Андрей Синицын - Eurocon 2008. Спасти чужого
– Сознание, – покачала головой Женя, – это очень сложная штука. Это – ваша индивидуальность, ваша личность, сформированная всей жизнью и воспитанием. Головной бокс содержит более триллиарда кристаллов. Сами они – ничто, кремниевый мусор. Но именно в них хранится ваша уникальная личность, которая развивалась долгие годы. Личность, которую сформировали ваши родители, воспитатели, жизненный опыт. Скопировать ее можно. А вот разобраться – нет. Ведь наука до сих пор не знает, что такое разум. Да, мы научились создавать электронный субстрат для выращивания личности робота. Мы научились воспитывать электронную личность с нуля, научились копировать. Но до сих пор никто не может сказать, как личность устроена внутри. И никто не может ее починить, если личность нарушается. Ведь чтобы разобраться в глубинах разума, необходим сверхразум...
– Я слышал, сверхразум создан, – вспомнил Гамлет. – Где-то в Зеленограде...
– Да, – с горечью кивнула Женя. – Сверхразум создан десять лет назад. Но вы, наверно, слышали, что он отказывается что-либо делать. Издает нечленораздельные звуки и совершенно неадекватен в нашем понимании. Так что надежды на сверхразум никакой.
– А вы не можете меня откатить до бэкапа? – вдруг спросил Гамлет.
Женя покачала головой.
– По закону мы не имеем на это права – это уничтожит вашу личность последних шести лет. А ведь есть шансы ее восстановить!
– Зато я буду снова здоров, как шесть лет назад!
– Вы пройдете курс терапии и будете здоровы, – пообещала Женя. – На основании Закона о свободе личности роботов, кибернетики не имеют права восстанавливать бэкап, пока робот мыслит.
– Какой нелогичный закон! – воскликнул Гамлет.
– Наоборот, очень логичный. Ведь иначе начнутся заказные откаты: станет возможным принудительно откатывать до многолетних бэкапов нежелательных свидетелей, конкурентов, и так далее. Вы же знаете, как много живет в мире роботов с коротушкой. Но это их право, и никто не в силах их принудительно лечить!
– Я же сам об этом прошу! – удивился Гамлет.
– Ваша просьба не имеет юридической силы, пока вы находитесь в состоянии ППЛ. – Женя помолчала. – Но вы не волнуйтесь. Все, что вам нужно, – это пройти курс терапии.
Гамлет оглянулся на дверь.
– Так давайте скорее пойдем! Где проходят этот курс?
Женя вынула из ящика стола и протянула ему толстую пластиковую книжку, содрав длинными ногтями упаковочный полиэтилен.
– Вот он, ваш курс. Он рассчитан на тридцать уроков, по одному уроку в день. Каждый урок – сперва теория, затем примеры с объяснением, потом задачи для самопроверки.
– Это книжка? – Гамлет был изумлен. – Как старинная? С листочками?
– Да, это книжка. Заниматься надо минимум часа три-четыре в сутки, а если что-то непонятно или не получается – то до тех пор, пока не начнет получаться. Труднее всего вначале, затем будет легче и легче.
– И это все? – недоверчиво спросил Гамлет.
– Да, – просто ответила Женя. – Это все. Тридцатидневный курс элементарной логики.
– Так это я прочту запросто! – обрадовался Гамлет.
– Я тоже очень на это надеюсь, – вздохнула Женя. – Скорейшего излечения, Гамлет!
* * *
Сжав учебник под правым манипулятором, Гамлет вышел из стеклянных дверей госпиталя и остановился в нерешительности. Перед ним расстилался парк с алюминиевыми скамейками и стрижеными газонами. Вдалеке чирикали механические воробьи, увлеченно обсуждая командные стратегии уничтожения местных комаров и мух, но не торопясь начать работу. Мимо крыльца шла асфальтовая дорожка. Гамлет посмотрел направо: дорожка уходила далеко и пропадала где-то среди кустов. Налево дорожка сразу же исчезала за углом здания. Какая из них ведет к воротам госпиталя? Гамлет поразмыслил, и решил, что может статься и так, и эдак. А поскольку разницы нет, конечно надо идти по более длинной. По крайней мере, направление долго не изменится, логично? Он оказался совершенно прав: длинная дорожка действительно привела к воротам.
В будке сидел потрепанный робот. Увидев Гамлета, он помахал манипулятором и высунулся из окошка по пояс.
– Чего! – заорал он приветливо. – Всё?
Гамлет не понял, о чем он, но на всякий случай кивнул. Но вдруг вспомнил, что у него на лбу светится красный диод, символизируя нарушения логики, и теперь все вокруг будут его сторониться, как инвалида.
– Здоров, что ль, служивый, или чего? – орал сторож. – Если сам – не пущу! А то после – опа! А с меня и спрос!
– Выписался я, – в тон ему ответил Гамлет и протянул больничную карточку.
Сторож долго вертел в манипуляторах пластиковый квадратик, долго чесал магнитной полоской прорезь у себя в голове, пока не считал.
– Вчера тебя выписали, балда, ну! – произнес он.
– Сегодня, – поправил Гамлет.
– Вчера! – упрямо повторил сторож и помахал карточкой. – Число выписки вот оно, вчерашнее!
– Может, ошиблись, – предположил Гамлет. – А может, решили задержать еще на день. Какая теперь разница. Логично?
– Логично, – согласился сторож. – Да только если тебе выйти, то ворота не открою. Приходи вчера!
– Как это – вчера? – не понял Гамлет.
– Это уж как сам знаешь, – развел манипуляторами сторож. – Написано в карте: вчера выписан. Значит, вчера пройти и должен! Сегодня другим шагать!
– И что ж мне теперь делать? – растерялся Гамлет.
– Вот балда железная! – воскликнул сторож, высовываясь из окошка будки еще дальше. – Сказал же: вчера придешь – выпущу.
Теперь Гамлет и впрямь почувствовал, что болен. Вроде бы окружающий мир остался таким, как обычно, – краски яркие, изображение четкое, звуки разборчивые. А вот смысл происходящего Гамлет уже не понимал. Вроде говорят с тобой нормальным языком, объясняют, втолковывают – а ты стоишь пень пнем, и не понимаешь, чего от тебя хотят и как теперь быть. Гамлет растерянно взглянул на сторожа и вдруг с удивлением обнаружил, что у того диод во лбу просто полыхает красным.
– Слушай, да ты больной, что ли? – возмутился Гамлет. – Совсем с коротушек съехал?
– Я? Больной? Ах ты ж, болт иудин! – Сторож возмущенно высунул из окошка будки гофрированную коленку и стал неуклюже переползать подоконник, словно рядом не было распахнутой двери. – Я ж тебе, ржа поршневая, сейчас так намну бока...
Гамлет решил не дожидаться, пока сторож выберется через окошко из будки и полезет в драку. Он размахнулся и со всей силы стукнул его учебником, а затем снова и снова – по железной башке, по попе, по гофрированной коленке – по чему попало. Грохот стоял жуткий – видно, корпус у сторожа был из нержавейки.
