Роман Буревой - Врата войны
— Знаешь, какие у них будут фэйсы, когда они железяку на твоем месте увидят?! — хохотала Женька. — Вот бы глянуть хоть одним глазком. Нет, а я и не знала, что Вик Ланьер — виндекс. Нет, правда? А трудно быть виндексом?
— Иногда очень трудно. Но мне нравится.
После войны, когда появились врата, когда люди только-только поняли, что произошло, выжившим, спасшимся, выползавшим из подземных щелей, не на кого было опереться. Мины-ловушки, которые сжевывали человека, можно было обнаружить и на Лазурном берегу, и на вершинах Гималаев. Банды под началом парней, видевших слишком много, в окружении мальчишек и девчонок с пустыми холодными глазами нападали даже на военные транспорты, не говоря о грузовиках с гуманитарными грузами или беженцами. Они могли расстрелять аэробус ради забавы и ради хлеба ограбить скоростной поезд или мобиль. Армейцы, закованные в двойную броню, редко покидали свои убежища. Каждый из них, способный управлять сотней, а то и большим числом роботов-солдат, был слишком ценен, чтобы начальство рисковало его шкурой. По дорогам и бездорожью маршировали яйцеголовые кибы с черными глазами — цифровыми камерами, сжимавшие в металлических лапах автоматы.
Но они могли только патрулировать и стрелять, идти в атаку. Для более серьезных сложных операций все равно нужны были люди. Именно люди захватили лунную базу «Зет», что во многом предопределило победу конфедератов над восточным альянсом. Чтобы возродить опаленный мир, нужен был кто-то еще, кто-то, умеющий не только убивать, но и спасать, вытаскивать из пекла, приходить туда, куда никто не может прийти. Война породила виндексов, сверхлюдей, которые ненавидели войну. Хотя виндексы появились еще до войны — после войны они стали незаменимы.
Впрочем, сам Поль не участвовал в этом возрождении. Он был из первых виндексов. Опытный экземпляр. То есть в нем было много лишнего, ненужного. Никто из виндексов следующих поколений не обладал способностями, которые имелись у него.
— Тормозни, а! — попросила Женька. — Жрать охота. Да и отлить.
— Чем платить будем?
— Держи, — она протянула ему карту. — Клиин полный. Не ворованная. Твоих евриков на билет едва хватило.
Он остановил мобиль около заправки. Огляделся. Тихо. Похоже, вокруг вообще никого. Поль отыскал в закутке аппарат для водородного движка, расплатился Женькиной картой, и они отправились в придорожное кафе-крохотульку.
Официантов в таких кафешках не держат. На прилавке, прикрытые пленкой, выставлены нехитрые закуски и пакеты с пивом и соками. Старенький кассовый аппарат у дверей. Взял, расплатился сам, сунул жетон в прорезь. Не будешь же экономить пару евродоллов, чтобы тебя через два километра остановил патруль?
Поль выбрал сок, пару салатов, два бифштекса и кофе. Уселся за столик. Напротив него немолодая женщина пила кофе и рассеянно смотрела в окно.
Женька уселась в самом уголке, огляделась затравленно. Вдруг притихла.
Ланьер поставил перед девушкой тарелку с бифштексом и стакан сока.
— Это ж картон. — Она повертела темный комочек на хлебной тарелке. — Вот если настоящего мяса большущий кусок с кровью...
— За вратами все едят настоящее мясо, — сказал Поль.
— Здорово! Хочу за врата.
— Иногда сырое. Иногда — человеческое, — добавил Ланьер.
— Здорово. Ты пробовал?
— Нет. И в каннибализме нет ничего здорового.
— Да это я так! Ты что, думаешь, я человечину хочу жрать?! Слова-паразиты сами собой выскакивают! Сорри!
Тем временем над стойкой завертелся голубой глобус. Потом исчез. Возникла голограмма блондинки.
— Последние новости! — сообщила она. — Что желаете? Политика? Культура? Врата? Космос?
— Криминал! — выкрикнула Женька.
— Чрезвычайный случай. Убийство через сеть. В Париже убит портальщик Александр Морэ. Он обслуживал портал «Беспросветность», принадлежащий Роберу Ланьеру. Портал сейчас временно закрыт. Где находится сам месье Ланьер, неизвестно. Во всяком случае, криминальная полиция отказывается отвечать на этот вопрос.
«Повторить!» — едва не крикнул Поль. Но сдержался. Лишь смял в руке бумажный стакан, обрызгал соком костюм и стол.
— Этот Ланьер — он твой родственник, да? — шепотом спросила Женька.
Поль не ответил.
Отец... Он, должно быть, уже очень стар. Ему девяносто пять, кажется. Ну да, девяносто пять. Но Поль не мог представить отца немощным и старым. Он помнил его полным сил сорокалетним мужчиной. С которым они постоянно ссорились и конфликтовали.
«Если ты идешь добровольцем в армию, ты — садист!» — кричал отец, когда Поль объявил о своем решении.
Возражений Робер не слушал.
«Хорошо, считай, что я — садист, некрофил, кто угодно! — кричал, выйдя из себя, Поль. — Но я должен быть там, и тебе этого не понять!.. »
— Да что ж это такое?! Каждый день сообщают про убийства! — воскликнула пожилая женщина, сидевшая у окна. — Прежде такого не бывало. Один случай в месяц, а то и реже. Почему всех убийц не отправляют за врата? Давно пора принять закон! Но Мировой парламент только болтает. И в Евросоюзе — то же самое!
— Новости культуры, — сказал Поль. Слова застревали в горле, их приходилось выталкивать.
— Предлагаю новый портал «История искусства»... — принялась вещать смуглая брюнетка.
— Это твой отец? — Женька положила свою ладошку ему на руку.
— Да... то есть нет. Это мой дед, — поправился Поль. — Я к нему ехал, надеялся на помощь.
— Э, так не пойдет! Неужели не андестендишь? Родню они первыми прижмут. Вся эта скотца... у них же на каждого файл вот такой! — Она изобразила руками нечто огромное. — Там и бабки, и дедки, вся родня до пятого колена, друзья там, любовницы, жены бывшие, дети незаконные. У них на каждого данные имеются. Разом за все ниточки дернут. Не моргнув глазом, замордорят. Ох, ну ты и влип! Верно, такое надыбал там за вратами.
— Боюсь, не только там, — сказал Поль. — Я теперь — ходячая мишень.
Она права, права — все под ударом. И Алену он подставил. Теперь не предупредить. Убьют ведь.. Гремучка, тот сразу сообразил, чем грозит встреча с пришельцем из-за врат, струсил и кинулся в бега. Отпечатки новые клеит на пальцы. Радужку на глаза пересаживает. Идентификатор другой, коммик новый. А вот Алена — она может наделать глупостей. Кинется в это дело как в омут. Решит — что ради Виктора. Пропадет ни за что.
— Лисен ту ми, давай мы с тобой к моему деду рванем. Он ведь может нам хелпнуть за милую душу.
— Что? — Поль не сразу понял, о чем она толкует.
— Говорю, твой дед исчез, а вот мой дедуля может помочь. Он — классный.
— Желать помочь — этого мало. Обычный человек в этом мире ничего не значит. Это я понял как-нибудь. У твоего деда — реальная власть?
