я поражен! – В подтверждение своих слов Луконя изобразил на лице удивление, вскинув брови едва ли не к самым волосам. – Оказывается, люди из Мира без Солнца неплохо осведомлены о географии Бескрайнего мира!
– Остров Гур-эт-Дар был нанесен на некоторые карты времен Первой эпохи, – сказал Хорн. – Однако большинство нынешних географов считают его фантазией древних картографов.
– Надеюсь, Гур-эт-Дар является достойной заменой Айтерии? – самодовольно улыбнулся бесенок.
– А почему бы нам здесь не остаться? – спросил Антип. – Если до острова не доплыл еще ни один корабль с континента, то, значит, и Гудри-хан до нас не доберется.
– Можно, конечно, – Луконя поскреб согнутым пальцем затылок, и на лице его появилось довольно-таки кислое выражение. – Да только народ здешний не очень-то гостеприимен.
– Остров населен племенами воинственных дикарей, – добавил к этому Хорн. – Их общество находится на очень примитивной стадии развития – они до сих пор не знают металла.
– И практикуют, между прочим, человеческие жертвоприношения, – заметил Брандл.
– У кого-нибудь еще есть желание погостить на острове? – осведомился Луконя, придав лицу выражение судьи, уже вынесшего приговор, но в силу необходимости вынужденного согласовывать его с присяжными.
– Ты до сих пор не назвал конечный пункт нашего путешествия, – заметил Хорн.
– Это пока секрет, – Луконя игриво погрозил Хорну пальцем. – Но обещаю, что тебе это место понравится.
– А мне? – спросил Антип, несколько задетый тем, что на него почти не обращают внимания.
– Ну, может быть, и тебе тоже, – с сомнением посмотрел на парня Луконя. – Смотря что тебе теперь нравится.
«Что тебе теперь нравится?..» Антип опустил взгляд и ковырнул носком сапога землю. Сейчас он не смог бы ответить на этот простой вопрос. Он так запутался, что уже сам себя не понимал. Колдун из Мира без Солнца, самый ужасный кошмар Бескрайнего мира, о котором немногие рискуют говорить вслух, дабы не навлечь на себя беду, спасает его из плена. А помогают ему бесенок и лепрехун, которых послал Морок – повелитель нечисти. Что все это значит? Что за игра ведется вокруг парня из никому не известного белоземского села? Или же это вовсе не сложная многоходовая комбинация, разыгранная невидимым мастером игры, а просто жизнь, которая подхватила его своим стремительным потоком и теперь тащит по камням, о которые бьются колени и обдираются локти? Антип не знал ответа ни на один из этих вопросов. Но, что удивительно, он теперь уже даже и не пытался их найти. Если бы кому-то удалось заглянуть в душу Антипа, то он был бы крайне удивлен тем, что парня совершенно не тревожило то, что с ним происходит. Антип не испытывал ни страха перед будущим, ни раскаяния за то, что совершил. Удивительно, но он даже не вспоминал о том, как расчетливо и хладнокровно вспорол животы двум янычарам, словно это было для него самое что ни на есть обычное дело – все равно что пень выкорчевать. На душе у него было спокойно и пусто.
– Где следующее окно перехода? – спросил у Лукони Хорн.
– Здесь, недалеко, – махнул рукой куда-то в сторону Луконя. – Вот только добраться до него будет непросто. Окно перехода находится в святилище бога Солнца, которому поклоняются дикари.
– В таком случае, может быть, лучше дождаться ночи? – предложил Хорн.
– Нет, нет, нет, – быстро затряс головой Луконя. – Ночью все племена дикарей, забыв о междуусобицах, собираются в святилище, чтобы жечь костры и призывать Солнце вновь вернуться на небо. Днем же возле него можно встретить только нескольких служителей да кающихся грешников, которые сидят на открытом солнце на раскаленных камнях, ожидая, когда их хватит солнечный удар.
– Ну, тебе виднее, – не стал спорить Волчатник. – Веди.
Брандл, как раз закончивший заново раскуривать трубку, похлопал Волка по спине, и зверь послушно лег на землю, чтобы лепрехун смог на него забраться.
Когда Волк наклонил голову, Антип увидел у него между ушами лоскут шкуры, срезанный саблей янычара. Крови почти не было, поэтому Антип смог ясно разглядеть блестящую металлическую поверхность там, где должна была бы находиться черепная кость. И снова на память ему пришло странное слово, которым назвал Волка Морок, – псевдозверь.
Раздвигая руками высокую траву, Луконя шел впереди по едва приметной тропке, показывая дорогу остальным. Следом за ним двигался Волк, на котором гордо, попыхивая трубочкой, восседал Брандл. За ними шел Антип. Замыкал шествие Хорн.
Пройдя километра полтора, отряд остановился – заросли перевитых лианами папоротникообразных деревьев сделались настолько густыми, что Луконя не мог сквозь них продраться. Вперед вышел Хорн и стал мечом прокладывать дорогу.
– В этом лесу все растет просто-таки с фантастической скоростью, – пожаловался Луконя. – Всего пару месяцев назад здесь проходила вполне приличная тропа.
