Галина Долгая - Грани кристалла
— Бабуля, а нас он не захватит? — Людмилу занимал куда более прозаический вопрос.
— Надеюсь, нет — орбита рассчитана… Но ты посмотри, Людмилка, красота какая! Правда, похож на Нифиду? Такой же синий…
— Синий, синий, только не такой доброжелательный, — как всегда с иронией отметила Люда. — Из кают-компании видно Плутон, мне Зольд сказал.
— Правда?! Пойдем, посмотрим! — Ира потянула внучку за собой.
— Какая же ты все-таки…
— Какая? — игриво переспросила Ира.
— Как ребенок! — Люда обняла бабушку. — Всегда поражаюсь твоей восторженности!
— Людочка, это же лучше, чем брюзжать и пилить за все, что плохо лежит, — Ира подмигнула внучке.
— А, ну это, конечно…
Женщины перебрались в кают-компанию; в ее иллюминаторы заглядывал холодно-золотистый шар, поверхность которого местами отливала серебром.
Пока землянки любовались на одно из самых дальних тел солнечной системы, лиринийцы готовили три модуля для отправки на Землю. Разрешение на посадку было получено от контакторов Лиги.
— Встреча состоится на отдаленных островах в Индийском океане, вот здесь, — советник Главы Лиги указал на несколько ржавых пятен, едва различимых на вытянутом синем мазке объемной карты Земли. — Главы Континентальных Сообществ решили оградить нас от излишнего внимания землян, но средства информации будут освещать переговоры в прямом эфире по всей Земле. Наблюдатели передали также о мобилизации всех средств защиты, которыми располагают земляне. Трудно сказать, это защита нас или от нас. Сканирование мыслей людей многих прослоек не дает однозначного ответа. И у простых людей, и у верхушки, стоящей у власти, мнения о контакте с инопланетянами различны — от восхищения до страха. Встречается и агрессия, и недоверие.
Советник замолчал, ожидая реакции Главы Совета Лиги. Милан напряженно думал. За свою жизнь он не опасался. Отряд Стражей Вселенной всегда незримо рядом. Да и иреносы в его личной охране не допустят пленения, чего Милан не мог исключить, как ни старался думать позитивно. Князя беспокоило другое: как быть с женщинами? Он видел и чувствовал возбуждение Ирины, он знал о ее непреодолимом желании, прежде всего, увидеть сына. То, что он жив и находится все в том же месте, где и раньше, Ира уже знала. Людмила вела мысленные беседы с братом. Они даже готовились к встрече, обсуждая, где и как она может произойти. Пока Милан не вмешивался в их переговоры. Но, как только лица Ирины и Людмилы увидят все люди планеты, они уже не смогут инкогнито побывать на своей родине. Милан знал о коварстве землян, мечтающих о мировом господстве. Число таких с поры его первого пребывания на Земле ничуть не уменьшилось. А земные женщины, прожившие более двадцати лет на другой планете, получившие доступ к ее тайнам, узнавшие секреты омоложения, а быть может, и вечной жизни, как мечталось многим землянам, обладают не только информацией, но и сами являются исключительным объектом для исследований.
Пока никто из Глав Континентальных Сообществ не знает о женщинах Земли в составе делегации Лиги Разумных Миров Вселенной. Но, как только Ира заявит о себе и расскажет о том, что каждый человек, как и она, может и достоин идти по пути ментального развития, получая при этом свободу и равенство с представителями всех разумных цивилизаций, все внимание от Лиги как таковой тяжелым камнем упадет на нее и Людмилу. И тогда уже ни о каких контактах, тем более с родными людьми и речи быть не может: последствия предсказуемы! И они не на благо.
Зольд тоже беспокоился. Он с трудом уговорил жену оставить сына на Лирине. Ей хотелось показать внука родителям. Она гордилась своим сыном, хотя поначалу, когда проявились его способности, унаследованные от далекого предка расы иреносов, она никак не могла принять этого. Но материнская любовь победила страх. И теперь Люда чувствовала себя богиней — ее сын связал вместе три разумные расы, и от каждой унаследовал только самое лучшее. От иреносов — способности, от лиринийцев — красоту и достоинство, от землян — восторженность и душевную чувственность.
Как всегда, выручил Лагос: его Людмила слушалась безоговорочно! Но сейчас Зольд опасался непредсказуемости характера жены. Она, не спрашивая его, может устремиться на зов своего сердца и, забыв о миссии, любым способом, даже самым авантюрным, убежать к родителям. Да и лишать Людмилу и Ирину радости такой долгожданной встречи ни Милану, ни Зольду не хотелось. Это походило бы на рабство: волей мужа — судьба жены. Потому оставалось продумать встречу и предотвратить нежелательные последствия. Милан, казалось, нашел выход:
— Два модуля отправляются к месту встречи. Зольд — во главе миссии. Я лечу с землянками на азиатский континент. Тайно. Ветер — с Зольдом. Всем оставаться открытыми, связь постоянно.
Зольд не согласился.
— Князь, я хочу быть рядом с женой, — Зольд посмотрел прямо в глаза Милана, — думаю, мы все можем прибыть сначала тайно…
— Не можем! — Милан повысил голос, потом смягчился. — Зольд, я понимаю тебя, но наша миссия — это первое. Не стоит недооценивать землян. Они могут проследить места посадки наших кораблей, если мы все сразу отправимся в одно место. Разделившись, мы отвлечем их, ты начнешь переговоры, подготовишь почву для принятия решений. Я лучше тебя знаю те места, куда отправятся наши женщины, я знаю тех людей — сына Ирины и отца Людмилы. И я смогу быть для них защитой, не сомневайся.
Ветер молчал. Он почти никогда не оставлял Князя, с того самого момента, когда они познакомились на Иреносисе. Но Земля для иреноса оставалась планетой, где его внешность непременно привлекла бы внимание. Если лириниец еще как-то походил на землянина, отличаясь ростом и красотой, то иренос для землян был просто чудовищем. И Ветер это понимал.
— Спасибо, Ветер, ты все правильно понимаешь, — Милан знал, о чем думает Ветер, и знал, как ему нелегко оставить Главу Совета Лиги без охраны. — Зольд, даже трое незнакомых людей в доме одного землянина могут вызвать подозрения, четверо — еще большие. Не будем рисковать. Все, решено. Первыми отправляются ваши модули, за вами — я с женщинами.
Ира садилась в модуль с душевным трепетом. Она не могла представить себе столь долгожданную встречу. Миша в ее мыслях оставался молодым, таким, каким она его видела в последний раз в ту ненастную ночь. О невестке она не думала. Внук вызывал радость самим фактом своего существования, но сын! Сердце Ирины рвалось к нему! Как ей хотелось обнять Мишу, погладить его жесткие волосы, вдохнуть мужской запах взрослого сына, ощущая вместе с тем и тот, что оставался с ним с самого рождения. Только мать знает об этом и может различить среди миллионов запахов, один единственный, принадлежащий ее ребенку.
