Виталий Забирко - Мародер
– Ну-ну, – недоверчиво хмыкнул Игнат и направился к самолету. – Во время полета может быть хуже.
Я последовал за ним.
– Ваш самолет случайно не ровесник Тихоокеанской войны? – поинтересовался я словами стенограммы.
– В следующем году здесь будет хороший дом и новый самолет, – не оборачиваясь, буркнул Игнат, открыл дверцу и забрался в пилотское кресло.
– И бетонный причал, – подсказал я.
– Нет, – не согласился он. – Но тоже новый. Бетон здесь дорог, а шторма в лагуну не заходят. Отвязывайте швартов и садитесь.
– Прямо так и летим? – удивился я, отвязывая веревку.
– Прямо так. У меня еще один рейс, и надо успеть до темноты. Не хочу терять клиентов.
Я забросил веревку в пилотскую кабину, открыл дверцу в салон, но Игнат жестом показал на место рядом с собой.
В этом месте стенограммы наших разговоров был пропуск, поэтому я ничего не сказал, забрался в пилотскую кабину и захлопнул дверцу. Вероятно, таким образом достигалась лучшая балансировка самолета в полете. Слышал об этом краем уха, хотя и не мог понять, как мой в общем-то небольшой вес мог сказаться на полете. Впрочем, пилоту виднее.
Игнат надел на голову шлемофон, а мне передал наушники.
– Надевайте.
Я оглядел наушники, но ни антенны, ни провода не обнаружил.
– А как они работают?
Тайна функционирования наушников занимала меня со времени прочтения стенограммы. Еще тогда удивился: что сложного в работе наушников?
– Сейчас узнаете, – со смешком заверил он и включил зажигание.
Мотор зачихал, затем зафырчал, пропеллер стал набирать обороты, а, когда мотор прогрелся и заревел на полную мощность, я понял, как «работают» наушники, и поспешно нахлобучил их на голову. Одно дело видеть будущее на экране вариатора, и совсем другое – читать стенограмму разговоров.
К моему удивлению, взлетели мы плавно, летели ровно, мотор ревел на одной ноте, без перебоев. Еще по езде в «лендровере» убедился, что Игнат высококлассный механик.
Летели мы невысоко, метров двести, но и этой высоты оказалось достаточно, чтобы понять, почему Мальдивские острова сравнивают со скоплением медуз. Небольшие, в основном пустынные белые островки едва выступают над поверхностью океана, а уходящие вглубь коралловые наслоения от ряби на воде как бы колеблются наподобие бахромы. Именно это скопление коралловых рифов как расческой причесало цунами две тысячи четвертого года, и до побережья Африки разрушительная волна практически не дошла.
По мере того как мы летели на восток, скопление островков под крылом редело, и наконец на южной оконечности архипелага показалась конечная цель нашего путешествия. Безымянный островок, арендованный неким русским бизнесменом, любившим уединение. С января по февраль он отдыхал на острове от мирских забот, а остальное время сдавал коттедж внаем.
Игнат жестом указал на островок и сделал над ним круг, чтобы я осмотрелся. Новая вилла разительно отличалась от коттеджа, разрушенного цунами. Теперь это было приземистое двухэтажное здание из стекла и бетона, способное противостоять любому удару стихии. Взамен ветряка, ранее стоявшего на высокой мачте справа от коттеджа, на крышу виллы установили пластины солнечных батарей; здесь же стояла тарелка спутниковой связи, а чуть в стороне от виллы вместо водонапорного бака на решетчатой ферме блестела хромом обтекаемая башня водоопреснительной установки. У причала, выдвинутого в море метров на пятнадцать, покачивался на мелкой волне белый прогулочный катер. Единственной знакомой приметой были две рахитичные пальмы, посаженные на том самом месте, где после цунами гнилыми зубами торчали сломанные пеньки.
Игнат приводнил гидроплан, подвел к причалу, заглушил мотор, и только тогда я обратил внимание, что сваи причала основательно обросли ракушками. Причал был старый, и на снимках его не было видно, так как остров фотографировали именно с него. Да и катер был отнюдь не новенький.
После оглушительного рева мотора наступившая тишина оказалась настолько глухой, что я не разобрал, о чем говорит Игнат.
– Что? – переспросил я, стаскивая с головы наушники.
– Даю вам полчаса, – крикнул он, но слова долетали до меня как сквозь вату. – Не успеете – улетаю без предупреждения, меня ждут!
– А если…
– Катер видите? – перебил он. – Если не уложитесь в полчаса, завтра смотритель поедет за продуктами и вас подбросит. Ясно?
– Ясно… – недовольно пробурчал я. Этого диалога в стенограмме не было. Точнее, предупреждение о том, что меня будут ждать полчаса, было, но оно прозвучало в присутствии смотрителя виллы.
Я открыл дверцу, увидел, что до причала метра два, и растерянно повернулся к пилоту.
– А… А как же?..
– Обычно смотритель меня встречает и швартует, – пожал плечами Игнат, но в глазах его искрились смешливые бесенята. – Придется вам меня швартовать… Да вы прыгайте, не бойтесь, с этой стороны причала неглубоко. Вам по пояс будет.
Я с надеждой посмотрел на дверь виллы, но она оставалась закрытой. Тогда я тяжело вздохнул и принялся перекладывать из карманов шорт в пакет свои вещи. Портмоне, ключи, джамп, пару носовых платков…
– Не утопите ничего, у вас в пакете дырка, – подсказал Игнат.
Я посмотрел и увидел у дна пакета аккуратную круглую дыру. Ясно, чья работа, кто в дырку подглядывал… Обязательно надо напакостить, будто нельзя по-другому.
Я нагнулся, чтобы снять сандалии, но Игнат меня остановил.
– Не рекомендую разуваться. Можно о кораллы так пораниться, что месяц будете хромать.
– Не рекомендуете, значит, не буду… – пробурчал я, в последний раз в надежде глянул на закрытую дверь виллы и прыгнул в воду.
Игнат меня обманул. Здесь было не по пояс, а по шею, и я в прыжке погрузился под воду с головой, намочив пакет. Сатана не преминул воспользоваться моментом и, пулей вылетев из пакета, тенью скользнул в глубину.
– Ух ты! – услышал я, выныривая, возглас Игната. – Какого вы спрута спугнули!
Высунувшись из кабины, он пристально вглядывался в воду.
Я ничего не сказал, поднял над головой пакет и побрел к берегу. Незабываемых ощущений, обещанных Воронцовым, я от купания не получил. Если к пресной воде из-под душа я себя приучил, то окунание с головой в соленую океанскую воду не доставило удовольствия.
Как только я начал выходить из воды, дверь виллы открылась, из нее выскочил загорелый мускулистый парень в одних шортах и побежал к причалу.
Выбравшись на берег, я первым делом извлек из пакета джамп, стряхнул с него капли воды и проверил, работает ли он как мобильный телефон. Как телефон джамп работал, а работал ли он как джамп – неизвестно. Что ж, до прыжка осталось двадцать минут, тогда все и выяснится. Я вынул из пакета портмоне, вытряхнул воду, открыл. Купюры намокли по краю, но на них мне было наплевать. Проверял исключительно для проформы, чтобы успокоиться и не наорать на пилота. Пусть бы насквозь промокли, лишь бы джамп работал. Предупреждал меня Воронцов, чтобы я не намочил джамп, и как в воду глядел. Морскую. Единственным плюсом купания было то, что глухота, вызванная ревом гидросамолета, сгинула без следа.
