Джек Вэнс - Исс и Старая Земля
Альвина заказала суп из красной рыбы, и Уэйнесс последовала ее примеру.
— Я надеюсь, вы все-таки расскажете мне подоплеку своих поисков?
— Конечно. Тысячу лет назад Общество натуралистов открыло мир Кадвол, и нашло его таким прекрасным, таким совершенным, что решило превратить в постоянно действующий заповедник, свободный от всякого человеческого вмешательства. Но в настоящий момент заповедник находится в смертельной опасности, а все потому, что один из бывших секретарей Общества продал все официальные бумаги и документы какому-то антиквару. Причем, среди этих документов были и главный закон, и грант для планеты. Документы исчезли — и где они, не знает никто. И теперь, понимаете, если их так и не найдут, Общество не сможет отстоять заповедник.
— А вы-то как попали в это дело?
— Мой отец является Хранителем Кадвола и живет на Станции Араминта, а мой дядя, Пири, секретарь Общества натуралистов здесь, на Земле, но он инвалид, и никто, никто не может нам помочь, кроме меня! Другие люди тоже ищут и Хартию, и грант, но это злые, завистливые люди, иногда просто дураки, они хотят погубить заповедник, и потому они мои враги! И я думаю, что они преследуют меня и здесь, в Триесте, несмотря на все мои усилия ускользнуть. Я боюсь за свою жизнь, и за Кадвол, который так уязвим сейчас! Если я не найду документов, заповедник погибнет. Я подбираюсь к тайне все ближе и ближе, мои враги знают это и потому хотят убить меня, убрать какими угодно путями… А я еще не готова к смерти.
— Ясно, что не готова, — Альвина сплела пальцы на скатерти. — Так вы еще не слышали новости?
— Какие новости? — оторопела Уэйнесс.
— Сегодня ночью убит Ксантиф. Утром его тело нашли в канале.
Время словно остановилось для девушки, и все вокруг поплыло. Последним усилием она уцепилась за серо-зеленые глаза женщины, сидящей напротив, и кое-как выговорила:
— Какой ужас. Я не знаю… Это я, я виновата! Я привела их к Ксантифу!
Альвина кивнула.
— Вероятно, именно так. А, может, и нет. Кто знает? Теперь уже нет никакой разницы.
— Вы правы, — тихо прошептала Уэйнесс. — Теперь уже нет никакой разницы. — Она вытерла слезы. Официант поставил перед ними по тарелке, и девушка тупо смотрела на розоватую жидкость.
— Ешьте, — приказала Альвина. — Мы должны отплатить.
Уэйнесс резко отодвинула тарелку.
— Но как это случилось?
— Мне бы не хотелось говорить вам об этом. Это нехорошо. Кто-то захотел получить от него информацию, но он не мог ее дать, поскольку не имел таковой, если не считать того, что уже сказал вам. Он, без сомнения, объяснил им все это, но они не поверили, убили и выбросили тело в канал. — Альвина съела суп и добавила. — Ясно только одно — про меня он им так и не сказал.
— Как же это?
— Я пришла в магазин сегодня рано утром, но меня никто не ждал. Ешьте же суп. Страдать на пустой желудок бессмысленно.
Уэйнесс вздохнула и попыталась начать есть. Альвина глядела на нее с горькой улыбкой.
— Какая бы трагедия ни обрушилась на вас, надо идти только вперед. Я буду пить хорошие вина, есть вкусные блюда и покупать красивые бесполезные безделушки.
Уэйнесс горько рассмеялась.
— И, что, помогает?
— Нет. И все-таки — ешьте суп.
— Я должна научиться не теряться ни при какой ситуации, я не могу себе позволить быть слабой, — неожиданно сказала Уэйнесс.
— Я не думаю, что вы такая уж слабая. Но неужели у вас нет больше друзей, помощников хотя бы?
— Есть, но они далеко. Может быть, скоро прибудет Глауен Клаттук — но у меня нет времени ждать.
— У вас с собой нет оружия?
— У меня его вообще нет.
— Подождите. — Альвина вышла из ресторана и спустя несколько минут вернулась с двумя маленькими пакетами. — Это придаст вам уверенности, по крайней мере, — И тут же толково объяснила, как пользоваться подарками.
— Спасибо вам большое. Сколько я должна?
— Нисколько. Но если вы воспользуетесь ими в борьбе с теми, кто убил Ксантифа, сообщите мне, будьте добры.
— Обещаю! — девушка сунула свертки в карманы куртки.
— А теперь — к делу. — Альвина вытащила листочек. — Я не могу направить вас непосредственно к Монкурио, поскольку его вообще нет сейчас на Земле. Где он — у меня нет ни малейшего представления. Он только оставил мне адрес, на случай если на его имя придут какие-нибудь запоздавшие деньги.
— И этот адрес еще действует? — засомневалась Уэйнесс.
— В прошлом году действовал. Я посыла туда деньги и получила уведомление о получении.
— От Монкурио?
Альвина сделала гримасу и покачала головой.
— Я посылала деньги на имя некой Ирены Портилс, которая является женой Монкурио, а уж официально или нет, то мне неведомо. Она очень трудная и подозрительная дама, и не думайте, что она тут же сообщит вам новый адрес Монкурио. Она даже уведомление-то долго не отправляла, ссылаясь на то, что между мужем и ей нет никаких связей. И соизволила сделать это только тогда, когда я пригрозила, что если не получу его, неважно за чьей а подписью, его или ее, то больше денег высылать не буду. Ее жадность, разумеется, оказалась сильней осторожности, и она прислала уведомление, правда, сделав приписку, которая должна была, по ее мнению, ужасно меня рассердить.
— Но может быть, когда ее не сердить, она добрее? — неуверенно предположила Уэйнесс.
— В этом мире все возможно. Правда, я все равно не представляю, как вы будете иметь с ней дело, и более того — вытягивать информацию.
— Мне надо подумать об этом. Можно попробовать какой-нибудь нетрадиционный тонкий подход…
— Удачи. Вот адрес. — И Альвина протянула девушке листок бумаги:
«Сеньора Ирена Портилс
Каса Лукаста
Калле Мадуро 31
Помбареалес, Патагония».
IVВ отель Уэйнесс вернулась тем же путем, через пристань и подвал, к дубовой двери, а затем через служебную лестницу к себе. Но на первом служебном этаже она заблудилась и долго плутала по сырым коридорам, отдававшим пылью, старым вином, луком и рыбой. Наконец, она вышла к двери, за которой оказалась лестница, откуда дорогу до номера она помнила уже хорошо. Там она сбросила свой маскарадный костюм, приняла ванну и надела обыкновенное платье. После этого оставалось только сесть, смотреть на море и размышлять о новых превратностях жизни.
Гнев и обида не приносили никаких результатов, они только путали мысли и чувства; то же самое можно было сказать и о страхе, особенно о том паническом страхе, когда напрочь теряешь контроль над собой.
Предстояло обдумать очень многое, и только одно девушка знала твердо: спасти себя и ситуацию она может лишь собственными действиями, и действиями активными.
