Уильям Форстен - Роковая молния
Эндрю перевел взгляд на карту, освещенную подвешенным к потолку фонарем. Две из трех дивизий Барри растянулись вдоль Сангроса до самого леса. Разведчики совершали вылазки далеко к западу от реки, чтобы вовремя предупредить о возможных маневрах на фланге. Третья дивизия в полном составе все еще работала на сборке мушкетов и спрингфилдовских винтовок в Испании; они должны были вернуться, как только начнутся боевые действия, чтобы стать мобильным резервом, базирующимся на пяти железнодорожных составах. Производство пушек и артиллерийских снарядов в Риме уже было прекращено, людей перевезли к линии фронта. Их присутствие в строю было сейчас важнее, чем несколько дополнительно собранных «наполеонов» или трехдюймовых орудий. Капсюли и порох было решено выпускать даже после начала военных действий.
— Рик, ты со своими людьми займешь позиции в долине на полмили к югу от Испании. Шнайд усмехнулся и кивнул Эндрю.
— Если они нарвутся на нас, река покраснеет от крови.
— Надеюсь, так оно и будет, — сказал Эндрю, в душе сомневаясь, что мерки станут переправляться в этом месте. Испания стояла на отвесном берегу и представляла собой почти неприступную крепость. Вся тяжесть удара придется на центр долины. Эндрю предназначил этот участок для 4-го корпуса Пэта и усилил его резервом из 3-го корпуса, расположив его в полумиле от позиций. Дальше влево, вокруг батареи из пятидесяти пушек, поставленной в южной части долины, должны были располагаться две дивизии корпуса Винсента; третья дивизия оставалась в резерве. В качестве стратегического резерва служила одна дивизия из корпуса Марка, а две другие дивизии 7-го корпуса обороняли берег реки южнее. Эндрю очень беспокоился за два новых корпуса и обдумывал возможность переброски 7-го корпуса на север, но не решился на это, доверив этот ответственный участок более опытным ветеранам. И тугары, и мерки предпочитали действовать на флангах, так что пусть там их встретят наиболее закаченные воины.
Резервная дивизия из корпуса Марка была размещена во дворе депо, позади одной из основных батарей. От Испании протянули еще одну ветку железной дороги, параллельно главной, ведущей в Рим. Обе эти линии шли вдоль гряды холмов и соединялись на сортировочной станции. С помощью поездов резервные силы в течение нескольких минут могли быть доставлены в любую точку всей шестимильной линии фронта. Эндрю сознавал, что только большая мобильность позволит ему сдержать атаку мерков в случае прорыва, когда придется отойти к холмам. Если мерки попытаются занять долину, им придется дорого за это заплатить. Эндрю очень надеялся, что исход битвы будет предрешен на первой линии обороны. — Мерзавцы уходят, — сказал Эмил, кивая в сторону противоположного берега.
Эндрю вернулся на обзорную площадку и поднял подзорную трубу. Заходящее солнце било прямо в лицо, рассмотреть можно было только силуэты вражеских предводителей. Мерки стояли, подняв руки к лицам, как будто тоже использовали бинокли и подзорные трубы. По спине Эндрю пробежал холодок. Ему почудилось чье-то чужое присутствие, как если бы кто-то пытался заглянуть в его самые сокровенные мысли. Вспомнились рассказы Юрия о сверхъестественных способностях щитоносцев.
Но где же щитоносец? Он снова осмотрел группу мерков. Бронзового щита нигде не было видно. Зато над их головами развевался увенчанный скальпами и лошадиными хвостами штандарт кар-карта. Любопытно. Там действительно стоит Вука, или это обман, а кар-карт скрывается где-нибудь на севере, в лесу? Мерки уже прибегали к такому трюку на Потомаке, и это спутало ему все карты. Кин вгляделся повнимательнее. Несомненно, на дальнем берегу собрался военный совет. Один из мерков опустился на колени, другой взялся за рукоять меча, все присутствующие явно что-то обсуждали, размахивали руками, время от времени склоняли головы в знак повиновения.
Но там не было щитоносца по имени Тамука. Или он скрылся за гребнем холма? Наконец все мерки, кроме одного, сели на коней и ускакали вниз, скрывшись из виду. Последний из них немного постоял в одиночестве, потом тоже сел на коня. Эндрю странным образом чувствовал его взгляд, устремленный на него, проникающий прямо в душу. Глупо, но Эндрю не покидало это неприятное ощущение, и он продолжал смотреть на противоположный берег.
— Я жду тебя, гребаный сукин сын, — прошептал Эндрю.
Эмил удивленно посмотрел на своего друга: никогда раньше он не слышал от полковника солдатских грубостей.
Всадник поднял руку, блеснуло лезвие обнаженного меча. Оружие было направлено прямо на Эндрю. Потом мерк развернул коня и ускакал прочь, за ним последовали охранники.
— Что это было? — спросил Эмил.
— Не уверен, что понял, — ответил Эндрю, но его сердце болезненно сжалось.
Эмил достал карманные часы, взглянул на циферблат и перевел стрелки на полтора часа назад, чтобы скорректировать показания по времени, действующему на этой планете.
— Мне пора, скоро предстоит встреча со штабом.
— У вас все готово?
— Невозможно подготовиться к тому, что нам предстоит пережить, — ответил Эмил. — Я должен запасти все необходимое для тридцати тысяч раненых, обеспечить их докторами и медсестрами, и еще нужны поезда, чтобы самых тяжелых отправлять в Рим. Черт побери, уже сейчас в армии насчитывается три тысячи больных, двести из них заболели тифом, в городе тоже тиф, а ты еще спрашиваешь, все ли у нас готово.
Эндрю поднял руку и улыбнулся.
— Ты же знаешь, что я имею в виду, — сказал он. — Будь оно все проклято, но я еще раз повторяю, если у нас будет тридцать тысяч раненых и мерки прорвут фронт, с нами будет покончено.
— Но именно на такое число я рассчитываю. Примерно столько же раненых было под Геттисбергом, но мы все равно победили.
— А генерал Ли потерял столько же и проиграл сражение, — возразил Пэт. — Если помнишь, я тоже там был.
— Ты не видел сражение так близко, как видели мы — ответил Эмил.
— Я не видел сражения? Наша батарея стояла на Семинарском хребте, потом целых три дня на холме у кладбища, мы расстреляли больше тысячи снарядов, и ты говоришь, что я не видел сражения?
— Мы все много повидали под Геттисбергом, — постарался успокоить спорщиков Эндрю.
— И все равно я планирую госпиталь на тридцать тысяч раненых, — упрямо сказал Эмил и покинул бастион.
— Передай Кэтлин, что я вернусь домой до наступления темноты.
— У нее сегодня ночное дежурство в госпитале, — ответил Эмил.
— Я не знал, — сказал Эндрю, стараясь скрыть свое разочарование.
— Не беспокойся, я прикажу ей уйти домой.
