Барбара Хэмбли - Те, кто охотится в ночи
Рука Исидро коснулась плеча, и Эшер замер. Серая тень мелькнула по ту сторону ворот…
Эшеру удалось увидеть, как Деннис перемахнул стену, хотя мозг не в силах был воспринять все это в подробностях. Нескладный массивный силуэт соскользнул со стремительность пумы с высокого каменного столба ворот, свет лампы отразился во вспыхнувших во мраке глазах. Затем он двинулся к ним. Эшер стоял остолбенев и глядя, как удивительно быстро к ним приближается смерть. Исидро готов был очнуться, поэтому Деннис первым атаковал его. Исидро попытался уклониться и был схвачен, но лишь одной рукой.
Страшась опоздать, Эшер нанес удар по запястью Денниса в тот самый миг, когда тот уже вонзал клыки в горло Исидро. Краем глаза Эшер видел черный блеск крови, хлынувшей из-под клыков Денниса. Зарычав от боли, вампир оглянулся, и Эшер изо всех сил ударил его прутом поперек лица, почувствовав, как хрустнули кости черепа. Деннис закричал. Вязкая горячая кровь брызнула в глаза, ослепила. Затем вампир исчез. Лидия и Исидро, из разорванного плеча которого тоже вовсю хлестала кровь, потащили спотыкающегося Эшера через луг к деревьям. Позади них полыхнула в луже керосина брошенная лампа.
– Развалины церкви! – выдохнула Лидия. – Укроемся в ней, а запереть он нас там не сможет!
Свитер ее был забрызган кровью, даже стекла очков были покрыты россыпью черных капелек; в кулаке зажаты первые четыре дюйма окровавленной серебряной заколки. Должно быть, она успела ударить Денниса с другой стороны. Плечо Исидро было разворочено чуть ли не до лопатки, черное пятно с устрашающей скоростью расползалось по белой рубашке.
Длинные сорняки цепляли их за ноги, пока они пробирались заросшим садом. Подошвы скользили в грязи и мокрых листьях. Где-то сзади все еще раздавались стоны Денниса, обожженного серебром. Правую руку, за которую Эшера поддерживал Исидро, терзала боль, но сейчас уже было не до этого. Любой ценой они должны были найти какое-либо укрытие, хотя бы стену или склон, способный защитить от нападения с тыла.
Разрушенная церковь стояла в низинке примерно в сотне ярдов от дома, ее оплетенные плющом стены были заслонены целой рощицей молодых буков. Церковь представляла собой, по словам Лидии, идеальное укрытие, где запереть их было невозможно, а возле алтаря под проваленной крышей они были бы защищены с трех сторон, сузив заодно фронт возможной атаки.
– Как насчет усыпальницы? – Исидро, ослабев, оперся на обломок колонны, пока Лидия выламывала выросший в каменной щели росток березы. С видимым усилием вампир выпрямился и поглядел на покрытый мхом алтарь. – Если сюда есть еще один путь, он может…
– Здесь нет усыпальницы. – Лидия освободилась от одной из нижних юбок, влажных от травы, по которой они бежали. Непослушными пальцами Исидро разорвал сухую часть юбки на длинные полосы и, обмотав вокруг выломанного ростка, соорудил факел. Не сводя глаз со склона, отделявшего церковь от луга, Эшер бросил им коробок спичек, который всегда носил в кармане куртки. Зашипела сера, и ткань воспламенилась.
– Дед Денниса переделал эти руины одновременно со строительством дома
– специально выписывал для этого архитектора из Бирмингема. Днем все это действительно выглядит весьма живописно. Эта стена, вон те арки и могильные камни на склоне – все это тогда и было сделано.
Исидро засмеялся, в свете факела блеснули клыки. Подошла Лидия со вторым факелом в одной руке и с серебряной заколкой в другой. Рыжие отсветы плясали на заросших сорняками стенах, на ложноготических консолях, на алтаре. За линзами очков лицо Лидии было совершенно мальчишеским, испачканным, забрызганным кровью Денниса. Для Эшера она была прекрасна.
Положила спички в карман его куртки и тихо спросила:
– С тобой все в порядке?
Болезненно-яростные стоны Денниса умолкли, ветер стих. Обнаженные буки и густые заросли бузины и боярышника, окружающие стены, казалось, замерли в ожидании. Но тишина была еще хуже, чем шум ветра.
– Ты имеешь в виду: кроме сломанной руки, различных укусов, контузии, ссадин и вампира-мутанта в пятидесяти футах?
Губы ее покривились.
– Да, кроме этого.
– Да.
– Я беспокоилась. – Голос ее стал еле слышен; Эшер знал, что она хорошо разглядела красные следы полузаживших укусов на его горле. В свете факела ее дыхание клубилось золотым облачком.
– Но не так, как я, поверь мне.
Последовало минутное молчание. Затем:
– А это… то, что мы видели… Это был Деннис? Когда-то она рассказала ему, что Деннис сделал ей предложение первый раз здесь, в Пиках. Деннису никогда и в голову не приходило, что она может не захотеть стать его женой. Это навело Эшера на мысль, что предложение Деннис сделал именно среди этих руин. Более романтического места не нашлось бы на двадцать миль в округе. Да еще и летом, при вечернем освещении.. Он вздохнул и сказал:
– Да…
Исидро, высоко держа факел, подошел к ним поближе.
– Вы ничего не чувствуете? – Сквозь прореху в рубашке Эшер видел рану на его плече, еще струящую клейкий ручеек темной крови. Живой человек на месте Исидро давно бы потерял сознание; вампир лишь дрожал, как от сильного холода, да лицо его слегка осунулось. Оттиски пальцев Денниса виднелись и на руке между рукавом сорочки и скрутившейся в жгут перевязкой из носового платка. – Там какое-то движение на лугу, но я не могу различить…
В течение секунды было очень тихо, словно сама ночь затаила дыхание.
Затем в свете факелов появился Деннис – возник с той же пугающей внезапностью, с какой когда-то перед ними во мраке катакомб возник брат Антоний.
Эшер слышал, как сзади тихонько ахнула Лидия – от жалости и ужаса.
Известный ей Деннис Блейдон был сложен как бог – златоволосый Геркулес в белом крикетном костюме. Теперь его размеры показались ей чудовищными; грудная клетка буквально распирала рваную сорочку. Кровь текла по его ребрам из раны, нанесенной серебряной заколкой, и по лицу, разбитому ударом стального посеребренного прута. Гордый прямой нос был проломлен. Слюна и кровь капали с несоразмерно больших клыков; пораженная проказой кожа сверкала, как змеиная спина, в лунном свете. Сияющие голубые глаза не были уже глазами человека.
– Профессор Эшер, – шепнул он; речь его была вязкой, невнятной. – Лидия, отойди от него. Я не причиню тебе вреда, клянусь. Ты знаешь, я никогда не был способен на это, Лидия. Я не позволил папе причинить тебе вред…
– Только потому, что она была нужна тебе самому! – крикнул Эшер в колеблющуюся темноту. – Потому что ты хотел сделать ее такой, как ты сам; хотел заразить мерзостью из твоих вен, чтобы она была твоей вечно.
