Михаил Ляшенко - Человек - Луч. Фантастический роман с иллюстрациями
Прошло, наверное, более минуты, самой мучительной минуты в жизни всех присутствующих.
Старый врач, стоя в ногах постели, как часовой, сказал, глядя в лицо товарищам.
— Это все. Наступила клиническая смерть…
Было так тихо, что они услышали чьи-то быстрые, трепетные шаги по коридору, услышали, не осознавая этого. Даже когда дверь распахнулась, никто не оглянулся.
— Где он? — выдохнула, вбегая, Женя. — Уже все?.. Давно?..
Растолкав всех, она бросилась к постели и упала на грудь Юры.
— Женя! — Профессор Паверман схватил ее за плечи. — Где Андрюхин?
— Он не звонил? — Ее лицо с трудом принимало осмысленное выражение. — Ведь еще возможно чудо…
Едва слышно пропел телефон Паверман, схватив трубку, замер, не раскрывая рта.
— Да, — сказал он наконец. — Да!
И, повернувшись к замершим сотрудникам, резко скомандовал:
— Немедленно доставить Сергеева в фотонную камеру. Андрюхин и Шумило ждут его в клинике Синг Чандра, в Калькутте…
В сверкающей серебром металла и белизной особых пластмассовых покрытий калькуттской хирургической клинике, у пустого операционного стола, рядом с Синг Чандром стояла в напряженной позе Анна Михеевна Шумило. Хирурги, их ассистенты, инструментарий, ослепительный свет ламп — все было готово, не хватало только больного.
Лишь один посторонний был допущен в операционную, где на пустом еще столе мог ежесекундно возникнуть больной. Этим посторонним был Иван Дмитриевич Андрюхин. Сидя в стороне, под бесшумным вентилятором, он прислушивался к четкому тиканью метронома и, словно не доверяя ему, следил по своему секундомеру…
Группа врачей застыла, окаменев. Растопырив пальцы в маслянистых перчатках, наклонив крупную курчавую голову, увенчанную блестящей белой шапочкой, впереди неподвижно стоял великий хирург Синг Чандр, не отводя глаз от сверкающей белизны пустого стола.
Метроном неожиданно смолк. Привстав, Андрюхин защелкнул крышку своих часов.
Искры полыхнули по острым ребрам стола, над ним заколебалось светящееся туманное облачко. Врачи, жмурясь, невольно выпрямились. Но тотчас шагнули вперед.
На столе, несколько набок, в неудобной позе, было распростерто мертвое, слегка тронутое желтизной тело Юры Сергеева.
— Начали, — глухо произнес Синг Чандр, нагибаясь над этим огромным, бессильным и все же прекрасным телом…
Глава двадцать вторая
СИЯНИЕ НАД ЗЕМЛЕЙ
Милая Родина! Ты в бою
Только мне протруби
А НедогоновПрошло немало дней, прежде чем Юра очнулся и открыл глаза.
Однажды ночью Женя, дремавшая в кресле у его постели, проснулась от тревожного ощущения, что на нее смотрят, и, открыв глаза, увидела глаза Юры.
— Привет… — Юра хотел сказать это весело, но вышел шелестящий шепот. — Опять будешь терзать меня акупунктурой?
— Заговорил… — Она сползла с кресла на пол и, стоя на коленях, на мгновение прижалась вспыхнувшим лицом к бледной руке Юры. — Заговорил!..
Она метнулась к двери, но, не решаясь оставить его, только нажала кнопку звонка, который был установлен в каюте Анны Михеевны.
— Где это мы? — выговорил Юра, поводя глазами по сторонам.
Действительно, огромная комната, прямо-таки величественная кровать, хрустальные люстры, великолепные гобелены на стенах — все это совершенно не походило на строгий лазарет «Ильича»…
— Молчи! Молчи! — Женя бросилась к нему, но остановилась у кровати, прижав к груди худые кулаки и не решаясь даже нагнуться. — Юра! Заговорил…
— Так как же мне: говорить или молчать? — Он с радостью чувствовал, что живет, что силы снова начинают бродить в нем, даже попробовал пошевелиться; тотчас острая боль едва не швырнула его в беспамятство.
— Молчи! — еле выговорила Женя: лицо ее исказилось той же болью, которая пронзила его. — Не шевелись!
Привычно застегивая халат и поправляя белоснежную круглую шапочку, в дверях показалась Анна Михеевна, вопросительно глядя на Женю.
— Заговорил! — Женя поспешно отодвинулась от кровати.
— Здравствуйте, Анна Михеевна! — прошептал Юра, радостно глядя на сердитое, в веснушках лицо, над которым упрямо вились кудри седых волос.
— Ну-ну… Очень рада. — Она присела рядом с кроватью, ее широкая мягкая ладонь легла на лицо, на шею, отодвинула простыню.
И Юре, впервые после многих дней увидевшему свое тело, стало неловко за его слабость, неподвижность. Он опять попробовал шевельнуться, и снова мрак от дикой боли на мгновение затопил его мозг.
— Лежать! — прикрикнула Анна Михеевна. — Действительно, бычок… Настоящий бык. Никакая наука не может пока создать, брат, такое сердце, такие легкие. — Приложив к туго забинтованной груди большое, в смешных волосиках ухо и пристраивая его между бинтами, она, морща лоб, чтобы скрыть улыбку, потянулась за протянутым Женей фонендоскопом. — Не болтать! — снова прикрикнула она, заметив, что Юра собирается что-то сказать.
Выслушав его, она аккуратно свернула фонендоскоп и отдала Жене, продолжая рассматривать Юру.
— Кормить атмовитаминами, начнете с номера пятого… Утром сделайте вливание витоглюкозы…
— Вливание? — Юра умоляюще взглянул на Анну Михеевну.
— Запомните, — отрезала она, — вы находитесь на флагманском корабле нашего флота, линкоре «Советский Союз». Родина и весь мир оказывают вам величайшие почести. Вы — Человек-луч, Герой человечества и прочее… Но, пока вы мой больной, забудьте об этом. Вы будете делать только то, что я прикажу. Сейчас я приказываю спать. Женя, вы уйдете со мной.
— Но ведь я ничего не знаю! — пробормотал было Юра.
— Вот и отлично! — Анна Михеевна, пропуская Женю вперед, плотно закрыла за собой дверь.
Он долго лежал с открытыми глазами, удивленно улыбаясь, иногда хмурясь, вспоминая все, что с ним было, и думая о словах Анны Михеевны. Как он очутился на линкоре? Что это все значит? Что обозначают ее слова о почестях и прочем? Но слабость была еще так велика, что он не заметил, как заснул…
Профессор Шумило была права: Юра, Женя и академик Андрюхин, профессора Паверман и Ван Лан-ши, а также рабята — Пашка, Бубырь и Нинка возвращались домой на линкоре «Советский Союз». Родина выслала за героями специальную эскадру: линкор, флагман Краснознаменного Морского Флота и два крейсера. Почти все страны мира просили разрешения участвовать в почетном эскорте, и сейчас следом за нашими кораблями шло не менее семидесяти различных боевых кораблей всех флотов мира. Здесь были китайский крейсер и итальянский эсминец, английский авианосец и шведская подводная лодка, суда всех рангов, флаги всех стран… Даже ночью, даже в самую злую штормовую погоду корабли шли иллюминированные чуть ли не от ватерлинии до верхушек радиомачт, словно целый лес огромных новогодних елок.
