О времени, о душе и всяческой суете - Браннер Джон
Зачарованный страстным тоном собеседника, Грей не сводил глаз с его изуродованного лица.
– И что же… вы… делаете?
– Не делаю, а делал, – задумчиво поправил Хэндлинг. – Я же объяснил. Поначалу я чувствовал, что предмет, который я держу в руках, и ему подобные повредят такому-то числу людей, и думал, что все это уже произошло. Но частенько вещи были чересчур новенькие, и в конце концов меня осенило. Я умею предвидеть. Вы спросите: откуда я знаю? А я проверял. Записывал цифры и перепроверял их при каждом удобном случае. Иной раз в газеты просачиваются сведения о пищевом отравлении, об игрушках, опасных для здоровья детей, и так далее. Не прошло и года, как я убедился в своей правоте.
– Но ведь это смехотворно! – вскипел Грей. – Откуда вам известно, например, число порезов безопасными бритвами?
– Цифры будто сами всплывают у меня в мозгу, – ответил Хэндлинг. – Лежу ночью без сна, а они знай тикают, как часы. Когда тиканье прекращается, появляется новое ощущение времени, которое истечет, пока это случится: три месяца, полгода, год. А потом я все записываю. Когда это время проходит, я помещаю сведения в очередной бюллетень и рассылаю его по всем адресам. Подумывал я и о других способах бить тревогу, но пришел к выводу, что они не годятся. Ведь газеты пляшут под дудку фирм, которые помещают там рекламные объявления, верно? А у журналов для потребителей – свой контроль и свои методы. Похуже, чем у меня, но тем не менее… А теперь к моим словам прислушиваются. Особенно с тех пор, как… вы ведь говорили, что для меня дали объявление в газетах, не правда ли?
– Да, – коротко ответил Грей, словно кусачками щелкнул.
– И по объявлению было ясно, что оно исходит от вас?
– Да!
Грей почувствовал, что обливается потом. Как могло ему померещиться, будто здесь холодно, как мог он не снять пальто, перчаток и кашне? В доме ужасная жара!
– Бред собачий! – воскликнул он. – Взять в руки предмет и заявить, что через год он поранит или убьет столько-то человек, – да вы не в своем уме! А ваш бюллетень – просто-напросто грандиозное мошенничество!
– Можете мне не верить, мистер Грей, – тихо отозвался Хэндлинг. – Но почти тысяча человек поверят, когда получат завтра почту. Сегодня бюро добрых услуг взяло у меня тираж бюллетеня, он уже в пути. Вам не интересно узнать, какой там текст?
Грей поднял было руку со своим экземпляром, намереваясь смять его в комок и уйти, но тут в глаза ему бросились три слова – «Мервин Грей Энтерпрайз», – и он окаменел.
Стиральная машина «Чудо-вихрь»: столько-то людей погибло от удара электрическим током из-за неисправностей в электросхеме, столько-то пожаров возникло по той же причине, протекли полы, а заодно и потолки у соседей, в стольких-то домах. Утюги «Тишь-да-гладь» тоже послужили причиной пожаров, ломались при глажении и обжигали хозяек. Автомобили с покрышками «Ультрак» – столько-то катастроф…
Голова у Грея закружилась при мысли о людях, к которым попадет это обвинительное заключение, о капиталах, которыми они ворочают, о рынках, куда ему будет отныне закрыт доступ. До него смутно доносились слова Хэндлинга:
– Да, именно машина «Чудо-вихрь» стоила руки моему сынишке, именно из-за вашего утюга Мег вынуждена была сидеть дома и подрабатывать на вашей швейной машинке, именно эта машинка прошила ей руку, именно покрышки «Ультрак» загубили автомобиль, когда я вез ее в больницу. Ваши руки обагрены не только кровью, мистер Грей. Не проходит дня, чтобы вы хоть кому-нибудь да не причинили боли.
– Мерзавец, – прошептал Грей. Он сунул листок в карман пальто. – Как вы смеете! Это клевета – грубая, грязная, недопустимая клевета!
– Утверждать, что продукция никуда не годится, – это не клевета, усмехнулся Хэндлинг. – Бесспорно, вы можете обратиться в суд. Наверняка вам удастся привлечь меня к ответу за гражданское правонарушение, но преступлений я не совершал.
– Самодовольный подлец! – взревел Грей и кинулся на Хэндлинга. Пусть он калека, но надо же стереть усмешку с его лица!
От толчка кресло Хандлинга откатилось в сторону, наехало на керосинку, опрокинуло ее, и пылающее море огня в мгновение ока охватило часть пола. Пламя загудело и взметнулось вровень с головой Хэндлинга.
Грей выбежал из этого дома, захлопнул за собой дверь и помчался к автомобилю. На предельной скорости рванул, не разбирая дороги. Перед поворотом оглянулся. Пока никаких признаков пожара: окна плотно занавешены, как во всех домах на этой улице, – отгорожены от холодного осеннего вечера. Эта картина тоже запечатлелась в памяти, как остановленная кинолента.
Отъехав на сорок миль, Грей остановил машину на пустынном шоссе. Он весь дрожал, понемногу приходил в себя и пытался логически оценить положение. Не так уж оно плохо, а? Грей разговаривал с одним-единственным человеком, спрашивал у него дорогу, но это было в сумерках, он не выходил из автомобиля, да и автомобиль не отличался от тысячи своих близнецов. Задолго до того, как заметили пожар в доме Хэндлинга, Грей находился уже в другом округе. Он мысленно восстановил кадр из киноленты недавних воспоминаний – безлюдную улицу. Да, не скоро там заметят пожар!
Никто не видел ни приезда Грея, ни его отъезда, каким-то чудом он не снял перчаток и, значит, нигде не оставил отпечатков своих пальцев, теперь можно спокойно вернуться в Лондон, в квартиру, куда можно войти незамеченным, а оттуда беспечно отправиться в клуб, где его знают, там пообедать, посмотреть хорошее эстрадное ревю, а завтра же утром, часиков в десять, пустить среди нужных людей слушок, что на сей раз бюллетень – сплошные враки и финансовая империя «Мервин Грей Энтерпрайз» вне опасности, и…
А бюллетень?
Он лихорадочно нащупал листок в кармане пальто. Бюллетень – единственное свидетельство встречи с Хэндлингом. От него надо немедленно избавиться. Грей собрался открыть и выбросить улику, но, передумав, вынул зажигалку. Еще минута – и пепел от бюллетеня будет развеян ветром, и больше нечего опасаться. Да, ему ничто не грозит, Даже если бюллетеню поверят и Грей потерпит грандиозные убытки, он все равно останется «вундеркиндом делового мира». Он выкарабкается.
Щелкнув зажигалкой. Грей поднес экземпляр «Бюллетеня фактов» № 6 к язычку пламени. Он хотел поджечь листок, но замер. На сей раз взгляд Грея приковала к себе оборотная сторона листка. Он уставился на строчки в траурной рамке, небрежно выведенной вручную кисточкой:
В рамке обычная машинопись Хэндлинга гласила:
«Этот номер бюллетеня – последний. Издатель Джордж Хэндлинг, проживавший в Блентэме, в доме № 29 по улице Уайбирд Клоз, погиб вчера от руки Мервина Грея, пытавшегося прекратить публикацию нежелательных для него сведений».
