Абрахам Меррит - Лунная заводь
Что-то настойчиво стучало в дверь моего сознания, какая-то трагическая мысль. Что это было?
Ларри! Где Ларри?
Я все вспомнил.. Резко приподняв голову, я увидел рядом другую человекообразную лягушку, несущую О'Кифа, и рядом с ними размеренно шагал, опустив голову, Олаф, сейчас похожий на преданного пса, тоскующего о любимом, потерянном хозяине. Стоило мне пошевелиться, как монстр, у которого я лежал на руках, бросив на меня любопытный взгляд, издал низкий гулкий звук с легким вопросительным оттенком.
Лакла обернулась; ясные золотые глаза глядели печально, уголки нежного рта опустились, но ее прелестное, миловидное лицо, в котором, казалось, неуловимо отразилась вся доброта ее души, излучало такое спокойствие и благожелательность, что паника, охватившая было меня, мигом улеглась.
- Выпей это, - велела она, поднося к моим губам маленький хрустальный флакон.
Содержимое флакона оказалось ароматным и незнакомым на вкус, но поразительно эффективным, ибо как только оно попало мне в рот, как я тут же обрел прежние физические силы и необыкновенную ясность сознания.
- Ларри! - крикнул я. - Он умер?
Лакла покачала головой; глаза у нее были тревожные.
- Нет, - сказала она, - он словно мертвый, но он жив.
- Спусти меня вниз, - потребовал я у своего носильщика.
Вылупив на Золотую девушку круглые глаза, он крепко держал меня, не отпуская. Она издала несколько протяжных, вибрирующих звуков, похожих ка односложные слова, - и меня опустили на землю.
Я кинулся к ирландцу. Он напугал меня видом своего безвольно обмякшего тела, ненормально податливего, словно у него полностью атрофировались мышцы - полная противоположность rigor mortus[Rigor mortus (лат.) - трупное окоченение. ].
Мне еще никогда не приходилось сталкиваться с таким глубоким обморочным состоянием, похожим на смерть: тело холодное, как камень, пульс едва прощупывается, редкий и слабый, дыхание почти не заметно, зрачки глаз ненормально расширились - короче, полное впечатление, что жизнь уже покинула это тело.
- На дороге вспыхнул свет. Вспышка ударила ему в лицо и словно бы проникла внутрь головы, - сказал я.
- Я видел, - ответил Радор, - но не знаю, что это такое, а я-то считал, что знаю все виды оружия наших правителей. - Он как-то странно поглядел на меня. - Поговаривают, что чужеземец, что пришел вместе с вами, этот Двойной язык, сделал Лугуру новое смертельное оружие.
Маракинов! Русский уже не покладая рук трудится, изобретая новое страшное оружие для своих опустошительных замыслов. Апокалиптические видения вновь поплыли перед моими глазами...
- Он не умер, - резко сказала Лакла. - Он жив, а Трое Богов умеют творить чудеса. Они поставят его на ноги, если захотят... а они захотят... захотят. - На мгновение она замолчала. - Пусть Лугур и Йолара молят о помощи своих богов, - прошептала она, - ибо, если Молчащие Боги будут слишком суровы или слишком слабы, и он умрет - то, будь что будет, но я нападу на этих двоих и убью их, - пусть даже ценой своей жизни.
- Йолара и Лугур должны умереть. - У Олафа мрачно горели глаза. - Но Лугура убью я сам.
Слепая ярость в глазах Лаклы сменилась острой жалостью, когда она посмотрела на норвежца. Она поспешно отвернулась, словно боялась встретиться с ним глазами.
- Пошли с нами, - сказала мне Лакла, - если ты не слишком ослаб.
Я отрицательно покачал головой, бросив последний взгляд на О'Кифа (я ничем сейчас не мог ему помочь!), и зашагал рядом с девушкой. Заботливо протянув белую, изящно выточенную руку, она положила мне на запястье тонкие, с удлиненными кончиками пальцы.
Сердце у меня так и подпрыгнуло.
- У тебя чудодейственное лекарство, служительница, - не удержался я. Но даже если бы я и не выпил его, одно прикосновение твоей ручки поставило бы меня на ноги, - галантно добавил я в лучших традициях Ларри.
Она беспокойно заморгала, отводя глаза.
- Прекрасно сказано, особенно для такого умудренного познаниями человека, каким я представляла тебя по рассказам Радора, - засмеялась она.
Я вздрогнул, как ужаленный. Можно подумать, что если человек служит науке, так он уже не может сделать даме комплимент, чтобы не показаться при этом фокусником, извлекающим алую розу из ящика с ископаемыми окаменелостями.
Ну и наплевать, подумал я, и улыбнулся ей в ответ. Снова я отметил широкий, классической формы лоб с выбившимися из прически легкими завитками золотисто-бронзовых волос, изящный изгиб тонких каштановых бровей, придававший ее прелестному как цветок лицу вид простодушного лукавства, которое его ничуть не портило, напротив, легкая шаловливость взгляда только неуловимо подчеркивала скрытые благородство и непорочность души, как у проказливого, но милого и чистого ребенка; я увидел длинные черные изогнутые ресницы... нежную округлость левой обнаженной груди..
- Ты мне сразу понравился, - с открытой улыбкой сказала она. - Еще тогда, в первый раз, когда я увидела вас там, где Сияющий Бог выходит в ваш мир. Мне очень приятно, что ты оценил мое лекарство. Оно не хуже, чем те, что ты носил в черной сумочке - той, которую ты оставил в доме Радора, быстро добавила она.
- Откуда ты об этом знаешь, Лакла? - изумился я.
- Я часто приходила к нему., и к тебе, когда вы спала Как его зовут? спросила она, показав глазами на Ларри.
- Ларри, - ответил я - Ларри, - повторила она задумчиво. - А тебя?
- Гудвин, - вмешался Радор.
Я с достоинством поклонился, словно меня представляли очаровательной юной леди в той старой прежней жизни, которая отсюда казалась чем-то вроде другой геологической эры.
- Вот так.. Гудвин, - сказала она. - Я очень часто приходила к вам. Иногда мне казалось, что вы видите меня. А ови, он никогда не думал обо мне? - застенчиво спросила она.
- Думал, - ответил я. - Думал и ждал тебя... Но как же ты приходила? с изумлением воскликнул я.
- О... это очень странный путь.. Я приходила, чтобы посмотреть, все ли в порядке с ним... и заглянуть в его сердце, ибо я боялась Йолары и ее красоты. Но я видела, что ее нет в его сердце. - Она залилась ярким румянцем, так что даже маленькая обнаженная грудь превратилась в розу. - Это удивительная дорога, - продолжала рассказывать девушка. - Много, много раз я ходила по ней и смотрела, как Сияющий Бог уносит свои жертвы в Голубую заводь; видела женщину, которую он ищет, - Лакла быстрым, незаметным жестом показала на Олафа, - и ребенка, которого мать в последнюю минуту с мукой оторвала от груди и выброеила из объятий Сияющего Бога; видела другую женщину, которая сама кинулась в эти объятия, чтобы спасти любимого человека., и я ничем не могла помочь им! - тихо добавила она дрожащим голосом.. - И твоего друга, из-за которого, как я понимаю, ты ведь и пришел сюда, Гудвин.
![Абрахам Меррит - Лунный бассейн [Лунная заводь]](/uploads/posts/books/65198/65198.jpg)
