Ник Перумов - Армагеддон
- Хозяин, он приближается! - пискнул гремлин. - Поторапливайся!
Дэвид не стал терять времени, чтобы послать гремлина куда подальше или приказать ему заткнуться. Он и без подсказок нечисти знал, что тот парень приближается. А что касается «торопливости» - он и так действовал с предельной скоростью. Вот только кожух вентиляционной шахты словно вознамерился преградить путь к отступлению. Болты, крепившие решётку к раме, были старыми, у многих сорваны головки, проскальзывавшие теперь в стальном кулаке пневмоключа.
Гаечный ключ с пневмоприводом работал почти бесшумно, издавая лишь слабое урчание, похожее на кошачье мурлыканье. За спиной Дэвида Билли Иванов, который после инъекции должен был бы в течение суток спать, не шелохнувшись, вздрогнул и нечленораздельно забормотал. Дэвид с уверенностью мог сказать: ребёнок находится во власти беспрерывно мучающих его кошмаров.
«Бедняга, - подумал Дэвид. - Хотел бы я успокоить тебя, сказать, что скоро всё будет хорошо… Но нет, не могу я тебе этого обещать. Потому что лучше не будет».
Ещё один болт выпал из гнезда в раме. Путь почти свободен! Осталось всего два винта, а потом - вниз по шахте, по её бесчисленным ответвлениям - туда, где осталось десантное оборудование. Никто и глазом не успеет моргнуть, как он уже отчалит от станции и направится к точке встречи с кораблём, ждущим, чтобы подобрать его. Жаль, что с собой у него не было всего необходимого. Доклад будет весьма краток. Но начало положено неплохое, стыдиться, по крайней мере, нечего. Отец Зорза не придёт в восторг, но и разочарован не будет.
Пневмоключ размером с карандаш, повинуясь едва ощутимому давлению пальцев, впился в головку очередного болта. Болт пошевелился, начал выворачиваться, но на половине пути застрял - перекосилась старая, полусорванная резьба. Дэвид включил инструмент на полную мощность, приговаривая: «Ну давай же, малыш, нажми, нажми!»
Болт с хрустом перекрутило и разорвало пополам. Отлично! Теперь можно вытянуть решётку на себя, а затем скрутить её на сторону, освободив путь в шахту. А там уж - ищи ветра в поле…
- Хозяин, он здесь!
Поняв, что тихо уйти не удалось, Дэвид позволил себе вздохнуть, а затем отбросил ключ и развернулся, приготовившись встретиться лицом к лицу с противником.
Выхватив оружие, он направил ствол в сторону входной двери в палату, прикидывая, с какой стороны может подойти русский. Келлса изрядно беспокоило, что между ним и противником оказался спящий, одурманенный лекарствами Билли. Но делать нечего: стоило Дэвиду сместиться чуть вправо, чтобы Билли оказался вне линии огня, но при этом он загонял себя в самоубийственную позицию с очень узким сектором обстрела.
Билли всхлипнул сквозь сон.
Дэвид сделал два шага вправо.
Влад двигался по коридору, словно подкрадывающийся к добыче волк. Ноги неслышно скользили по полу, мышцы и суставы работали, как мощные, бесшумные механизмы в тёплой масляной ванне. Пригнувшись, он слился со стеной, к которой прижимался левым боком. Коридор уходил далеко вправо, а в нескольких шагах впереди на пол падало пятно тёплого жёлтого света, вырывавшегося через дверной проём палаты Билли.
Присутствие врага из корпуса «Одиссей» он чувствовал всем телом, разумом, даже особым жжением в костях. Сердце русского майора жаждало убийства, и убийству суждено было произойти. Прожогин мог со стопроцентной уверенностью сказать, кто именно будет его противником, с того момента как он перешагнул порог госпиталя станции. Он определил это по висевшему в больничных коридорах запаху холодной темноты - если, конечно, у холода и чёрного цвета есть запах. Ферменты смерти - до боли знакомые ему - витали в воздухе.
Разумеется, Лучшим вариантом был бы захват противника в плен с последующим пристрастным допросом. Пытать этого гада до тех пор, пока тот не расколется и не выдаст всё, что знает об очередном грязном заговоре проклятых штатовцев против матушки-России. Методы, к которым прибегал Влад в таких случаях, никогда ещё не подводили его.
Будь перед ним обыкновенный, даже очень хорошо подготовленный человек, Влад именно так бы и поступил. Под прикрытием лучшего десантно-штурмового отделения гарнизона он ворвался бы в палату, без труда обезоружил бы противника, а затем, скрутив покрепче, неспешно приступил бы к «сеансу одновременной игры» на всех болевых окончаниях нервной системы пленного.
Но в госпитальной палате Влада ждал не обычный противник. Да, именно ждал… В этом Влад тоже не сомневался. Незнакомец наверняка хотел бы смыться по-тихому, но сейчас он определённо уже учуял приближение «Бурого медведя» и, отбросив мысль об отступлении, приготовился к бою.
«Мы равны друг другу», - подумал вдруг Влад.
Скорее всего противник был настолько же силён и опытен, насколько и сам майор Прожогин. Вполне естественно, что американцы послали на эту операцию лучшего из лучших. Корпус «Одиссей».
По странному капризу его величества случая и её величества судьбы, Церковь Меча и корпус «Одиссей» нечасто встречались в открытом бою лицом к лицу. Счёт редких кровавых поединков за всю историю противостояния был абсолютно равным. У Влада мелькнула мысль, что у него появился шанс нарушить это равновесие. Его противник, конечно, подумывал об отступлении, но выхода отсюда практически нет. Практически… Ещё скажите - формально. Влад достаточно трезво оценивал уровень противника, чтобы при встрече с «Одиссеями» не полагаться на такие банальности, как запертые двери, задраенные люки и тому подобную ерунду. Если в палате есть хотя бы крысиная нора, то противник сумеет улизнуть, было бы достаточно времени. Но именно этого Влад ему предоставлять никак не собирался.
Дело предстояло делать в одиночку. В поединке с бойцом из корпуса «Одиссей» любое прикрытие, даже из самых подготовленных ребят, окажется лишь помехой. Скорее всего противник просто прикроется ими как живым щитом. Двигаясь с необычайной скоростью, он будет заходить им в тыл и уже из-за спин вести огонь по Владу, выжидая момент для удачного выстрела. Кто в такой ситуации уложит больше живых мишеней - американец или сам Прожогин, - одному богу известно.
Нет, захватить этого парня в плен не удастся, не стоит даже мечтать об этом.
Враг либо уйдёт живым, либо будет убит. Другого выбора нет, как не было бы другого выбора у американца, поменяйся они вдруг местами.
Сейчас позиция Влада была хуже, чем у американца, который может держать на мушке дверной проём. Но уйти неприятель сумеет только в одном случае - если ему удастся снять Влада с первого выстрела.
