Дмитрий Сергеев - Прерванная игра
Вначале испытывали на Маура. Экзаменатор задавал вопрос, на него нужно было незамедлительно ответить. Вопросы были преглупейшие. Причем степень глупости все возрастала. Помню, например, такой вопрос: "Ваш корабль в полете. Вам докладывают, что в запасном бункере вместо горючего засыпан овес. Что вы предпримете?" Я ответил:
"На корабле, который будут снаряжать под моим контролем, подобного не случится: перед стартом я проверю все снаряжение, запасы, исправность механизмов и служб".
Как оценивали ответы, я не знал, пока не объявили результат. И тут выяснилось, что я намного обставил Глeба; на все дурацкие вопросы он отделывался шуточками.
Победа в следующем туре далась еще легче. Меня заперли в пустой кабине. Там всего один рычаг, которым можно было водить в разных направлениях. В других девяти кабинах точно такими же рычагами управляли еще девять испытуемых. Друг друга мы не видели. На экране отражались результаты наших совместных усилий. Задание состояло в том, чтобы перевести свою отметку выше других, и вообще, как можно выше. Я легко справился с первым условием: поднял отметку выше остальных девяти, хотя и на достиг самого верха. Предпринял несколько попыток поднять выше, но сразу же внес сумятицу - чужие результаты тоже поползли кверху. Я уравновесил их, принудив держаться хотя бы на одно деление ниже моего показателя. Этого хватило для победы.
После Глоб рассказал, что у него получалось то же самое, но он не удовлетворился - старался достичь верха. На этом и срезался.
Глоб болезненно переживал свое поражение. Тогда же, не дожидаясь окончательных результатов, он забрал свои документы и навсегда расстался с навигацией. По слухам, он устроился на работу в институт нейроквантики на должность простого лаборанта. Я был уверен, что никогда больше не услышу его имени. Но ошибся. Не прошло и трех лет, как о нем заговорили, его имя промелькнуло в сводке новостей. И не просто промелькнуло - Глeба назвали ведущим нейроквантиком.
Пожалуй, это было первое известие, больно кольнувшее мое самолюбие. Получалось, что Глоб одержал надо мной верх. В будущем меня, конечно, ожидают почет и слава, может быть, не меньшие, чем его. Но все это только будет...
И вот мы опять соперники. Институт нейроквантики, который теперь возглавляет Глоб, также пробился в финал заочного шахматного турнира. Жребий свел нас в первом матче. Официально мы играли против института, но я убежден, что мой противник - Глоб. Я тaк и не придумал хорошего хода. Решил хотя бы запутать игру. С прежними партнерами мне обычно удавалось это - в сложных позициях они терялись, делали ошибки. Я пожертвовал ферзя за коня и слона, которые отнимали простор у моих фигур, сковывали фланги. Вряд ли я спасу очко, но партию можно будет немного затянуть. Мне не хотелось признать поражение.
Я и не представлял, какую обузу взвалил на себя, связавшись со щенком. На ночь оставил его в рабочей каюте. Не хватало еще, чтобы он среди ночи нагадил у меня в спальне. Я принял душ и собрался пристегнуться к постели, когда за перегородкой раздался отчаянный вой, похожий на детский плач. Я невольно пожалел, что внутренние .переборки сделаны без надежной звукоизоляции. Некоторое время я терпеливо ждал в надежде, что щенок утомится и затихнет. He тут-то было - жалобный вой все время нарастал. Пришлось приказать себе: "Ну-ка, приятель, спи!" Многолетняя привычка сработала. В свое время на тренировках я засыпал под непрестанный грохот и металлический скрежет и мог спать без просыпу, сколько хотел. Однако на этот раз спал не больше четверти часа. Надрывный плач щенка за перегородкой пронизывал меня насквозь.
Некоторое время я раздумывал, как поступить: вторично усыпить себя внушением или же позвать Зинаю - пусть она заберет своего визгуна.
Отстегнул страховочные ремни. Похоже, щенок чуял малейшие мои движения - в его голосе появились ликующие нотки. Когда я подошел к двери, он захлебывался от восторга и скребся в дверь. Я распахнул ее - теплый, возбужденно счастливый комок прильнул к моим босым ногам. Затих.
"Ладно, пусть ночует здесь", - решил я.
Не зажигая света, застегнул ремни, на ощупь проверил, на месте ли переносной дубликат пульта. В случае внезапной аварии я имел возможность связаться с любыми отсеками корабля, лежа в постели.
Щенок сопел под койкой и опять начал тихонько подвывать.
- Чего тебе еще нужно? - спросил я.
Он ненадолго умолк. Я отчетливо слышал, как он сопит совсем близко от моего лица, должно быть, пытается дотянуться до меня носом. Непроизвольно я как бы заслонился от него рукой - и он тотчас лизнул ладонь. Я брезгливо отдернул руку.
Щенок опять заскулил.
- Прекрати! - в темноте я легонько шлепнул его ладошкой, и он опять успел лизнуть ее.
На этот раз я примирился, не убрал руку. Похоже, только так и можно угомонить его. Он сразу же свернулся калачиком под койкой. Я слышал, как слабо колышутся его бока. Осторожно убрал руку. Он опять заерзал и заскулил, ища мою руку в темноте. Пришлось возвратить ладонь на прежнее место. Щенок затих и тихонько засопел. Я оставил руку на его мягком и теплом теле, с удивлением прислушиваясь к какому-то неясному чувству, возникшему во мне. Даже и не чувству еще, а чему-то смутному и неопределенному. Щенок временами начинал пронзительно и жалобно скулить, я спросонок тихонько гладил его, и он затихал. Так и проспали мы с ним первую ночь. Зачем-то ему необходимо было все время ощущать тепло моей руки.
А всего лишь в нескольких метрах от нас, за многослойной обшивкой корабля неслышно проносилась лишенная жизни, холодная и немая пустота.
Удивительно быстро привык я к бедламу, который устраивала Зиная в моей каюте. Я разрешил ей приводить с собой Фебу. Втроем они затевали такой гвалт и возню, что в ушах стоял звон. Их игры всегда были неистово шумными и буйными. Впрочем, Зиная умудрялась наставлять Пирата, и довольно-таки успешно. Первое, что он усвоил, - Перестал пачкать и мочиться где попало, ходил в отведенное место.
Феба- здоровенная лохматая черно-белая, пегая собака на первых порах недоверчиво косилась на меня, не подпускала к Зинае. Стоило сделать резкое движение, немного повысить голос, как она вскакивала и рычала. От более решительных действий ее удерживал окрик Зинаи. Постепенно она привыкла ко мне.
Они ничуть не мешали мне. Я занимался своими делами, Зиная на полу возилась с собаками.
* * *
Меня поразила необычная тишина в каюте. Я подумал, что Зиная и Феба ушли, а я просто не заметил когда. Но нет, все трое были здесь. Пират, уставший и разомлевший от долгой возни, спал, растянувшись на полу. Феба в настороженной позе сидела подле него. Удивила меня Зиная. Она гримасничала, стоя перед большим зеркалом, при этом заглядывала в какую-то книжку, словно сверяя, так ли она делает.
