Сергей Костин - Глаз Дракона
Он на следующем повороте коридора. Понастроили катакомб! Десять! Пора.
Я резко обострил свои реакции и выпрыгнул за угол, готовый к любым неожиданностям. А их-то и не оказалось.
В десяти шагах от меня, в довольно непринужденной позе, облокотившись плечом на стену, стоял боболок. Больше всего он напоминал стилягу, приткнувшегося от безделья к первой попавшейся стенке. Видимо, я улыбнулся, потому что боболок, совершенно неожиданно для меня, отлип от стенки и почти по-человечески оглядел себя с ног до головы.
– Что-нибудь не так? – недоуменно спросил он.
У меня не было никакого настроения, чтобы долго разговаривать с сумасшедшим нелюдем.
– Кончай свой цирк! – прорычал я. – Или уматывай отсюда или…
Я весьма недвусмысленно показал, что значит в моем понимании это «или».
Но боболок действительно оказался каким-то пристукнутым.
– Подожди, подожди!
Он попытался заглянуть себе за спину.
– Ты чего-то сегодня слишком грозный, Файон, – наконец осмотр был закончен, и боболок занял устойчивую позицию. – А я вот хочу поболтать с тобой!
– С каких это пор варркан должен разговаривать со своей жертвой?
– Ну, наверное, с того времени, когда мы получили дар речи, – не совсем уверенно проговорил мой враг.
Затем он пошарил у себя за спиной и под моим подозрительным взглядом вытащил откуда-то сооружение, отчасти напоминающее табуретку.
– Если у тебя есть что сказать путного, то торопись! Я не собираюсь долго задерживаться с говорящей обезьяной.
Меня немного насторожила эта неожиданная встреча. Я собирался драться за каждый шаг, а не вести приватные беседы. И с кем? Со своим извечным врагом. Но что-то удерживало меня от стремительного броска. Пока это было преждевременно.
Спокойно и без суеты, усевшись на свою табуретку, боболок небрежно закинул ногу на ногу, вызвав у меня еще одну усмешку.
– Присядь, Файон! У меня есть, что тебе сказать.
Тварь оказалась и наглой! Но тем не менее я опустился на одно колено, держа меч наизготовку.
– Слышишь ты, тварь…
– Называй меня Боболок. Мне весьма нравится имя, которое мне дали людишки.
Я молча проглотил фразу насчет «людишек».
– Так вот… Боболок, надеюсь, ты умеешь считать до десяти? Если нет, тем хуже для тебя. Я даю десять секунд, чтобы ты смог сказать мне все, что ты хочешь. А после этого можешь хватать свою этажерку и спасать свою задницу.
– Ну-ну, Файон! Ты стал таким резким парнем! – Господи, кто учит их так разговаривать? Такое впечатление, что он насмотрелся боевиков.
– Десять!
– Ну ладно! Не горячись. То, что я хочу тебе сказать, должно заинтересовать тебя. Иначе зачем ты перся через все наши шалости?
Боболок залез пальцем в нос и стал беззастенчиво там ковыряться.
– Девять! – напомнил я.
– Торопишься, Файон? А куда ты, собственно, торопишься? Думаешь, что тебя ждут? Никто тебя не ждет, варркан. Ты всегда был одиночкой!
– Восемь!
– И умрешь, как одиночка, если, конечно, не задумаешься!
– Семь!
– Ты даже не даешь поговорить с тобой! Торопишься, а то, что…
– Шесть!
– … с тобой…
– Пять!
– … дураком…
– Четыре!
– Хочет…
– Три!
– … говорить…
– Два!
– … сама…
– Все!
– … королева!
Вскочить с колена и занести меч для короткого удара было пустяковым делом. Но именно в тот момент, когда расстояние между черепом боболока и «Лучшим» начало сокращаться, с боболоком произошла мгновенная перемена, заставившая меня пустить меч с меньшей скоростью. Вслед за этим я вообще отдернул меч.
Из пасти боболока, замершего, словно новогодний дед Мороз под елкой, раздался голос Иннеи. И словно в подтверждение, что это не галлюцинация, по коридору разнесся аромат роз.
– Файон! Выслушай моего посланника! Надеюсь, у тебя найдется немного времени для меня.
Ее голос нельзя было спутать ни с чем.
– Друг мой, я знаю, как ты торопишься ко мне. Но если ты еще любишь меня – остановись. Послушайся, наконец, своего разума. Нет больше твоей принцессы, нет Иннеи, которая любила тебя. Все кончилось! Я не хочу твоей смерти. И если у меня хватит сил, я только тебя оставлю живым в этом мире. А сейчас уходи. Если ты не послушаешь меня, ты умрешь! Ты умрешь, Файон! Ты умрешь, варркан! Ты умрешь!
Голос Иннеи становился с каждой секундой ниже и ниже, пока не стал одним рычащим хрипом. Из пасти боболока потекла слюна, и нечеловеческий голос стал захлебываться в ней.
Я заставил заткнуться его одним ударом. Голова боболока упала к моим ногам, а длинный язык выпал из пасти и шлепнулся на носок моего сапога. Откинув его кончиком «Лучшего», я обошел разговаривающий костер и направился вглубь коридора. Туда, куда мне ходить не следовало. По словам Иннеи. Но не по моему собственному мнению.
Все было решено, все предопределено. На кончике моего меча висела жизнь целой планеты. Существо, говорившее мне «уйди», представляло собой силу, которая способна уничтожить все живое. Но она меня боится! Или любит? Все еще любит?! Смешно!
Это было жестокой случайностью или насмешкой судьбы. Любящий человек должен убить любимую. И должен остаться один. Я не строил иллюзий относительно своего будущего. Я знал, кто я и на что иду. И я прекрасно знал, что должен сделать. Боюсь только, что королева тоже догадывалась и поэтому приняла все меры, вплоть до убеждения.
Выскочивший из комнаты виппер был только мешающей движению веткой. Я не стал пускать в дело меч. Перехватив ядовитую пасть левой рукой, я размазал его по каменным стенам.
Не останавливаясь ни на мгновение, я шел дальше. Вынырнувших откуда-то со стороны неповоротливых мулов я не принял даже во внимание, раскидав их в стороны. А чтобы они мне не докучали сзади, бросил на плиты горсть серебра.
Я чувствовал какой-то особый подъем души. И знал, что меня не сможет остановить ничто. Но тем не менее несколько секунд я уделил нетопырям и еще нескольким неизвестным мне тварям, которые, словно старая жвачка, облепили меня со всех сторон.
Но что может сдержать ураган? Чем можно сдержать ветер, вырвавшийся из тесной каморки условностей? Злость за все происшедшее буквально переполняла меня. Но она не мешала мне, эта праведная злость.
Я даже не заметил, как достиг тронного зала. Я дошел сюда по горящим серебром телам, и не было пути обратно. Я вышиб эти чертовы двери одним ударом ноги и замер, остановившись на пороге.
Огромное помещение тронного зала представляло собой удивительно сказочную картину. Оно все было усыпано розами. Черными, с удушающим запахом, который вытеснял все оставшиеся. По залу торопливо бегали какие-то маленькие низкорослые твари, напоминающие карликов, больных проказой. Они перетаскивали с места на место какие-то вещи, молча и как-то целеустремленно. А в глубине зала, там где раньше стоял трон королевы, находилось то, что когда-то вызывало у меня чувство любви.
