Фредерик Браун - Американская фантастика. Том 12
Конечно, это было немного, если сравнивать, скажем, с первой Книгой бытия. Примитивная коричневая плесень, которая в поле зрения микроскопа расползалась по кусочку пирожка, дала несколько спор и прекратила свое существование примерно через двадцать минут. Но ведь ее сделал Сэм! Он создал специальную форму жизни, способную питаться только составными частями именно такого пирожка. Ничем другим она питаться не могла.
Сэм принял твердое решение напиться и отправился ужинать. Но после одного-двух глотков к нему вернулось чувство божественного могущества, и он помчался обратно в комнату.
Отупение восторга, охватившее его после создания коричневой плесени, в этот вечер больше не пришло к нему, хотя он построил гигантскую белковую молекулу и целый выводок фильтрующихся вирусов.
Утром Сэм из маленькой закусочной, где он обычно завтракал, позвонил в контору.
— Сегодня я весь день буду дома, — сообщил он Тине.
Она выразила удивление, так же, как и Лью Найт, который взял у нее трубку.
— Ну что, коллега, обзаводитесь практикой среди соседей? Мальчишка Блэкстоун6 остался без практики. К нему уже отправлены две машины скорой помощи.
— Ладно, — сказал Сэм, — я сам с ним объяснюсь, когда он ко мне заявится.
Неделя все равно уже кончалась, поэтому он решил остаться дома и на следующий день. Он знал, что до понедельника, когда «Сомерсет и Оджек» снесут в корзинку его единственное очко, никакой настоящей работы у него Все равно не будет.
Возвращаясь домой, Сэм купил книгу по бактериологии. Было очень забавно создавать и совершенствовать одноклеточные организмы, о месте которых в системе классификации велись длинные и нудные ученые споры.
Конечно, руководство «Построй человека» давало только несколько примеров и общие правила, но извлекая подробные описания из курса бактериологии, Сэм чувствовал себя господином положения: он вскрывал тайны мироздания, как вскрывают устриц!
Кстати, эта аналогия натолкнула его на мысль сделать несколько устриц. Правда, раковины получились недостаточно твердыми, и у Сэма не хватало мужества продегустировать этих устриц, но они, несомненно, были из класса двустворчатых. Если бы удалось усовершенствовать технику их изготовления, проблема питания была бы окончательно решена.
Руководство было написано просто и ясно и снабжено прекрасными иллюстрациями, которые становились трехмерными, стоило только открыть нужную страницу. Очень немногое считалось известным заранее, более сложные объяснения следовали за более простыми. Только попутные замечания были не всегда понятны. «Этот метод используется в фанфоплинических игрушках…», «Когда следующий раз Вам будут покеклировать или демортонировать зубы, подумайте о бактериум цианогенум и скромной роли, которую она играет…», «Если у Вас в доме есть рубикулярный манекен, можете пропустить главу о манекенах» и т. д. и т. п.
После того как беглый осмотр убедил Сэма, что ни один из предметов в его комнате не имеет даже отдаленного сходства с рубикулярным манекеном, он счел себя вправе перейти к главе о манекенах. Чувства, которые испытывает отец, возящийся с игрушечным поездом сына, были для Сэма уже пройденным этапом; ему удалось сделать больше того, о чем в течение ближайших десятилетий могли мечтать самые знаменитые биологи мира. А что еще ждало его впереди? Какие перспективы откроются перед ним?
«Никогда не забывайте, что манекены строятся для одной — и только для одной — цели».
«Я не забуду», — мысленно пообещал Сэм.
«Будут ли это манекены-санитары, манекены-закройщики, манекены-машинистки или даже сунневиарные манекены, при их конструировании надо иметь в виду только одну определенную операцию или один заданный процесс. Если Вы изготовляете манекен, способный исполнять больше одной операции, то Вы совершаете настолько серьезное преступление, что оно наказуется публичным увещанием».
«Чтобы изготовить элементарный манекен…»
Это было очень трудно. Три раза он разбирал созданных им уродов и начинал сызнова. Только в воскресенье днем манекен был готов, или, точнее, не совсем готов.
У него оказались длинные руки, к тому же одна получилась длиннее другой, голова без признаков лица и туловище. Ног вообще не было.
Не было ни глаз, ни ушей. Манекен лежал на кровати и булькал розовой щелью рта, который должен служить как для приема пищи, так и для выделений. Он медленно размахивал длинными руками, предназначенными для одной-единственной, еще не придуманной операции.
Глядя на него, Сэм решил, что жизнь может быть иногда так же отвратительна, как помойка в жаркий летний день.
Манекен нужно было разобрать, но он был слишком велик, чтобы использовать маленький дезассамблятор, с помощью которого Сэм разбирал до этого устриц и другие свои миниатюрные творения. А на большом дезассамбляторе была ярко-оранжевая надпись:
«Применять только под непосредственным наблюдением Хранителя ценза. Используйте формулу А-76 или сделайте менее устойчивым Ваш ид».
Выражение «формула А-76» вызывало не больше ассоциаций, чем словечко «сунневиарный», и Сэм решил, что его «ид» и без того уже достаточно неустойчив, дальше некуда. Придется обойтись без Хранителя ценза. Надо полагать, действие большого дезассамблятора основано на тех же принципах, что и малого.
Сэм прикрепил прибор к спинке кровати и отрегулировал фокус. Затем он щелкнул выключателем, расположенным на гладкой нижней поверхности.
Через пять минут манекен превратился в блестящую слизистую массу, расползшуюся по кровати.
Проветривая свою комнату, Сэм пришел к выводу, что большой дезассамблятор, несомненно, требовал наблюдения Хранителя ценза. Во всяком случае, какого-нибудь Хранителя. Он постарался спасти как можно больше составных частей безногого существа, хотя и сомневался, что еще раз воспользуется набором «Построй человека» в ближайшие пятьдесят лет. И уж наверняка он будет держаться подальше от большого дезассамблятора. Даже засунуть манекен в мясорубку и вертеть ручку, пока все это не превратится в фарш, было бы не так противно.
Сэм запер за собой дверь и отправился в бар, размышляя о том, что завтра утром надо купить пару новых простынь. Сегодня придется спать на полу.
В понедельник утром Сэм погрузился в дела, присланные фирмой «Сомерсет и Оджек». При этом он непрерывно ощущал на себе пристальный взгляд Лью Найта и удивленный — Тины. Если бы они только знали! — торжествовал Сэм. Впрочем, Тина сказала бы скорее всего: «Уди-ви-тельно!», а Лью Найт отпустил бы какую-нибудь дурацкую остроту. Что-нибудь вроде: «Ха-ха! Мальчишка Франкенштейн собственной персоной!» Но Сэм решил, что Лью, пожалуй, разработал бы какой-нибудь метод, чтобы скопировать содержимое набора «Построй человека» и распродавать его, пусть даже в ограниченном масштабе. Нет, Сэм не таков — он займется более интересными вещами. В этой штуке таятся большие возможности!
