Александр Сухов - Армагеддон объявлен
На следующее утро заботу о пропитании взвалил на свои широкие плечи Зуур эр Шуур. Еще до того, как все проснулись, предприимчивый огр сбегал к ближайшему озеру и наловил там с дюжину огромных рыбин, внешним видом похожих на зеркального карпа. Добычу выпотрошили, нашпиговали собранными еще вчера душистыми травками, обваляли в глине и запекли в костре. Получилось очень даже недурственно. При таком способе приготовления даже недостаток соли был не очень заметен. На десерт соответственно были поданы свежесобранные плоды. По окончании завтрака капризная Эниэль посетовала на отсутствие кофе или на худой конец банального чая. Зуур эр Шуур, в свою очередь, заметил, что был бы не прочь запить все это продуктовое изобилие кружечкой гномьего эля.
– Вот же стервецы эти мелкие, – рассуждал шаман, поглаживая свое набитое до отказа брюхо, – умеют варить хорошее пиво, а у нас огров, сколько бы мы ни пытались, такой качественный напиток не получается. В чем секрет, кто мне ответит?
– Это все от того, – съехидничала Эниэль, – что гномы терпеливые – дают, как следует настояться напитку, перебродить, а не выжирают его в самой начальной стадии ферментации. – Затем, поднявшись на ноги, неугомонная эльфийка во всеуслышание объявила: – Всё, мальчики, хватит прохлаждаться и мечтать о несбыточном. Две минуты на сборы – и вперед!
Сегодня их путь пролегал по пойменным лугам вдоль цепочки довольно крупных пресноводных озер, соединенных между собой небольшими то ли проливами, то ли короткими речушками. По непонятной причине граница леса располагалась на расстоянии примерно полукилометра от уреза воды, поэтому идти было легко по аккуратно подстриженной многочисленными стадами травоядных животных травке.
Поначалу никто не обратил особого внимания на полное отсутствие в этих местах птиц и хищных животных – ну нет и ладно, значит, так оно задумано создателями этого мира. Однако беспокойная Эниэль, как истинная дочь лесного народа, не могла долго игнорировать столь вопиющий факт, противоречащий всем мыслимым законам природы.
– Черт побери! – громко воскликнула она. – Подобные экосистемы не имеют права на существование. Или я вообще ничего не понимаю в этой жизни.
– Что ты имеешь в виду, дорогая? – заволновался Парацельс, обеспокоенный состоянием подруги.
– А то, что если есть травоядное, значит, должен быть и хищник, и стервятник, иначе бесконтрольное размножение, генетическая деградация, болезни и, как следствие, полное вымирание. Ничего не понимаю!
– Вот ты о чем, – кивнул головой Зенон, – хочешь сказать, что на Данаибе не существует механизмов, поддерживающих экологическое равновесие. Полностью согласен с тобой.
– Да не парьтесь, – резонно заметил огр, – если кто-то хотел создать здесь истинный рай, значит, учел все эти ваши законы равновесия. Дариды ушли когда? А?.. Ответьте-ка мне кто-нибудь.
– Ну, сто или двести тысяч лет назад, – сказал Зенон.
– Во-во, – едва не запрыгал от радости Зуур эр Шуур, – за сотню тысячелетий здесь никто не вымер и не деградировал, значица, все учтено и без всяких доморощенных грамотеев-экологов.
При этом он выразительно посмотрел на единственную даму в их брутальной компании.
Эниэль не стала вступать в дискуссию со своим извечным оппонентом, лишь одарила его комплиментом сомнительного свойства:
– Дубинноголовый философствующий акселерат.
На этом инцидент был исчерпан. Огр в приподнятом настроении, что удалось наконец-то утереть нос этой змееязыкой зазнайке Эниэль, вернулся к прерванному созерцательно-медитативному состоянию, позволяющему держать под астральным контролем обширный участок окружающего пространства. Зенон и любознательная эльфийка стали внимательно слушать очередную занимательную байку Парацельса о житье-бытье обитателей далекой загадочной Земли…
Зная примерно продолжительность светового дня, на сей раз решили подготовиться к ночлегу более основательно. Чтобы не оказаться под промозглыми струями вечернего (или скорее ночного) ливня, заранее возвели водонепроницаемый шалаш, заготовили дров и обеспечили себя провиантом: небольшим кабанчиком и приличной грудой разнообразных плодов. По пути им удалось набрести на небольшое изолированное от всех прочих водоемов озерко. Вода в нем оказалась горько-соленой, а его каменистые берега были покрыты довольно толстым слоем выкристаллизовавшейся поваренной соли. И пусть соль изрядно горчила из-за присутствия в ней соединений магния и калия, это была самая настоящая соль, пригодная для приготовления пищи.
Дождь начался, как по расписанию – практически сразу, едва над Данаибом сгустилась ночная мгла. Но на этот раз наши путешественники встретили ночь во всеоружии, иными словами, сидя в сухом уютном шалаше на ворохе мягких листьев. Удивительно, но за все три дня во время разгула стихии не сверкнуло ни одной молнии, не прогремел гром.
После того как дождь закончился, развели костер и приготовили ужин. Приправленное ароматными травами и (что самое ценное) солью мясо дикого кабана было восхитительным. Местные плоды также были на любой вкус, от невыносимо кислых до приторно сладких. Некоторые были вполне традиционными, как, например, груши, смоквы, бананы, апельсины и авокадо. Иные, хоть и походили внешним видом на что-то известное, на вкус здорово отличались. Особенно всем понравился фрукт, похожий на сборную костянку малины или ежевики, только размером с кулак Зуур эр Шуура. Его нежная мякоть буквально таяла на языке, орошая ротовую полость сладким ароматным соком с ярко выраженным дынным вкусом. С легкой руки Эниэль этот плод окрестили дынной ягодой.
После ужина дружно завалились спать, на сей раз в сухой одежде и прекрасном расположении духа. Зенон и Зуур эр Шуур не пожелали идти в шалаш, а постелили себе неподалеку от костра. Огр захрапел, едва лишь его тело приняло горизонтальное положение. Юноша еще долго лежал с открытыми глазами и, подложив руки под голову, любовался завораживающими красотами ночного неба. Его ничуть не смущали доносившиеся из шалаша звуки страстных поцелуев, приглушенные охи и ахи, а также энергичные шуршания влюбленной парочки…
Проснувшись, Зенон обнаружил себя лежащим лицом к небу и с основательно затекшими руками под головой. Переход от сонного состояния к реальности был настолько резок, что юноша поначалу даже не понял, спал ли он вообще. Однако изменившийся рисунок звездного неба над головой и прогоревший костер однозначно указывали на то, что он все-таки пребывал в состоянии сна довольно приличный промежуток времени. По привычке поднес к глазам руку и взглянул на светящийся циферблат своих часов, но, вспомнив, что они недавно остановились, тут же опустил. Поскольку оранжевый день еще не наступил, было бы глупо вот так лежать и без толку пялиться на усыпанные косматыми звездами небеса или на огромный шар восходящего над горизонтом Ультана. Зенон попытался вновь закрыть глаза, но неожиданно для себя услышал чей-то еле уловимый зов – назойливый, будто комариный звон, и тут же сообразил, что причиной столь раннего его пробуждения был именно этот сигнал.
