Дина Лампитт - Ускользающие тени
— Если ты ищешь короля, то его здесь нет, — усмехнулся ее брат. — Он здорово болен и, скорее всего, думает о похоронах, а не о свадьбах.
— Какие ужасные вещи вы говорите!
— Об этом все говорят.
Звук органа прервал беседу, и невеста решила не отвечать. Подняв подбородок, она гордо вступила в часовню и прошествовала к алтарю, где ее ожидал жених, разодетый, как и подобало денди, в пурпурный атлас. Улыбнувшись, Сара повернулась, чтобы передать свой букет летних цветов Сьюзен, и тут же заметила блеск знакомых волос. Ее глаза округлились от испуга.
Незнакомка стояла в дальней части церкви, позади скамей, и на ее лице было обычное полуиспуганное, полувосторженное выражение. Сара хотела закричать, что в часовню пробралась неизвестная женщина, что это призрак, явившийся без приглашения посмотреть на церемонию, но было уже поздно: доктор Фрэнсис заговорил. Посмотрев прямо в глаза незнакомке, чтобы дать ей понять, что ее присутствие замечено, Сара повернулась и сосредоточилась на важном таинстве бракосочетания.
Принеся домой Кэтги-Скарлатти и утешив его банкой сардин, Сидония вновь вышла из дома, невольно направившись в сторону Холленд-Хауса.
Стоял холодный сентябрьский день, под ногами шуршали листья, небо приобрело прохладно-голубой оттенок лепестков ирисов. Сидония прошла по аллее Холленд и повернула налево, войдя в парк по дорожке, ведущей к комплексу молодежных гостиниц. Повсюду бродили люди — любовались цветами, вдыхали ароматный воздух, шумели, вызывая, у Сидонии досадливое желание остаться одной, чтобы как следует представить себе былую роскошь особняка.
Вероятно, это желание сбежать подальше, от людей заставило ее повернуть во двор, к пожарному входу в гостиницу, к двери, в которую она входила тогда, когда впервые увидела Сару Леннокс. И этого оказалось достаточно, чтобы Сидония опять попала в прошлое, ибо впереди нее показался идущий быстрым шагом слуга в костюме восемнадцатого века.
До нее доносились веселые звуки музыки и смеха, резкие возгласы восхищения. Весельем был почти ощутимо напоен весь воздух. Невидимая толпой празднично одетых людей, Сидония проскользнула в дальний конец украшенной цветочными гирляндами часовни, в которой низко гудел орган, а священник в полном облачении стоял у алтаря напротив жениха, сидящего спиной к собравшимся.
Эта спина была стройной и горделиво выпрямленной, облаченной в пурпурный атласный камзол, .прихотливо украшенный лиловым кружевом. Сидония пыталась представить себе лицо обладателя такой спины, но тут. он повернулся и взглянул прямо на нее. Уверенная, что ее не видят, Сара продолжала в упор разглядывать жениха, догадываясь, что это должен быть сам знаменитый Чарльз Банбери, мужчина, за которого Саре было суждено выйти замуж.
Он казался невероятно привлекательным — отрицать это было невозможно. Правда, немного бросался в глаза тонкий породистый нос Банбери, но впечатление скрашивали блестящие темно-голубые глаза и красиво очерченный рот. Интересно, что кисти его рук были квадратными и крепкими в отличие от тонкой и изящной фигуры. Сидония подумала, что этот человек с легкостью умел объезжать лошадей.
Внезапно воздух наполнился острым запахом цветущей сирени и в часовню вошла Сара, изящная, как всегда, с украшенными цветами смоляными кудрями и жемчужным ожерельем, тусклым на фоне ее белоснежной кожи. Семнадцатилетняя невеста выглядела невыразимо прелестной.
Она прошла к алтарю, не замечая Сидонию, — музыкантша сразу поняла это. Но, когда невеста передавала букет хрупкой девушке, которой могла быть только Сьюзен, ее прекрасные глаза заметили непрошеную гостью. Невеста застыла в неподвижности, на ее лице была заметна борьба чувств, и все же, пожав плечами, она отвернулась, положив руку на локоть своего великолепного жениха, чей томный вид ничуть не изменился от нежного прикосновения Сары.
Помня, как страдал король, Сидония испытывала отчаянное, но беспомощное сочувствие к юным возлюбленным, Сара и Георг теперь были безвозвратно разлучены, у каждого из них был супруг, не только не способный полностью, понять их чувства, но и разделить присущую им страстную любовь.
Сидония повернулась, покидая брачную церемонию, желая поскорее оказаться в собственном времени и знакомом уюте квартиры. Но на этот раз вернуться оказалось трудно, и Сидония бродила по парку, слыша шум свадебного застолья, льющийся из окон особняка, до тех пор, пока не стемнело и вдалеке внезапно не послышался шум уличного движения на Кенсингтон-Хай-стрит.
Почему-то ее потрясло то, как трудно оказалось вернуться в свое время, и звук голоса Финнана, раздающийся изнутри пустой квартиры, показался таким невероятным и неожиданным, что Сидония буквально вбежала в дом, споткнувшись об огромную корзину алых роз, поставленную перед дверью. Разумеется, включился автоответчик, трубку поднимать было слишком поздно, поэтому она беспомощно стояла, слушая, как врач говорит: «Я попробую перезвонить в другой раз. Надеюсь, наконец, услышать тебя», — и связь прервалась. Взглянув на часы, Сидония с ужасом заметила, что уже шесть вечера. Затем она вспомнила о цветах и вернулась к двери, чтобы внести их, отчаянно надеясь, что цветы прислал Финнан.
На прикрепленной к букету карточке значилось: «Сожалею о своем дурном поведении. Ты простишь меня? Я по-прежнему тебя люблю. Найджел».
— Да какого черта мне нужна твоя любовь! — выкрикнула Сидония.
— В этот момент вновь зазвонил телефон, и она выключила автоответчик, торопливо сняв трубку и мельком подумав, что это Финнан еще раз решил попытать удачу;
— Да, — едва переводя дыхание, ответила она.
— Сидония? — ответил липкий голос Найджела. — Это ты?
— Конечно — досадливо проговорила она. — А кого ты ожидал услышать?
— Я не узнал твой голос — мне показалось, что ты задыхаешься. Я только хотел узнать, принесли ли цветы.
— Да, спасибо, — Сидония попыталась говорить обычным голосом. — Только, Найджел, тебе не следовало посылать их.
— Нет, я был просто обязан — я вел себя отвратительно. Но я хочу вернуть тебя, я тебя все еще люблю. Давай вновь начнем встречаться.
— Мне противно твое благодушие. Нет, нет и нет! Наши отношения кончены навсегда, Найджел.
С этими словами она повесила трубку. Но телефон зазвонил вновь почти сразу, и Сидония включила автоответчик.
— Так просто я не сдамся, — проговорил голос Найджела. — Я все так же люблю тебя и ничего не могу с собой поделать. Я верну тебя во что бы то ни стало, Сидония.
Послышался щелчок и короткие гудки — он повесил трубку. Перемотав пленку, Сидония с ужасом поняла, что сообщение Найджела при записи стерло сообщение Финнана. И хотя она сразу же включила воспроизведение, но смогла услышать только последние несколько слов врача: «…надеюсь, наконец, услышать тебя».
