Мария Галина - Волчья звезда
- О чем это я?
-Ты сказал, что экспедиция потерпела крах. Продолжай.
Ему было лучше, когда он говорил, хоть из того, о чем он толковал, я и половины не понимала... Но он и вправду, кажется, пришел в себя - вздохнул и устало сказал:
- Не знаю, сколько еще у меня времени... Да и тебе зачем об этом знать?
- Просто интересно, - сказала я как можно убедительней. - Сам же говорил человек должен стремиться к знаниям и все такое...
Он устало ответил:
- Похоже, я говорил глупости. Все мы говорили глупости. И делали... Господи, что мы тут наделали... Возможно, нам следовало бы подготовиться получше... тогда бы мы повели себя хоть чуточку умнее... но мы уже не могли.
- Почему?
-Мы уже тогда стояли на грани гибели... на грани исчезновения. Импульс начал иссякать... Тот потенциал, который мы получили от первых колонистов, какое-то время держался за счет того, что мы общались друг с другом. И еще за счет ну... культурного наследия... Говоря вашим языком - Записей, Предметов... Того, что люди оставили после того, как... Словом, после того, как нам удалось проникнуть в купол.
Пока он говорил, он держался. Не знаю почему, но это было так. Другое дело, что нес он какую-то чушь, понять ее было трудно, и что-то говорило мне, что и незачем - нельзя ее понимать... Он говорил не для меня - для себя. А может для тех, что висели там, вдали, светящиеся, равнодушные... не знаю... Но все-таки сказала:
- Не понимаю.
- Если честно, то никто из нас не понимает. А если и понимает, гонит от себя это понимание... Но правда состоит в том, что никаких колонистов на Сириусе давно уже нет.
- Нет? Ты же сам про них рассказывал... Говорил, они прилетели туда, чтобы найти кого-то еще... чтобы человечество не было одиноко...
- Они и нашли кого-то еще. До известной степени. Но сами исчезли. Полагаю... если они основали колонии и в других звездных системах, то что-то в этом роде случилось везде. За одним-единственным исключением: на Сириусе они все-таки наткнулись на жизнь.
Он помолчал, потом сказал:
-Но это была очень своеобразная жизнь. Очень... пластичная. Сама по себе она даже не была разумной, но зато с легкостью воспринимала чужой творческий импульс... когда появлялась такая возможность. Просто, беда в том, что рано или поздно такой импульс - если он единичный, - исчерпывает себя. Какое-то время он может подпитываться изнутри... за счет общения между собой, за счет воспоминаний... Мы так держались за ваши книги... но потом в конце концов он иссякает. Когда мы это поняли, нам стало страшно; осознав себя чем-то, трудно согласиться на то, чтобы снова стать ничем. И мы снарядили корабль. Тот, что остался от звездной экспедиции. Предметная культура, оставшаяся от колонистов, настоящих колонистов, уцелела - почти вся. Мы быстро ее освоили - пожалуй, слишком быстро. Слишком легко. И, до какой-то степени, поверили, что мы и есть ее творцы. Ее носители. Поверили, что мы - люди. И надеялись вернуться к людям. Присоединиться к ним. Мы даже не задумывались, что будет потом - нас гнал простой инстинкт самосохранения. Не подумали о том, что будет, если экспедиция потерпит неудачу - мы ведь можем лишь пользоваться чужими технологиями, но не умеем изобретать свои. А энергетические ресурсы колонии были уже на исходе они ведь не возобновлялись. Топлива хватило лишь на путешествие до Земли... Обратно мы вернуться не смогли бы... если не разыскали бы тех, кто умеет его производить... Кто сумеет отправить экспедицию обратно. Но мы не подумали и о том, что будет, если мы встретим действительно высокоразвитую цивилизацию. Настоящих людей. О том, как они нас примут. Потому что, что бы мы там сами о себе не думали, мы все-таки не люди. Другое дело, что...
Он помолчал, потом продолжил:
- Судя по тому, что мы восприняли от колонистов, мы были уверены, что нас примут хорошо. Они были... гуманными... нелепое слово в данном контексте, но это так... Мы полагали, что такими только и бывают настоящие люди... потому все время и ошибались, когда встретились с вами. Вы все время вели себя не так, как мы от вас ожидали.
Но у нас уже не было выхода. Мы решили - если не осталось тех, прежних, может, вы - нынешние - сумеете как-то поддержать нас. Пусть не так, как мы ожидали поначалу, но все-таки поддержать... Для этого нужно было как-то подтолкнуть вас к творчеству, к развитию, к росту... Нам казалось, что вы жестоки только потому, что испытываете нужду во всем... И если научить вас всему, что знаем и умеем мы, вы станете такими, как мы. А значит, мы уцелеем. Мы очень спешили. Сама видишь, что из этого получилось.
Я подумала, что на самом деле из этого получилась смерть для нескольких десятков Домов, и много еще чего - жизнь на равнине уже никогда не станет такой, как прежде, но сейчас об этом говорить было бессмысленно - во-первых, он и так об этом знал, а во-вторых, если он и так сошел с ума от огорчения, зачем лишний раз человека расстраивать?
И я сказала:
-Ну, что теперь делать? Ошиблись и ошиблись...
Он грустно ответил:
- Теперь я думаю, все было ошибкой. С самого начала. Они были идеальными людьми, колонисты - мы полагали, что все люди такие... но, должно быть, мы не все поняли, знали не всю правду... Ведь что-то там случилось с ними, под прикрытием силового купола... Они перестали выходить наружу, а мы уже... были примерно такими, как сейчас... и забеспокоились... Когда мы сумели проникнуть внутрь, они лежали там... мертвые...
- Совсем мертвые? Все? Почему?
Он покачал головой.
- Не знаю... Прошло слишком много времени. Нам оставалось только похоронить их... там, под яашим Небом. И принять их наследство... Мы были так горды... тем, что мы теперь и есть люди... пока не поняли, что надолго нас не хватит... Вот тогда мы и решили рискнуть.
Самое смешное, что мы должны были подумать - ведь раз заселив колонии, человечество отступилось. А время на корабле течет по-иному, чем на Земле. На Земле с тех пор прошли целые эпохи... Все изменилось... Об этом мы уже не подумали... не захотели подумать...
Так оно все и получилось.
Он снова замолчал.
Я подумала - может, он сошел с ума? В том что он говорит, могло не быть ни слова правды - уж слишком странно все это звучало. С другой стороны... что-то же случилось с Дианой там, в шатре..,
Чего-то же испугались тогда собаки - я собаки кочевых ничего не боятся, в точности как сами кочевые... и на плоту вчера тоже что-то случилось...
Если он и впрямь помешался от всех этих потрясений, он опасен. Если нет...
Тогда еще хуже.
Я отступила на несколько шагов.
- Ты меня боишься? - горько спросил Улисс.
Я сказала:
- Не знаю...
- Мы же не сделали вам ничего плохого. Потом, миг спустя, поправился:
