Джеймс Уайт - Космический госпиталь. Звездный хирург. Большая операция
— Давайте сюда газовые резаки! — крикнул Конвей Маннону.
Трое мониторов с резаками явились как раз вовремя: еще чуть-чуть и было бы поздно. Установив регуляторы на максимальное рассеивание, они атаковали ледяную глыбу, расплавили панцирь и попытались придать кубу более транспортабельную форму. Вода вокруг закипела. Ни у Конвея, ни у кого другого охладителей в скафандрах не было. Конвей начал искренне сочувствовать устрицам, которых варят в кипятке. Глыба то и дело норовила зажать кого-нибудь между собой и стеной, в полупрозрачной воде было легко потерять ориентировку и угодить под струю пламени. Но наконец со льдом было покончено. Куб с его семерыми обитателями выволокли через шлюз в соседнюю секцию. Конвей провел перчаткой по стеклу шлема в неосознанной попытке стереть пот со лба и призадумался над тем, какие новые каверзы его ожидают в будущем.
Ответ доктор Маннона гласил: никаких.
Маннон с энтузиазмом сообщил Конвею, что кельгианский звездолет забрал ДБЛФ со всех трех уровней, и в госпитале остались только несколько медсестер. Три грузовика с Илленсы заканчивали погрузку ПВСЖ. Что касается вододышащих, АУГЛ и ЭЛНТ в порядке, а СНЛУ с их кубиком сейчас как раз принимают на борт. В общем и целом эвакуировано четырнадцать уровней, что не так уж и плохо. Доктор Маннон посоветовал доктору Конвею подложить под голову подушку и вздремнуть сколько получится, чтобы завтра быть бодрым и свежим. Конвей устало поплыл к внутреннему шлюзу, размышляя о бесконечно привлекательном сочном бифштексе и продолжительном сне, и тут его словно ударили чем-то тяжелым. Удар пришелся одновременно в три места — в живот, грудь и по ногам, то есть туда, где скафандр плотнее всего прилегал к телу. В глазах у него потемнело. Он перегнулся пополам, сознание отказывалось повиноваться, он жаждал умереть и отчаянно хотел, чтобы его стошнило. Однако в моменты просветления он понимал, что так поступать нельзя, и твердил себе, что рвота в шлеме скафандра — непозволительная роскошь…
Постепенно боль немного унялась и сделалась переносимой. Конвей по-прежнему чувствовал себя так, будто тралтан пнул его в пах всеми шестью ногами, но уже стал замечать, что творится вокруг. Он услышал громкое бульканье и увидел трепыхающегося в воде кельгианина без защитного костюма. Приглядевшись, он сообразил, что костюм в наличии, но порван и полон воды. Поодаль плавали двое других кельгиан, их тела были распороты от головы до хвоста; по счастью, все остальное скрывала красноватая муть. У противоположной стены бассейна, в которой зияло неправильной формы отверстие, вода словно дрожала. Странное бульканье доносилось именно оттуда.
Конвей выругался. Ему казалось, он догадывается, что произошло. Предмет, проделавший отверстие, причинил тем, кто находился в бассейне АУГЛ, немалый вред из-за того, что вода не подвержена сжатию. А его самого и третьего кельгианина спасло то, что они были в коридоре. Впрочем, спасло ли?..
На то, чтобы дотащить кельгианина до шлюза, располагавшегося на расстоянии десяти ярдов от него, Конвею понадобилось три минуты. Он включил насосы, которые принялись откачивать воду, и одновременно стукнул кулаком по кнопке пневмоклапана. Потом подобрался к лежащему на боку у стены телу. Серебристый мех кельгианина свалялся в грязно-серые колтуны, пульса не прослушивалось. Конвей быстро улегся рядом, раздвинул третью и четвертую пару ног ДБЛФ, чтобы было куда надавить плечом, уперся в стену шлюза и начал ритмично двигаться вперед-назад. Обычный способ искусственного дыхания для ДБЛФ не годился. Через несколько секунд изо рта кельгианина потекла вода.
Конвей замер: кто-то пробовал открыть шлюз со стороны отделения АУГЛ. Он схватил коммуникатор, но ничего не добился. Тогда он снял шлем, прижался губами к люку и крикнул:
— Здесь воздуходышащий без скафандра! Не открывайте шлюз, иначе вы нас утопите! Зайдите с другой стороны.
Пару минут спустя второй люк шлюза распахнулся, и Конвей увидел лицо Мэрчисон.
— Д-доктор Конвей… — проговорила девушка каким-то не своим голосом.
Конвей резко выпрямил ноги, ткнул плечом в брюхо кельгианина поблизости от места, где у того помещались легкие, и спросил:
— Что?
— Я… Вы… Взрыв… — пробормотала она растерянно, потом оправилась и заговорила деловым тоном: — Произошел взрыв, доктор. Ранена медсестра ДБЛФ, в нее угодила напольная пластина; мы применили коагулянт, но боюсь, он не поможет. Коридор, в котором я ее оставила, заливает водой, которая, вероятно, вырывается из отделения АУГЛ. Воздушное давление слегка упало — наверно, пробита наружная обшивка, и отчетливо ощущается запах хлора…
Конвей застонал и бросил свои попытки оживить кельгианина, но прежде чем он успел произнести хоть слово, Мэрчисон прибавила:
— Все доктора ДБЛФ эвакуированы. Ваш и остальные — медсестры и санитары.
Ну и ну, подумал Конвей, вставая, все сразу — и загрязнение среды, и декомпрессия. Раненую нужно срочно убирать из коридора, потому что, если давление упадет слишком сильно, люки разгерметизируются, а тому, кто не сумеет вовремя улизнуть, в случае такого исхода не позавидуешь. Отсутствие же квалифицированного врача-ДБЛФ означает, что ему придется впитать в себя кельгианскую мнемограмму и выполнить операцию самому, а для этого надо сбегать в кабинет О’Мары. Нет, сначала следует взглянуть на пациента.
— Позаботьтесь об этом, сестра, — распорядился Конвей, указывая на распростертую на полу тушу. — По-моему, он уже дышит самостоятельно, но массаж ему не помешает. — Он наблюдал за тем, как Мэрчисон легла на бок, поджала колени и уперлась обеими ногами в стену. Как ни неуместны были сейчас подобные мысли, он, глядя на нее, облаченную в деморализующе плотный защитный костюм, забыл на мгновение обо всех и всяческих пациентах, мнемограммах и эвакуациях. А потом капли воды на костюме девушки напомнили ему, что она тоже была в бассейне АУГЛ за несколько минут до взрыва, и внезапно он увидел мысленным взором ужасную картину — стройное тело Мэрчисон, распоротое сверху донизу, как у тех двоих ДБЛФ…
— Между третьей и четвертой парами, а не пятой и шестой! — буркнул Конвей. А на языке у него вертелись совсем другие слова.
Глава XVI
Почему-то Конвей думал исключительно о последствиях взрыва, а никак не о его причине. Вернее, он отчаянно старался не думать о последнем, уверял себя, что произошла всего лишь мелкая авария, а не нападение на госпиталь. Но команды, доносившиеся из интеркомов на каждом пересечении коридоров, опровергали его самообман. По дороге к кабинету О’Мары Конвею пришлось пробираться сквозь многочисленную толпу, которая, разумеется, двигалась в направлении, противоположном тому, какое было нужно ему. Все ли они ощущают то же, что он — беззащитность, замешательство, страх перед новым взрывом, который вырвет опору у них из-под ног? Впрочем, куда он торопится? Ведь ракета может угодить как раз туда, куда он спешит…
