Артем Абрамов - Место покоя Моего
— Да, Иешуа, приходи! И друзей своих бери. Мы устроим праздник. Иешуа, спасибо! — Мария плакала и смеялась одновременно, размазывала по пыльному лицу слезы.
— Не за что. Иди, Мирьям, мы скоро. Женщина, шепча благодарности, попятилась, а Иешуа махнул ей рукой:
— Да иди же, смешная…
И тут же обратился ко все еще стонущему Андрею:
— Где больно, Андрей?
Петр облегченно вздохнул — все, еще одно маленькое чудо, и хватит на сегодня. И так денек выдался напряженный.
Спустя десять минут, а именно столько потребовалось на приведение Андрея в порядок, Иешуа с учениками уже бодро шагал в сторону дома Лазаря. Петру не давал покоя вопрос — что все-таки заставило Иешуа зайти в Вифанию?
Сняв все мысленные блоки, он обратился напрямую к Машиаху:
«Ты ведь знал о смерти Лазаря? Мы неспроста сюда пришли?» Чуть помедлив с ответом, не оглядываясь, Иешуа ответил:
«Да. Знал. Он позвал меня».
«Позвал? Как?»
«Во сне. Он мой старый друг, я чувствую его очень хорошо. Ты ведь знаешь о связи матери и ребенка? Когда ребенку больно — мать это чувствует».
«Да, конечно».
«Вот и между старыми друзьями тоже есть нечто подобное…» Петр не мог сопоставить услышанное с личным опытом — работа Мастера не располагает к приобретению друзей. Приятели — да. Надежные партнеры — обязательно. Но друзья…
«Тогда к чему этот спектакль, Иешуа?»
«…Мы зайдем познакомиться с другом…»
«Спектакль?.. Это что-то римское, да?.. Решил поберечь учеников — они и так уже чудес насмотрелись».
«Да уж? Поберег. Не ты ли их лишил способности удивляться?»
«Для их же блага, Кифа. И ты это понимаешь».
Петр понимал.
Вечером того же дня многочисленные съестные запасы, накопившиеся в доме Лазаря, были существенно сокращены. Еще недавно скорбевшие люди вовсю веселились по странному поводу — сформулировать его никто толком не мог. Воскрешение? Да, наверное, но звучит слишком напыщенно. Выздоровление? Но умершие не выздоравливают. Впрочем, какая разница — Лазарь жив, весел, как всегда, остро шутит, и ладно. Что еще надо? А о путях его возвращения на грешную землю никто не задумывался — Иешуа позаботился, чтобы гости не относились к вновь обретенному Лазарю как к воскресшему из мертвых. Все были просто рады его видеть. Такого напряжения, как в Кане, после чуда с вином — не было.
Мария долго не могла подобрать слов благодарности и, так их и не подобрав, просто подошла к Иешуа, лежащему за столом, села у его ног, поставив рядом кувшин с дорогущим, сногсшибательно пахнущим миром.
Петр подумал: это не должно уйти от внимания публики, это важный исторический момент. И в тот же миг все жующие, пьющие и разговаривающие люди затихли и повернули головы в сторону Иешуа.
Мастер поймал укоряющий взгляд Машиаха: зачем, Кифа?
Мария молча смочила в масле кусок ткани и начала обтирать им ноги Иешуа. По комнате распространилось благоухание.
Она делала это медленно, размеренно, по нескольку раз окуная платок в сосуд, не жалея драгоценного масла. Затем распустила волосы — высвободила их из тугого пучка, они распались по спине тяжелой черной волной. Собрав их в подобие кисти, Мария стала вытирать ими ноги Иешуа.
Публика безмолвствовала.
Это было сильнее всяких слов благодарности.
Постепенно праздник вернулся в прежнее русло, люди заговорили, кто-то запел, зазвенела посуда.
Простак Иуда, сокрушенно покачав головой, с сожалением произнес:
— Такое дорогое миро… Лучше бы было его продать. Даже сквозь шум Иешуа услышал это и метнул на Иуду сердитый взгляд. Иуда понял, что сказал глупость, и решил реабилитироваться:
— Ну… продать, а деньги бедным раздать.
Но это не удовлетворило Иешуа. Он подошел и сказал зилоту:
— Иуда, у тебя есть деньги? Сейчас, с собой?
— Да, есть немного. А что, Равви?
— Так вот, пойди и раздай их бедным, если хочешь. А миро это принадлежит Марии, и она применила его сейчас по назначению.
Иуда сидел подавленным — идти искать в темноте бедняков и раздавать им свои скромные сбережения ему не улыбалось. Петр похлопал его по плечу:
— Машиах пошутил, успокойся. — Оглянулся вокруг, спросил: — А где Йоханан? Ты его не видел?
— Там. — Иуда махнул рукой в сторону выхода. — Лучшую девицу себе отхватил и ушел с ней. Шустрый парень.
Девицу? Аскет Иоанн? Интересно… Петр не поленился, встал, вышел из дома в жаркие сумерки. В свете луны он увидел, что под далекой смоковницей сидит Иоанн и что-то рассказывает, возбужденно жестикулируя, а рядом с ним, на почтительном, впрочем, расстоянии, — Марфа. Обхватила руками колени, слушает завороженно.
Мальчик с девочкой дружил, мальчик дружбой дорожил. Детский стишок из любимого Петром двадцатого века.
ДЕЙСТВИЕ — 3. ЭПИЗОД — 3
ГАЛИЛЕЯ, гора ФАВОР, 25 год от Р.Х., месяц Сиван
Вот уже два месяца сидим д этом Богом забытом Назарете, думал Мастер, и до сих пор ничего не произошло. И не происходит. Буквально: Богом забытый городишко! Бог куда-то надолго отвлекся и не вспоминает о своем избраннике, о Мессии, да и сам Иешуа будто забыл о своем высоком предназначении — забросил любимые народом чудеса, никого не лечит, не оживляет, вовсю продолжает плотничать, и делает это с видимым удовольствием. Руки помнят… Ученики недоумевают: неужели все, финита? Походили, пошумели, человека даже воскресили и — конец? Всякий раз, как кто-то пытался завести с Иешуа разговор о продолжении, скажем, высоко, мессианской деятельности, тот тактично или бестактно, в зависимости от настроения, сворачивал на другую тему, давая понять, что об этом он беседовать не желает…
Мать Мария, в отличие от активных учеников, была очень рада тому, что сын наконец надолго возвратился домой, да не один, ас друзьями: в натуральном хозяйстве лишних рук не бывает. И все руки задействованы, все друзья с пользой существуют, зря хлеб не едят.
А может, не стоит зря дергаться, может, оно и к добру — незапланированный отпуск получается. Конец весны выдался сухим, жарким, но не душным — благодать, одним словом. Вот только в Службе скорее всего публика с ума скатывается: столько времени ничего не происходит, и это сейчас, когда операция находится в самой активной фазе! В связи с предполагаемым «скатыванием с ума» Петр отлучки в Службу прекратил, лишних вопросов бежал, затаился, закуклился. Иными словами — расслабился.
Дни его состояли из праздного безделья, необременительных работ по дому, да изредка Иуда с Яаковом приставали к нему, чтоб обучал их приемам рукопашного боя. Такие занятия были полезны для всех. И для Петра в том числе. Какая-никакая, а тренировка. На полянке с мягкой травой он с удовольствием преподавал будущим апостолам азы самбо, карате, таэквондо, ушу и прочих иных рукопашных наук, коим в Службе уделялась масса внимания. Воодушевленные новыми знаниями, ученики тут же старались применить их на молчаливом богатыре Иоанне, но тот лениво и походя блокировал их пока еще неумелые выпады какими-то странными грубоватыми, но очень действенными приемами, которым научился в своей Кумранской обители.
