Александр Беляев - Мир приключений, 1983
— Мы их уже допросили, — сказал Бурьян, не называя ни Фролова, ни Пивоварову. — Следствие идет, и мне кажется, какие-то шансы у вашего мужа есть. Ждите.
Он знал, что не должен был этого говорить Глебовской, но в виновность ее мужа не верил и сам.
10
Недоброжелателей у Глебовского на заводе было немало. Безжалостный к лентяям и лодырям, пьяницам и прогульщикам, он лишал премии и даже немедленно увольнял с работы, несмотря на текучесть кадров. Надо отдать справедливость Жаркову: преданный своей версии, он тем не менее дотошно допросил всех наиболее обиженных главным инженером. Но кто-то был в гостях в этот злополучный субботний вечер, кто-то предъявил билет в кино, а уволенные за прогулы и работавшие ныне в мастерских местного свияжского кладбища давно забыли о своей обиде. Никто из них так и не понял, почему их допрашивали в связи с убийством незнакомого или полузнакомого им человека. Значит, была все-таки у Жаркова мысль о возможности воспользоваться этим убийством для судебной расправы с мешавшим им главным инженером. Но мешал он только одному человеку, о котором сообщал в ОБХСС. Если бы Ерикеев докопался до истины в так и не открытом деле о сплавконторе, думал Бурьян, Жарков не пошел бы по легкому, но, видимо, ложному пути. Но именно Фролова он и не тронул: тот был очевидцем преступления, главным свидетелем против Глебовского, и незачем было вспоминать о каких-то неподтвержденных обидах.
Бурьян в который уже раз включил запись допроса Фролова.
Жарков. Садитесь, Николай Акимович. Вы были свидетелем убийства на улице Гагарина?
Фролов. Можно сказать, очевидцем.
Жарков. Расскажите.
Фролов. Я уже все тогда рассказал участковому. Жарков. На следствии можно подробнее. Фролов. В субботу вечером я вместе с водителем моей машины ужинал в кафе напротив…
Жарков. Простите, а кто ваш водитель? Фролов. Солод Михаил Михайлович. Поступил к нам водителем грузовой машины, а сейчас я его перевел к себе на легковую. Хорошие рекомендации и большой опыт. Классный водитель.
Жарков. Поближе к убийству.
Фролов. Мы поужинали, а кафе закрывалось. Я пригласил официантку Полину Григорьевну Пивоварову немножко пройтись по городу. Водитель остался в машине. Мы пошли прямо, потом свернули на улицу Гагарина.
Жарков. Почему?
Фролов. Чисто случайно. Впереди нас шли двое, мужчина в белой рубашке и женщина в темном. Я хотел было обогнать их, но Поля остановила. Не спеши, говорит, послушаем, о чем они треплются. Это Людка Глебовская со своим хахалем.
Бурьян выключил и снова включил запись. А подумал он при этом об одном странном обстоятельстве. Почему очевидцем убийства оказался именно недоброжелатель Глебовского? И почему он, живущий почти за семьдесят километров от города, захотел погулять по городу именно в тот злополучный вечер? И почему для прогулки он выбрал явно не симпатизирующую Глебовской одну из известных всему Свияжску сплетниц? И почему так же «чисто случайно» они оба свернули на улицу Гагарина именно позади Глебовской и Маркарьяна?
А запись допроса тем временем продолжалась.
Жарков. Вы так близко шли, что можно было все слышать?
Фролов. Они не стеснялись нас или не видели. Он все о любви говорил, настаивая, чтобы Людмила ушла от Глебовского. А она уговаривала, чтобы он сдержаннее вел себя. Если вдуматься, просто боялась ревнивых припадков мужа. Жарков. Вы близко знаете Глебовского? Фролов. Бок о бок работаем. Вспыльчив, зол, ревнив, мстителен. Со злобы на все способен.
Жарков. А из ревности?
Фролов. А вот послушайте. Сижу я как-то у него на приеме. У самой двери сижу, а она приоткрыта была. В кабинете же у него никого. Он спиной ко мне стоит и по телефону во весь голос кричит. Жену костит, как мужик на рынке… Шлюха, говорит, ты подзаборная! Армяшку своего брось, а то я ему жить не дам. А ведь это, товарищ следователь, прямой намек.
Жарков. Кто-нибудь, кроме вас, был в приемной?
Фролов. Кроме меня, никого. Но меня он не принял. Сказал, что занят.
Жарков. А вы жену его знаете?
Фролов. Не знаком: они в гости к себе не зовут. Да вы многих поспрошайте, баб особенно. А в субботу, когда она со своим армянином домой возвращалась, он у калитки ее, как девку, облапил.
Жарков. Как же вы сумели их разглядеть в темноте?
Фролов. А мы тихонько за ними шли. Приглядывались.
В кабинет прокурора вошла Левашова. Бурьян тотчас же выключил магнитофон.
— Напрасно вы его выключили, — проговорила Верочка. — Я сама люблю вновь и вновь прослушивать уже сказанное на следствии. Как-то по-новому воспринимаешь мелочи — обмолвки, неточности, интонации. Причем не только у допрошенного, но и у допрашивающего.
— Интересно, кто из них лжет? — Бурьян рассуждал вслух. — Глебовская и на меня произвела приятное впечатление. Как на мужчину, или скажем иначе — просто на человека. Но я ведь не просто человек, я в данном случае и следователь. Не говоря о Пивоваровой, Фролов, например, посоветовал: «А вы наших баб расспросите». Жарков и расспросил. Жена Пермякова, которая, кстати, даже не разговаривает с Глебовской, прямо обвиняет ее в неверности мужу, а Дульская — в излишней кокетливости с Маркарьяном.
— Жена Пермякова — злонамеренная и ограниченная мещанка, готовая оклеветать кого угодно, кто ей не нравится. Пермяков даже порекомендовал Жаркову не вмешивать ее в дело Глебовского, но Жарков словно специально подбирал именно таких свидетелей. Почему из всех участниц драмкружка в Доме культуры он выбрал Дульскую? Потому что она играет те же роли, что и Глебовская, причем играет их гораздо хуже. Ну, а теперь включите-ка окончание допроса Пивоваровой. Последних реплик совершенно достаточно.
Бурьян пропустил часть катушки, потом включил звук. Раздался чуть хрипловатый женский басок.
Пивоварова. Мы почти крались за ними, даже прижимались к забору, неслышные и невидные.
Жарков. Зачем?
Пивоварова. Люблю за чужими романами подглядывать. Дело женское. Занятно.
Жарков. Роман этот закончился трагедией. Вы видели?
Пивоварова. А то нет? Потеряла Людка такого хахаля…
Жарков. Вы знакомы лично с Глебовской?
Пивоварова. Лично? Нет. Видела как-то у нас в кафе.
Жарков. С кем?
Пивоварова. С мужем. Она выпендривалась, мужиков приглядывала. А он сидел злющий-презлющий. Должно быть, предчувствовал, что под суд пойдет.
Жарков. Вы в этом уверены?
Пивоварова. А кого же судить? Все уверены. Посидите у нас, наслушаетесь.
Левашова закрыла магнитофон. Сказала скорее с грустью, чем с насмешкой:
— Я присутствовала на этом допросе и рискнула заметить Жаркову, что такие свидетели не вызывают доверия, он мне в ответ: учитесь, мол, девушка, отличать спорное от бесспорного.
