Айзек Азимов - ИНЫЕ МИРЫ, ИНЫЕ ВРЕМЕНА. Сборник зарубежной фантастики
Он представил остальных: Гефастион — тот, который сбил с меня шляпу, а сейчас держал лошадей; Неарх — тот, который упал с лошади; Птолемей — тот, который ездил за оружием; а также Гарпал и Филот.
— Когда Птолемей ворвался в дом, — продолжал незнакомец, — я спросил его, что за спешка, узнал о стычке и решил ехать с ним. Хорошо же они слушают своего учителя. Они не должны были вести себя недостойно даже с тобой, варваром, ибо, поступая так, они сами опускаются до уровня варваров. Я возвращаюсь в дом к Аристотелю. Ты можешь следовать за мной.
Всадник развернул коня и поехал шагом обратно в Мизу. Шестеро подростков стали ловить лошадь Неарха.
Я пустился вслед за ним, хотя мне иногда приходилось бежать трусцой, чтобы не отставать. Дорога шла в гору, и вскоре я начал задыхаться. Я пропыхтел:
— Кто ты… о господин?
Всадник мотнул бородой и удивленно поднял брови:
— Я думал, ты знаешь. Я Антипатр, правитель Македонии.
Не доезжая до деревни, Антипатр свернул и поехал по ухоженной территории, напоминавшей современный парк, где стояли статуи и скамьи. Я предположил, что это роща Нимф, в которой Аристотель проводил занятия с учениками. Мы проехали через парк и остановились у особняка, Антипатр бросил поводья слуге и соскочил с коня.
— Аристотель! — загремел Антипатр. — Тут тебя один человек видеть хочет.
Вышeл мужчина примерно моего возраста, лет сорока. Он был стройный, среднего роста, с лицом тонкогубым и суровым, седеющая борода была коротко подстрижена; Одет был в пышный гиматий, большой плащ с каймой, украшенной разноцветными спиралями.
На пальцах золотые кольца. Антипатр, запинаясь, представил меня: — Друг мой, это… э как его зовут, из. э… откуда-то из Индии.
Он рассказал ему, как спас меня от Александра и его злокозненных друзей, и добавил:
— Если ты в скором времени не научишь этих щенков, как нужно себя вести, то потом будет поздно.
Аристотель внимательно посмотрел на меня.
— Всегда приятно пожнакомиться с человеком, приехавшим издалека. Что привело тебя сюда, друг мой?
Я представился и сказал:
— В своей стране я считаюсь философом, и я подумал, что мое путешествие на запад не может быть завершено, пока я не поговорю с величайшим философом Запада. А когда я спросил, кого мне искать, все назвали мне Аристотеля, сына Никомаха.
Аристотель промурлыкал:
— Я рад, что они нажвали меня. Гм. Войди в дом, выпей со мной вина. Ты можешь рашкажать мне о чудесах Индии?
— Да, конечно, но ты в свою очередь должен рассказать мне о своих открытиях, они воистину еще большее чудо.
— Ну что ж, заходи, заходи. Ты шможешь остаться на пару дней. Мне есть о чем рашпросить тебя.
Так я встретился с Аристотелем. Мы, как говорили в моем мире, понимали друг друга с полуслова. У нас было много общего. Кому-то могло не понравиться то, что Аристотель шепелявил, или его педантичность и чрезмерная сосредоточенность, или то, что любую тему он мусолил до умопомрачения. Но мы с ним ладили.
В то утро в доме, который царь Филипп построил для придворной школы, Аристотель передал мне чашу густого вина и попросил: — Рашкажи мне о шлоне, этом огромном звере, у которого по хвосту спереди и сзади. Он действительно существует?
— Да, действительно, — ответил я и начал рассказывать все, что я знал о слонах, а Аристотель делал заметки на листах папируса.
— Как в Индии называют шлонов?
Вопрос застал меня врасплох, мне не приходило в голову, что помимо всего того, что я знал, мне в моем путешествии понадобится еще и знание древнего хиндустани. Я отхлебнул вина, чтобы протянуть время. Я никогда не любил спиртные напитки, и эта жидкость казалась мне отвратительной, но ради достижения моей цели приходилось притворяться, что она мне нравится.
Без сомнения, мне пришлось бы выдумать какую-нибудь абракадабру, но тут память моя совершила внезапный скачок, и мне на ум пришли рассказы Киплинга, которые я читал в детстве.
— Мы зовем их хатхи, — сказал я. — Но в Индии, кoнечно, говорят на разных языках. — А что ты знаешь о диких ошлах, что водятся в Индии, тех, о которых пишет Ктезий, у них рог на лбу?
— Правильнее было бы называть их носорогами, потому что рог у них в действительности на носу и они больше похожи не на ослов, а на огромных свиней…
Приближалось время обеда, и я несколько раз тонко намекал, что мне нужно найти пристанище в Мизе, но Аристотель, к моей радости, к слушать меня не захотел.
Он потребовал, чтобы я остановился прямо в школе, и не обратил внимания на то, что я из вежливости воспротивился этому.
— Ты должен оштаться здесь на несколько месяцев, — сказал он. — У меня никогда больше не будет такой возможности шобрать шведения об Индии. Не бешпокойся с рашходах. Царь платит за все. Ты первый действительно умный… э… варвар, из тех, кого я знал, а я иштсшковался по ученому серьезному шобеседнику. Фесфраст вернулся в Афины, а другие мои друзья редко заезжают в эту глушь.
— А македонцы?
— Axofi! Некоторые из них, как и мой друг Антйпатр, неплохие люди, но в большинстве своем они столь же безмозглы, как и персидские вельможи. А теперь расскажи мне о Патал… как называется твой город?
Вскоре вошли Александр и его друзья. Мне показалось, они растерялись, увидев, что я беседую наедине с их учителем, Я изобразил радостную улыбку и сказал: «Хайре, друзья мои!» — как будто ничего не произошло.
Мальчишки переглянулись и начали перешептываться, но не решились ничего Предпринять.
« «На следующее утро, когда они пришли на занятия, Аристотель сказал им:
— Я cлишком занят разговором с доштопочтенным путешественником из Индий, чтобы терять время, вколачивая ненужныe вам знания в ваши жалкие умишки. Идите, постреляйте кроликов или наловите рыбы к обеду, только иcчезните.
Мальчишки улыбнулись. Александр сказал:
— Кажется, и от варвара может быть какой-то толк. Я надеюсь, что ты останешься у нас навсегда, достопочтенный варвар.
После того, как она ушли, попрощаться с Аристотелем зашел Антипатр. Он грубовато-добродушно спросил у меня, как я поживаю, вышел и отправился верхом в Пеллу.
Недели проходили незаметно, и пока я гостил у Аристотеля, появились первые весенние цветы. День за днем мы, беседуя, бродили по роще Нимф или сидели дома, когда шел дождь. Иногда мы беседовали одни, а иногда за нами следовали, слушая нас, мальчики. Они несколько раз пытались подшутить надо мной, но я, хотя и был, в ярости, делал вид, что меня забавляют их проделки, и таким образом избежал серьезных неприятностей.
