Дмитрий Володихин - Мастер побега
«Если бы еще одна твоя личная храбрость могла исправить грандиозную ошибку всей системы…» – с горечью подумал Рэм. Ну вот останется Туча Разве от этого риск уменьшится?
Он развернул второй документ.
«Для служебного пользования.
Код секретности – ОРЕЛ.
Допуск – не ниже ОРЕЛ-1.
Направляется командиру экспертной войсковой комиссии по вопросам противобаллистической защиты генералу (имя и фамилия Тучи).
Выписка из протокола опыта № *** серии Б от (месяц-дата), произведенного в Научном центре при Объединенном командовании Сухопутных сил и Противовоздушной обороны…
При увеличении интенсивности излучения в 1,3 раза по отношению к базовому экспериментальному значению серии Б выявлен ряд факторов, вызывающих усиление симптомов нестандартной психической и физической реакции на излучение. Список выявленных факторов помещен в Приложении 1».
– Да поторопись же ты, Долговяз!
– Сейчас-сейчас…
«Группа факторов № 1: физиологические
Лучевая болезнь
Гипотония
Инфекционные заболевания (список см. в Приложении 2)
Генетические отклонения (список см. в Приложении 3)
Принадлежность пандейской народности, ярко выраженная на генетическом уровне
Принадлежность хонтийской народности, ярко выраженная на генетическом уровне
Принадлежность ондольской народности, ярко выраженная на генетическом уровне
Долгое практикование травяной и овощной диет
Приверженность к специфической кухне касты филомудров Архипелага
Изменения формулы крови в результате долгого пребывания на особых производствах (список см. в Приложении 4)
Лечение антидепрессантами группы 14+ (список см в Приложении 5).
Группа факторов 2: психологические
Склонность к маниакально-депрессивному психозу
Избыточно критическое отношение к окружающей реальности
Вялотекущая шизофрения
Психические расстройства на мистико-конфессиональной почве».
– Да это же… нет, ты послушай! Это же каждый десятый! Или… нет, это каждый пятый! Треть фронтовиков, которые радиации понахватали сам знаешь сколько…
– Встать!
Рэм подчинился. Туча взял его за грудки и встряхнул как следует:
– Все. Время кончилось. Исправить ты ничего не сможешь. И я не смогу.
– И…
– Не перебивать! Ты не понял, Рэм. Твоя Тари. Твоя Тари, Рэм.
И тогда Рэм в ужасе покачал головой, но ни слова ответить не смог. Да, его Тари, его заботливая нежная Тари, его Тари, никогда не говорившая ему ни слова лжи. Его Тари, когда-то обогревшая его и поставившая на ноги. Его Тари, нежная и преданная, тоненькая, смуглокожая и широколицая…
Его Тари – гипотоник, принадлежащий пандейской народности по маме. То есть ярковыраженно…
– А теперь послушай внимательно. Первое. Возможно, ей будет нехорошо. Или больно. Тогда ей будет нехорошо или больно каждый день. Вероятно, даже два или три раза, окончательное решение еще не принято… Она захочет уехать отсюда Далеко уехать. Как можно дальше. Препятствий ей никто чинить не станет. Мы ж не звери. Второе. Ты можешь уехать с ней или остаться с нами. Уедешь, и ты – никто. Останешься, и ты – Долговяз, уважаемый человек, столичный ученый. Ты… куда? Стой! Не успеем…
Рэм вошел в дом, оттолкнув Тучу от двери.
Ничего в его жизни не получилось. Все наперекосяк. Все глупо, криво, все лишено логики. Ни одного большого, настоящего текста он не успел написать. Что о нем знают? Автор слов к маршу Гвардии… А для него это была шутка, мелочь, едва ли не приятельское одолжение…
Но на одну вещь он еще способен – остаться порядочным человеком. Очень невезучим, но все-таки порядочным.
– Тари… Тари!
Она смотрела в окно. Солдаты сбегались на плац под сигналы горниста, игравшего к вечернему построению… Услышав голос Рэма, его жена повернулась и бросилась к нему, обняла, спрятала голову на груди.
– Стой, стой! Не сейчас. Не при…
– Да! Хорошо. Потом. Конечно… – Она отошла, поправляя волосы. Повернулась и наклеила улыбку на лицо. Губы дрожат.
– Тари. Наверное, сейчас тебе будет нехорошо.
– От Испытания?
– Да. Тари…
– Серьезно?
– Абсолютно. Есть очень большая вероятность.
– Я не о том, Рэм. Насколько нехорошо?
– Не знаю, Тари. Я не знаю… Но если станет сильно нехорошо, мы с тобой уедем отсюда вместе.
Она подошла и погладила его по щеке.
– Нет. Я не собираюсь быть тебе обузой. Я обещала стать самым лучшим товарищем для тебя, а не гирей в твоем ранце.
– Ты не вольна решать за меня. Ты будешь со мной и… и все тут. Никаких споров.
– Нет! Я…
Тут в гостиную вошел Туча. В обеих руках его были белые конверты, один – потолще, другой – потоньше. Туча зло шлепнул их на обеденный стол.
– Ты редкий засранец, Долговяз. Но ты мой проклятый тупой друг. Хоть посмотри напоследок, какой выбор тебе предлагается.
– Нет необходимости, Туча.
Его собеседник перевел взгляд на женщину. Посмотрел чугунно, обвиняюще. Тари ответила ему взглядом, полным ярости.
– Оч-хорошо. Ты, женщина, если хочешь мужу добра, посмотри, чего он из-за тебя лишится. И что приобретет, если будет без тебя. Только не смахивай бумажки со стола, не делай себе легко. Ты должна знать. Так что разуй очи пошире, сова пандейская.
Сразу после того
…Туча с нарочитым спокойствием, не торопясь, сворачивает самокрутку.
По нынешним временам он может курить хоть самые дорогие архипелагские сигары: имеет право, имеет возможность… Но он никогда не ест ничего дорогого, никогда не живет ни в чем роскошном, не носит шикарной одежды, не пользуется вещами, которые не доступны большинству. Поэтому – никаких сигар. Это Рэму в нем нравится. Ему вообще нравятся те, кто не приучился воровать, хотя имеет право, имеет возможность… Но еще Туча не курит нормальные человеческие папиросы, а мучается с дурацкой самокруткой, заявляя окружающим, мол, «по фронтовой привычке». И пьет Туча из помятой жестяной кружки, которую повсюду таскает с собой. Это Рэму в нем не нравится. Ему вообще не нравятся те, кто делает из своей жизни театр одного актера.
Туча роняет табак из своей дурацкой бумажки на пол. Чуть-чуть. Потом еще чуть. Потом у него выпадает аж половина всей начинки, и он бросает остаток на пол, топчет, пинает…
Тари медленно подносит к лицу Рэма стакан чая.
– Попей, зверек… Попей. Пожалуйста. Только не обожгись, очень горячий…
Рэм лежит на диване лицом кверху, рубашка на нем расстегнута до пупа Вернее, не расстегнута кто-то рванул на нем рубашку так, что половина пуговиц отлетели. В горле саднит. В голове – гулкая вата. Рэм с трудом поворачивает голову на голос Тари.
Туча где-то далеко, через пленочку, в экранчике, Тари где-то далеко, через стеклышко, в окошечке. Слышно их очень плохо. Туча разевает рот, говорит… или не говорит, а просто тяжело дышит.
