Мария Симонова - Третья стихия
Михаил стоял, оглядываясь и размышляя, куда в этом новом месиве мог подеваться Бол Бродяга. Хотя конечно — бассейн, спортзал, кинотеатр и так к далее… Мало ли какими удобствами «золотой рыбки» мог в данную минуту пользоваться Бол, покинув свою каюту. Михаил заколебался, стоит ли ему подождать Бола здесь или попросить «рыбку» перенести его прямо к Бродяге, где бы тот ни находился, рискуя нарушить его личный интим. А вдруг он уже с Рейчел? Как раз сейчас? Футбольным мячом в лоб бабахнула страшная мысль: «А ну как Петр его уже того?..» Но тут как раз высокая трава неподалеку от Михаила зашевелилась, и над ней галлюцинацией безумного гения о конце мира собрался Бол Бродяга.
«Живой!» — отлегло первым делом у Михаила от сердца. А потом еще больше отлегло, потому что, увидав еще раз перед собой воочию Бола, Михаил не смог представить себе способа, каким Петр мог бы расправиться с человеком, и без того уже существующим в состоянии разрезанности на мелкие кусочки.
— Привет, Бол! Извини, если разбудил, — начал Михаил, соображая, как бы ему подоходчивей объяснить Болу суть нависшей над ним угрозы.
— Привет! Да ты садись, не стой, — сказал Бол, приближаясь. — Молодец, что зашел. Сейчас чего-нибудь перекусить организуем.
— Я к тебе по важному делу, — сообщил Михаил, оглядываясь. Обнаружив возникшее за своей спиной кресло, он присел в него и продолжил: — К тебе тут случайно Рейчел не заходила?.. Прости — наверное, слишком личный вопрос… Но это важно.
— Хм, — сказал Бол, вырастив тем временем еще одно кресло напротив и между ними — накрытый стол. — Такой уж важный?
Михаил энергично кивнул — мол, можешь мне поверить.
— А в чем дело? Ну да, заходила недавно.
— Черт!
Вот ведь ушлая баба! Везде она успела!
— С ней что-то не так? — обеспокоился Бол. И в это время где-то рядом раздался голос Илли, такой близкий, словно она сидела с ними третьей за столом:
— Я на месте.
— Черт! — Михаил стал торопливо объяснять Болу: — Остерегайся Петра. Рейчел — это его жена, и между ними свои заморочки… Сейчас уже недосуг объяснять. Короче — будь начеку!
— А чего там объяснять, все понятно, — сказал Бол. — Только я ее не трогал.
— Я тоже ее не трогал. Но, не будь я его братом, он бы меня уже прикончил.
— Ну, пусть теперь меня попробует. Флаг ему в руки, — усмехнулся рот Бола, пребывавший на самом верху архитектурного ансамбля. Михаил в очередной раз подивился особенностям абсолютного языка: неужели Бол и впрямь упомянул про флаг или это прозвучало только в русской интерпретации фразы?.. — Бол между тем продолжал с досадой: — Жаль, перекусить не успели. Придется с собой брать.
Обе его руки протянулись над столом, одна подхватила бутылку, вторая — тарелку с каким-то горячим блюдом, и унесли их куда-то в глубины его разрозненного организма. Михаил запасаться не стал, поскольку голода пока не испытывал, да и не имелось у него таких карманов, куда можно было бы спрятать целую тарелку без ущерба для ее содержимого.
В зале управления они с Болом оказались одновременно. Остальные были уже тут. Карриган пребывал на своем прежнем месте: не исключено, что он так и просидел здесь все время, глядя на последнее кольцо дороги лангов в размышлениях о тщете всего сущего. Илли занимала соседнее с ним кресло.
Петр и Рейчел расположились по другую его руку, на спинках их кресел висело оружие — те самые причудливые лазерники из реальности третьего рода. Михаил едва скользнул по ним взглядом — состояние его в данную минуту было в самый раз для семейного скандала, вряд ли сейчас уместного. Он занял свободное кресло рядом с Илли. Бол усилием творческой мысли соорудил себе с того же края еще одно кресло. Карриган оглядел всех и обратился к Илли:
— Приступай.
Они замерли, уставясь в космическое пространство в ожидании радикальных перемен. С минуту ничего не происходило, и эта минута, как водится, показалась Михаилу более продолжительным отрезком времени, чем весь срок их пребывания на корабле. «Снизошла бы хоть до сообщения, куда собирается лететь, — думал он, чувствуя, что от напряженного вглядывания звезды начинают колоть глаза. — Как-никак, нам в ту же сторону». Висящее в пустоте древнее кольцо почему-то напомнило ему чеку чудовищной гранаты, укрытую в безмерных пространствах надежнее, чем в любых секретных бункерах. Миллионы, миллиарды лет висит эта чека на одном месте и ждет своего часа — когда придет кто-то, знающий заветный код, состоящий из ее точных координат. Придет и дернет. И тогда…
Пространство впереди внезапно вспыхнуло белым и голубым. Михаил прижался к спинке в суеверном ужасе бедового пророка: «Накаркал!..» Потом подался вперед. Лишь спустя пару секунд он понял, что оказался свидетелем не апокалиптического взрыва Вселенной. Просто чернота космоса сменилась мгновенно и очень резко обычным белым днем какой-то планеты, причем день этот, как выяснилось при окончательном наведении в глазах резкости, был даже не из самых солнечных. Но белым он являлся в прямом смысле, потому что там, где корабль вышел из… прыжка?.. Михаил понятия не имел, как именуется такой прогрессивный способ космоплавания. Но тем не менее: земля, расстилавшаяся под ними, была покрыта снегом, и там росли деревья. Много деревьев — целый лес: что-то очень похожее на елки, елки и еще раз елки. И так до самого горизонта.
— Если я не ошибаюсь, планета Дьюгарь. Родина лангов, — просветил Карриган всех несведущих.
— Брошенная планета, — невозмутимо уточнил Петр. Хмель с него, кстати сказать, словно рукой сняло.
Илли обернулась вопросительно к Карригану:
— И что теперь?
— Насколько я понял, ты захотела побывать на планете лангов. И еще ты хотела чего-то чистого до абсолютной белизны. Прошу прощения за такие сугубо личные подробности. Надеюсь, что это все — таки не полюс. Для начала попробуем здесь просто осмотреться.
Михаил решил, что он имеет в виду осмотр окрестностей — разведку, сбор информации, ну и все такое. Но тот, помолчав несколько секунд, сообщил:
— По информации корабля, разумной жизни под нами в радиусе пяти километров нет. На юго-западе имеются древние постройки. Там с большой вероятностью теплится разумная жизнь. Значит, двигаемся на юго-запад.
Не успел он договорить, как корабль уже воспринял приказ: лежащая перед ними зимняя панорама, накренясь, поехала в сторону, потом выровнялась и понеслась стремительно навстречу: корабль взял курс на юго-запад. Из-за горизонта бескрайним одеялом выплывал все тот же заснеженный лес. Вскоре прямо по курсу в воздухе образовалось золотое облако нечетких очертаний. Огибать это атмосферное явление Карриган, по всей видимости, не собирался, так что в конце концов они в него врезались и пролетели насквозь. По экрану забарабанил как будто бы крупный град.
