Николай Чадович - Враг за Гималаями
А на четвертый день ариям был представлен…»
Следующий листок отсутствовал, зато имелось краткое разъяснение, сделанное кем-то из лингвистов: «Стр. 36 была переведена ранее по просьбе старшего следователя Донцова Г.С., и в настоящее время находится в его распоряжении».
Буркнув: «Все верно», – Донцов приступил к чтению тридцать седьмой страницы.
«…поговаривали, что он якшается с самыми темными силами, включая сюда колдунов-дасью, наводивших порчу не только на людей, но и на арийских богов, а также тайно поддерживает сношения с варварскими племенами как запада, так и востока.
Презрительно глянув на своих многочисленных вассалов, которые и глаз на него поднять не смели, Ганеша заявил, что это было последнее жертвоприношение коня и отныне благородных животных заменят люди, как того требуют обычаи Ариев, причем не только пленники, но и отступники всех мастей, вне зависимости от происхождения и прошлых заслуг.
После этого он перешел, так сказать, к вопросам внутренней и внешней политики.
По мнению Ганеши, Семиречье, некогда покоренное героическими предками ариев, ныне было уже не в состоянии прокормить их расплодившихся потомков. Пахотные земли истощились, пастбища иссушены зноем, в лесах перевелась дичь, и скоро может случиться так, что на каждый кусок будут претендовать сразу двое желающих.
Искать военную добычу почти негде. На юге Семиречье ограничено океаном, на севере – снежными горами, на востоке – непроходимыми болотами, отравленными лихорадкой.
Остается лишь один доступный путь – на запад, на родину предков, ныне заселенную варварскими племенами, у которых всего в достатке: и лошадей, и молочного скота, и золота, и драгоценных камней, и невинных девушек.
Кто – то из присутствующих посмел возразить:
– Тот, кто имеет такие богатства, крепко держится за них. Вряд ли варвары согласятся добровольно поделиться с нами скотом, золотом и девушками.
Ганеша ответил, что золотыми слитками сражаться не будешь, а девушки, даже самые красивые, не могут заменить боевые колесницы. У варваров нет ни силы духа, ни боевого опыта, ни оружия ариев. По натуре они рабы, а не господа, и безо всякой борьбы подставят свои шеи под ярмо завоевателей.
Затем наступила очередь конкретных распоряжений.
Всем царям предписывалось оставить в своих владениях ровно столько войск, сколько требуется для устрашения шудров, а главные силы, снабженные провиантом и полностью экипированные, вести на запад, к великой реке Синдху, через которую уже наводятся переправы.
С выступлением в поход необходимо поторопиться, поскольку зимняя непогода скоро сделает дороги на запад труднопроходимыми.
Порядок движения походных колонн таков: кавалерия, пехота, колесницы, слоны и обоз.
На несмелое замечание какого-то царька, что слоны могут не выдержать тягот долгого и опасного пути, Ганеша ответил целой речью:
– Ради великой цели, которую мы перед собой поставили, не жалко ничего, а уж тем более слонов. Скажу прямо, что до границ западных стран, где нас ожидают слава и добыча, дойдет только каждый второй пехотинец, каждый третий всадник и один слон из десяти. Но даже нескольких уцелевших гигантов будет вполне достаточно, чтобы обратить в бегство целую армию трусливых варваров.
Едва „общее собрание“ закончилось, как Ганеша удалился в свой роскошный шатер, увенчанный свастикой – символом успеха, счастья, благополучия, – и к нему стали вызывать всех царьков поочередно. Некоторые после этого бесследно исчезли, а другие возвысились, заняв в новом государстве важные посты.
Вскоре пригласили и Ачьюту, успевшего изрядно переволноваться (он был невоздержан на язык, и в свое время отпустил в адрес Ганеши немало язвительных замечаний, которые вполне могли дойти до ушей последнего).
Вблизи царь царей выглядел еще более отвратительно, чем издали. В отличие от отца, которого называли то „белоликим“, то „светозарным“, сынок уродился смуглым, мало похожим на ария, что, возможно, и являлось одной из причин его болезненного самолюбия.
Мало того, что нос Ганеши смахивал на слоновий хобот, так не удались еще и зубы, росшие вкривь и вкось. Один клык даже торчал наружу, как у вепря.
– Да будешь ты славен на все десять сторон света, сын Васудевы, – сказал царь царей, выслушав от Ачьюты все подобающие случаю приветствия. – Раньше нам не приходилось встречаться, но ты частенько упоминал меня в своих речах.
Мой предок немедленно рассыпался в извинениях, ссылаясь на то, что молва может неузнаваемо исказить любое неосторожно сказанное слово.
– Почему же молва не исказила твои слова в лучшую сторону? – поинтересовался Ганеша. – Почему до меня доходили только насмешки, а не комплименты?
– Молва имеет свойства сажи. Она способна только замарать, а не обелить, и с этим ничего не поделаешь, – заюлил Ачьюта, которому после такого роскошного пира очень не хотелось расставаться с жизнью.
– На язык ты остер, сын Васудевы, – усмешка у Ганеши была очень нехорошая. – А как насчет других качеств? Что ты еще умеешь делать?
– Я кшатрий, и умею делать все, что предписано человеку моей касты, – ответил Ачьюта. – Я знаю веды вместе с шестью частями, дополняющими их, а кроме того, изучал науку о мирских делах. Я сведущ во всех приемах ведения боя, без промаха стреляю из лука, причем с обеих рук, могу с равным успехом сражаться и в седле, и на колеснице…
– Тебя спрашивают совсем не про это, – прервал его Ганеша. – В моем войске сто тысяч кшатриев. Неужели на поле боя ты хочешь находиться среди простых „ратхинов“?
– Я царь, – гордо заявил Ачьюта. – И на поле боя буду находиться там, где положено царю.
– В моем войске сто царей и тысяча царевичей. Долго ли они протянут, сражаясь в первых рядах своих подданных? Не обольщайся надеждой, что на западе нас ждут легкие победы. Я насмехался над варварами только ради того, чтобы успокоить чернь. На самом деле это стойкие и умелые воины. Пусть у них нет слонов и боевых колесниц, но железных мечей и дальнобойных луков предостаточно. Многие арии не вернутся из предстоящего похода.
– Смерть на поле боя – самая желанная участь для кшатрия.
– Без всякого сомнения, это так. Но сначала надо насладиться плодами победы.
Возражать ему было трудно, а главное, незачем. Смуглолицый сын Арджуны был в чем-то прав. На кой ляд Ачьюте рисковать жизнью? Годы уже не те, да и наследники еще не вошли в силу. Пусть славу себе добывает тот, у кого ее недостаточно, а он свое уже отвоевал. Ну а мне, скитальцу в ментальном пространстве, все эти бурные эксцессы вообще без надобности. Дайте спокойно пожить еще хотя бы с годик.
