Стефан Вайнфельд - Случай Ковальского (Сборник научно-фантастических рассказов)
— Мы летим на Таранту, — сказал пилот.
— Вторую планету системы?
— Да.
— Долго лететь? В кабине не очень-то удобно, — добавил Гоер, чтобы хоть как-то оправдать любопытство.
— Учитывается только время полета в атмосфере. Через космос мы идем на сверхскорости. Время почти останавливается, и ты даже не заметишь, когда мы достигнем планеты.
— Релятивистское замедление времени?
— Да. К тому же мы разгоняем и тормозим ракету гравитационным полем, поэтому ускорений ты тоже не почувствуешь.
— В гравитационном поле все тела падают одинаково.
— Вот именно. Этот закон открыт на Земле в твою эпоху.
— На несколько столетий раньше.
— Сейчас, когда мы научились перемещаться во времени на много веков в любую сторону, это не имеет значения…
— Ты думаешь?
— Конечно, Гоер. Я родился через несколько сотен лет после тебя… ну и что? Мы летим вместе в одной неудобной ракете.
— Однако вы иные, вы — люди из будущего. Пожалуй, так следует вас называть.
— Не знаю… возможно. В конце концов наш мир отличается о г. вашего.
— Силовые поля, перемещение во времени, трансмиссия психики…
— Не только этим…
— А чем еще?
— Неважно. Выходим из сверхскорости. Перед нами Таранта.
Гоер взглянул на экран, где на глазах вырастал зеленоватый диск планеты. Во время своих прежних полетов он видел много разных планет, но никогда не приближался к ним с такой огромной скоростью.
— Собственно, зачем мы туда летим? — спросил он.
— Тебе не сказали?
— Нет. Просто спросили, хочу ли я лететь.
— Автоматы обнаружили кое-что интересное. Их сообщения были туманны.
— Туманны… Сообщения ваших автоматов? Но ведь они не способны к туманным сообщениям. Их информация — предел точности.
— Это тем более странно.
— И поэтому летим мы?
— Да. Впервые за много лет на планету летят люди.
— Вы считаете Таранту неинтересной планетой?
— Совсем наоборот. Ее тщательно изучают наши автоматы. Просто сейчас не принято посылать людей на исследование планет, садиться на них, прогуливаться в скафандрах по их поверхности и вообще проделывать все то, что, как я слышал, больше всего привлекало древних космонавтов.
— Ну, привлекало… это, пожалуй, преувеличение, — сказал Гоер и вспомнил, как когда-то, еще будучи юным пилотом, он медленно утопал в болоте осваиваемой в то время Венеры, как грязь заливала стекло его шлема и по скафандру бегали паукообразные насекомые с головоломными латинскими названиями.
— Обычно автоматами управляют с корабля, вращающегося вокруг исследуемой планеты по замкнутой орбите, — сказал пилот.
— Однако на этот раз полетели мы с тобой.
— Тем хуже для нас.
— Вначале я думал, что вы хотите подыскать мне какое-нибудь занятие… и придумали полет на Таранту.
— Мы нашли бы для тебя другое дело или — еще проще — погрузили бы в анабиоз. Такой полет требует большого внимания.
— Тогда зачем же меня послали? Я совершенно не знаком ни с вашими автоматами, ни с методами исследований…
— Для этого здесь я, — сказал пилот.
— Зачем же тогда я?
— Лететь должны два человека. Так лучше.
— Но это еще не объясняет, почему вторым оказался именно я.
— Просто ты был уже готов. Ты был единственным готовым человеком…
— Не понимаю, — Гоер приподнялся в кресле, чтобы увидеть лицо пилота, но это ему не удалось — пилот смотрел на экран. — Не понимаю, — повторил он.
— Это не имеет значения. Меня предупредили.
— О чем?
— Что ты не будешь понимать. Это не мешает.
— Не мешает чему?
— Изучать Таранту. Они правы, — добавил пилот, поясняя: — Они всегда правы. Это, вероятно, имеет значение при разведывательных работах.
— Но я хочу знать… просто знать.
— Зачем? Тебе это ни к чему.
— То есть как, ни к чему? Я хочу знать — это естественно. Я не хочу действовать вслепую, не понимая, что делаю. Я не автомат.
— Я не совсем улавливаю, о чем ты… Ты человек, ну и что?
Гоер подумал, что пилот над ним смеется, и замолчал. Он глубже погрузился в кресло и ждал. Пилот нажал клавиш на пульте управления, и диск планеты, перестав увеличиваться на экране, начал медленно вращаться. Гоер понимал, что созданное двигателем гравитационное поле, в сотни тысяч раз более сильное, чем земное, мгновенно остановило движение ракеты к планете. Он знал об этом, но не мог поверить.
— Еще далеко? — спросил он.
— Входим в атмосферу, — сказал пилот. — Я должен приблизительно найти то место. Это не так просто.
— Ты не знаешь координат?
— Не совсем точно. Вернувшиеся с Таранты автоматы были не в порядке.
— Не работали?
— Хуже. Работали плохо. Их память была повреждена, частично стерта…
— Почему?
— Именно это нам предстоит выяснить.
— Так как же мы найдем нужное место?
— У нас есть приближенные координаты… Кроме того, может, какой-нибудь из автоматов еще работает.
— Они остались там?
— Почти все.
— И мы их заберем?
— Зачем? Этот кибернетический хлам? Пусть остаются. Мы посмотрим, что там случилось.
Зелень планеты исчезла с экрана, и они вошли в атмосферу, пробивая тонкий слой белых облаков. Облака расступились в сотне метров перед ними. Гоер знал, что это силовое поле разрывает их, создавая туннель, в который падает ракета. Наконец они увидели поверхность. Пилот потянул какой-то рычаг, и ракета неподвижно повисла в воздухе.
— Атмосфера под нами. Конец полета, — сказал он.
— Почему мы не падаем?
— Мы уравновесили гравитацию планеты. Наш двигатель работает. Взгляни на облака, которые обходят нас широким кольцом.
— А серая поверхность под нами — это равнина?
— Океан.
— И мы должны на него опуститься?
— Нет. Нам надо отыскать остров.
— Это, пожалуй, нетрудно. Если есть координаты.
— Передвигающийся остров.
— Как это — передвигающийся?
— Это не единственное удивительное свойство Таранты, — сказал пилот. Он сделал поворот вместе с креслом, и небольшой, до сих пор не освещенный экран, расположенный на уровне его головы, загорелся голубоватым светом. В его левом углу пульсировала светлая точка.
— Видишь. Нас вызывает какой-то автомат, — сказал пилот.
Ракета закачалась в силовом поле собственного двигателя, потом начала падать. Пилот повел ее над самой водой, так что Гоер видел огромные коричневые волны, перекатывавшиеся в нескольких десятках метров под ними. Потом пилот поставил ракету так, что искорка на экране оказалась в центре. Гоер не почувствовал никакого ускорения, только гребни волн расплылись в грязно-коричневую плоскость.
