И Крупеникова - Вычеркнутые из судьбы (Семь стихий мироздания - 2)
ГЛАВА 4
ВО ПЛОТИ
Ш 1 Ч
Гигантский сумеречный лес обхватил поляну могучими лапами елей. Его щупальца - кустарник и вездесущая жадная поросль - впились в пяточек солнечного света, а колючий мох согнал траву и робкие полевые цветы в центр трепещущего лужка. Какое бы время суток не царило на земле, под сводами леса вечно господствовала холодная, влажная ночь. Лишь верхушки стволов корабельных сосен, отвоевавших у орешника относительно сухой пригорок, блестели медью в лучах летнего солнца.
Тропа, уверенно начавшая свой путь на опушке, съежилась и потерялась в густых зарослях, чуть только попала во владения сырой мглы. Друзья невольно остановились, прежде чем шагнуть под неприветливую тень. После того, как обнаружилась весьма неприятная особенность этого Темного Мира - ни один аппарат, основанный на использовании естественных законов природы, здесь не функционировал - им ничего не оставалось, как искать дорогу в резиденцию Александра Гаюнара без помощи технических средств. Исходя из предположения, что корабль приземлился недалеко от жилых строений, Черный дракон со всеми предосторожностями поднялся над лесом и, вернувшись после короткого разведывательного рейда, радостно сообщил, что видел заброшенный особняк в лощине всего в пяти-семи верстах от "стартовой площадки". Однако именно эти версты предстояло пройти пешком по забытой тропе сквозь заросли кустарника и лабиринт древесных стволов в сопровождении голодных комаров и прочего гнуса.
Донай шел впереди, и грозный клинок Смерти в его руке безжалостно рассекал уродливые переплетения сучьев, нависающие со всех сторон подобно окаменелой паутине. Пэр предпочел двигаться в человеческом облике; старательно перебирался через валежник и подныривал вслед за Юлькой под размашистыми еловыми лапами. Ему даже начало казаться, что прозрачное тело вот-вот станет чувствовать прикосновение колючих ветвей. Но невзначай отпущенная девушкой ветка беспрепятственно промахнула сквозь зеленый туман. Иллюзия рассыпалась, а подкатившая досада усугубилась еще и тем, что попытка раздвинуть руками листву орешника успехом не увенчалась. Призрак рассеял контуры и взлетел над друзьями густым облаком. Данила подтянул его к себе за прозрачный шлейф и шепнул.
- Не вешай нос. Скоро будешь управляться с вещами не хуже других. Главное, веру не теряй.
Ви-Брук прорвался сквозь очередной кордон, выстроенный коварным лесом, и едва не ухнул в скрывавшийся за ним овраг.
- Стоп, отряд! - гаркнул он, с первых минут придававший походу налет легкой игривости. - Будем переправляться!
Юлька скроила кислую гримасу и прихлопнула на голенькой шее очередного комара. С короткой стрижкой она чувствовала себя неуютно, но спасти прическу после злополучного пожара не удалось: как ни старался Пэр сохранить золотые пышные кудри подруги, из всех стрижек пришлось выбрать самую "мальчишескую" как окрестил его произведение Данила.
Грег и Гор перетащили через естественное препятствие Аполлона и Артемиду, не пожелавших спускаться по склону самостоятельно, и с опаской покосились на существо, стоящее подле Серафимы. Огромный, почти вдвое превышающий в размерах собак, темно-серый волк смотрел перед собой немигающими черными глазами, на дне которых светились жаркие угли. Грубая шерсть покрывала мощное, будто выточенное из камня тело, между чуть приоткрытых челюстей с белоснежными клыками виднелся кроваво-алый язык, а уши, поднятые торчком ловили каждый шорох, долетавший из лесной чащи. И в мертвом спокойствии его таился вихрь жизни.
- Даже не верится, что Стихии настолько его изменили, - пробормотала Юлька, так же как и близнецы, боязливо поглядывая на коллективное творение.
- И тем не менее, это наш Крылатый Волк, - Каляда опустила руку на волчью холку и негромко произнесла. - Вперед.
Зверь повел мордой в сторону капитана и легко, безо всяких видимых усилий серой упругой молнией переметнулся на противоположную сторону оврага.
Путешествие продолжалось. По уверениям Грег-Гора до места назначения оставалось не более одной версты, хотя лес был все так же неприступен, а тропа, давным-давно проложенная Александром Гаюнаром, окончательно исчезла, задавленная травой, буреломом и мхом.
Оливул замыкал шествие, и взгляд его то и дело возвращался к грозному созданию, неотступно шагавшему по правую руку от Каляды.
Это была всецело ее идея. Когда встал вопрос, как защитить корабль от посторонних глаз, Грег-Гор, Юлька и Донай чуть ли не в один голос предложили построить образ-тень. При сложившихся обстоятельствах иные варианты отсутствовали, ибо защитный экран не функционировал из-за особенностей Мира, а способ, используемый для сокрытия звездолета Александром, канул в небытие вместе с ним. Однако Оливулу пришлось отвергнуть это единственное реальное предложение. Он слишком хорошо знал Темные Миры, и знал, что любая локальная Игра пришлого экзистора незамедлительно будет поглощена. Друзья удивились и принялись уверять Белого князя: мол, его, мастера, проникшего однажды в Экзистедер самого Ортского, не одолеет никто. "Экзистедер Ортского - фонарик на тщедушной батарейке по сравнению с солнцем, коим являются Темные Миры порождение воли внемиренцев и силы Семи Стихий, - ответил Оливул. - Нам пришлось бы остаться здесь на годы, чтобы наша Игра вжилась в естественный поток творения". Слова Бер-Росса ввергли друзей в смятение, но образовавшуюся паузу быстро оборвала Каляда: "Безусловно, Темные Миры уникальны в своем роде, и от внемиренцев, попавших сюда, требуется неукоснительное соблюдение здешних неписаных законов. Но, друзья мои, мы не просто внемиренцы, мы избранники Семи Стихий - их человеческие лица, воплощение их духа и разума. А Темные Миры - то единственное место в Структуре, где Стихии продолжают созидать, поскольку экзисторы нашей Судьбы призвали их в соратники. Твердь, Вода, Огонь, Воздух, Смерть, Жизнь и Космос однажды сотворили Крылатого Волка, как пожелал Великий, и они изменят его форму, подчинившись нашей воле. То будет не Игра, а часть бытия".
Далее начался сон наяву, который ни вспомнить, ни забыть было невозможно. И Волк обрел плоть...
Повеяло свежестью. Мрачные ели и кривые сосны уступили место березам и осинам, а дальше, за светлой от белых стволов рощей, начиналось море зеленых трав. Легкий ветерок скользил по некошеному лугу, и живые волны убегали в лощину, лежащую между двух величественных лесных массивов. Посередине ее, как старая видавшая виды крепость, стоял двухэтажный особняк, обнесенный каменной оградой. С пригорка внемиренцы увидели пустой двор, развалившиеся хозяйственные постройки, конюшню, много лет не слышавшую лошадиного ржания, остов некогда лихой кибитки. Ни единой дороги к парадным воротам усадьбы не было. Дом казался забытым островом в бескрайнем океане полей и лесов.
