Елена Асеева - Коло Жизни. Зачин. Том первый
– Что это было? Гибель Земли? А потом, что из меня выплеснулось. Оно… это, которое выплеснулось, посмотри, обожгло тебя. И у меня… у меня теперь болит рот, точно попекло язык, – опустошенным голосом проронила юница, не слышала шептания Вещуньи Мудрой.
– Я все вылечу и рот не будет печь. Это ничего, ничего страшного, – царица внезапно резко замолчала, и легохонько отклонившись от девочки, обхватила ее щеки руками, повернула голову и пронзительно зыркнула в лоб. Отчего враз у той вновь заструилась из носа дотоль прекратившая течь кровь. – Того не может быть, как такое может быть? Как? Почему не поведали мне? Неужели Боги… Боги того не знают? Но то, что меня спасло… однозначно спасло от гибели… несомненно, является божеством. Потому, потому и такое сияние… сила, мощь с которой оногдась я не смогла совладать, – с предыханием произнесла она и вновь прислонив к себе голову Влады, уткнула к ее носу край ручника. – Прости, прости, я не хотела никак навредить. Желала помочь девочке, узреть ее встречу с лопастом и успокоить, снять напряжение. И если бы ведала, никогда, никогда не позволила бы себе такой непочтительности… – Словно толкуя не с Владой, а с кем иным досказала царица, а после, вздохнув, добавила, – ужас! Какой ужас! Ежели Боги это скрывали… какой ужас! Что теперь будет…
– Ужас! – вторила ей Владелина, не столько не понимая, что говорит Вещунья Мудрая, сколько переживая давеча увиденное и перенесенное, да тягостно дернула губами, або в голове прокатилась острая боль. – Согласна, какой ужас! Что!? Что мы сделаем с Землей!? – сие отроковица звонко вскрикнула, совмещая боль от увиденного и прокатившегося в голове, отдавшегося рывком во лбу. – И почему из меня это вырвалось… тот огонь, что сжег твою кожу на лице!
Царица, торопливо выпустив кровавый ручник, прикрыл рот девочке своей мягкой, теплой дланью, поцеловала в висок, и, покачивая из стороны в сторону, стараясь усыпить, ласково протянула:
– Не кричи, прошу тебя, не кричи! Того нельзя, недопустимо для тебя… недопустимо кричать, тревожиться, недопустимо! А кожа… кожа ничего, это пройдет! О, Боги! Какой ужас… Коли скрывали, почему так неразумно относились к здоровью… почему только днесь призвали нас. А если не скрывали, если не знали… как такое могло случится… и чья… чья Она! Кто тот, кого она звала? Кто тот самый, Отец? – вкладывая в последнее слово особый смысл, понимаемый лишь ей одной, отметила Вещунья Мудрая. – Зиждители теперь, непременно, будут гневаться, непременно!
Владелина только сейчас окончательно пришла в себя, и, похоже, расслышала взволнованную речь царицы, в которой слышался страх. И с той же горячностью, с каковой она только, что кричала, понизив голос, зашептала:
– Вещунья Мудрая, я ни кому, ни кому не скажу про увиденное… Про то, что из меня вырвалось… и, что оно кричало.
– Нет, девочка моя, – голос царицы перестал колебаться, и зазвучал ровнее. – Коли я права, а я, определенно, права, теперь ничего не удастся скрыть… Зов подан, связь возникла, теперь ты на одной волне с Богами. Да и нет смысла, что-либо скрывать, надобно вспять открыться, поколь еще не поздно. Поколь есть время пригласить положенных согласно статуса учителей, создать условия. Правильнее стоит сказать не ужас… а чудо! Чудо к коему мне дана такая честь прикоснуться!
Вещунья Мудрая смолкла и нежно дотронулась губами до виска, бровки, щеки девушки и нежданно совсем тихо запела. По первому Владелина даже не поняла, что это поет царица, лишь послышался высокий чистый ее голос, вроде как перебирающий струны изумительного по звучанию инструмента.
– Быть может это все же моя оплошность, – невдолге молвила альвинка, когда песнь ее утихнув, своим нежным мотивом успокоила девочку.
– Не кому, не кому не скажу, – тороплива прошептала Влада, ощущая волнение царицы, проступающее точно чрез ее кожу. – Ни Богу Дажбе, ни Богу Воителю… не дам тебя в обиду.
– Милая моя, – полюбовно протянула Вещунья Мудрая и рука ее, коснувшись макушки головы юницы, принялась сызнова голубить волосы. – Боги не обидят меня, что ты… осерчать… высказать недовольство – да! Но обидеть никогда, они ведь наши Отцы! А Отцы мудры и стараются своих детей лишь поправить, не обижая, не наказывая.
– Тогда почему ты испугалась? – то Владелина вроде как и не сказала, а всего-навсе дыхнула слегка приоткрыв уста, ибо вновь стала ощущать утомление… утомление от пережитого.
– Быть может это моя оплошность, которая весьма расстроит замыслы Зиждителей, – отозвалась Вещунья Мудрая и отроковице показалось, она вовсе и не говорила, а чуть слышно шептала. – Тогда это вельми скверно. Представляю, как разгневается Отец Седми. А ежели не оплошность? ежели вспять удача! – Царица как-то дюже муторно вздохнула, и вместе с тем дуновением затрепетала ее мягкая грудь пахнущая цветочными ароматами, будто единожды одним духом, а вроде как и каждым в отдельности. – Хотела помочь. Снять с тебя гнетущее, нервное состояние, каковое вызвали своими словами лопасты, а вон, что получилось. Такими способностями, мощью каковую я ноне видела, не может обладать столь юное божество. Впрочем, иначе… иначе ведь и быть не может, абы о том все давно знали. Вельми прискорбно, что теперь мое спасение может не благотворно сказаться на твоем здоровье, Владушка, оное как я поглядела и так достаточно шаткое и хрупкое. Теперь понятно, почему головные боли и частое кровотечение из носа. Такое драгоценное, бесценное чудо! И без должного внимания, обучения… Все же… Все же скорей всего Расы не ведают, кто ты есть.
– Кто есть? – протяжно поспрашала Владу, не понимая о чем сказывает царица, и не очень надеясь, что та ответит.
А Вещунья Мудрая и впрямь не ответила, токмо вновь прошлась губами по лбу, очам и виску девочки, с таковой теплотой их целуя, словно, наконец, разыскала многажды лет назад потерянное дитя. Густая волна света заколыхалась на стенах комнаты, она тонкими ручейками пробежала сверху вниз по удивительным маревым поверхностям створок дверей, подобно льющейся струями воды. Где-то за окном громогласно загрохотал гром, наполнив отголосками соколиного клекота всю комнату. И затем махом отрывисто застучали по стеклу окна крупные капли воды так, что показалось, то чьи-то перста издав короткий сигнал, тукнули в него.
– Дождь пошел, – произнесла тихо девушка и судорожно выдохнула.
– Да, пошел, – также неспешно, делая большие промежутки меж слов, проронила Вещунья Мудрая. – Мне надобно отлучиться ненадолго.
– Нет! Нет! Нет! – вскрикнула пронзительно девочка и теснее прижалась к царице. – Не уходи! Не уходи Вещунья Мудрая!
Гром грянул еще пронизывающе и оглушительней. Яркие вспышки молний осветили всю землю, или сие ужель скрывшееся за бурыми тучами солнце внезапно выкинуло вперед широкую полосу света, и, на чуть-чуть озарило золотым сиянием потускневшую комнату.
