Владимир Кузьменко - Гонки с дьяволом
Юрий что-то хотел возразить, но я обратился к майору, которого мы пригласили на Совет:
— Ваше мнение?
— Думаю, что командование проявляет неуверенность и даже растерянность. Возник ряд серьезных трудностей. Они стали испытывать большую нужду в сельхозпродуктах. Организация ведения хозяйства не оправдала себя. Участилось дезертирство. Кадровых военных, тех, что были собраны из воинских частей сразу же после катастрофы, осталось не более ста пятидесяти. Остальные солдаты набраны среди гражданского населения. Я уже докладывал вам, что узнал о вашем существовании еще прошлой весной. Осенью сюда хотели заслать команду и включить вас в систему Комитета Возрождения. Но тут пришли двое и принесли фотопленки. Я присутствовал на совещании, на котором обсуждалось, когда захватить вас — осенью или чуть позже. Фотоснимки сыграли огромную роль. Решили подождать, чтобы нарастить силы. Ваших бывших пленных вызвали тогда на совещание и допрашивали. Они рассказали о вашем устройстве и быте. Командующий тогда запретил им об этом кому-нибудь рассказывать. Я, честно признаюсь, не подозревал, что они ваши агенты. Мысль о том, чтобы перейти к вам у меня зародилась еще на этом совещании у командующего. Мне не нравились наши методы, применяемые к населению. Так вот, я думал как уйти, но главная трудность заключалась в том, чтобы вывезти семью. Помог случай. До этого у нас дезертировало тридцать пять человек.
— Тридцать, — поправил я.
— Нет, тридцать пять. По-видимому, пять человек не дошли или нашли другое убежище. Мне кажется, что командование начало подозревать, что дезертиры укрываются у вас. Поэтому они хотят вас ликвидировать, но, предварительно собрав необходимую информацию.
— Какими силами они сейчас располагают?
— У нас — восемь танков. Но дело в том, что нет квалифицированных военных специалистов. Если танки будут укомплектованы экипажами, то очень мало останется в пехоте. Повторяю, мобилизованные из местного населения не внушают командованию доверия. Единственное, что заставляет людей идти в бой, это то, что их семьи остаются заложниками. Кстати, теперь при мобилизации семья вывозится вместе с самим мобилизованным.
— Вот это уже серьезно, — заметил Алексей.
— Можно мне? — Юрий уже давно хотел вставить слово.
— Говори.
— Из текста послания следует, что наши «десантники» даже после побега не раскрыли себя, то есть, они не подозревают, что эти ребята работали на нас. Следовательно, они также и не имеют представления о том, что их посланник, тот, кто приедет, будет морочить нам голову, постарается внушить нам, что мы имеем дело с очень крупным воинским соединением. Не так ли?
— Ну? — согласился я.
— Отсюда и надо строить свою стратегию.
— Не стратегию, а тактику. Стратегию мы построили на том, что люди бегут к нам. И, чем больше мы выиграем времени, тем большая вероятность того, что мы в конце концов можем жить спокойно, не опасаясь ни самоиспеченных комитетов, ни различных банд. А тактику мы построим следующим образом. В ответ на их камуфляж мы противопоставим свой. Мы уже говорили об этом. Александр Иванович, вы вместе с майором внесете коррективы в наш сценарий. Надо торопиться! Необходимо как-то оттянуть визит «инспектора». Желательно до осени. Но, если не удастся, то хотя бы недели на три. Мы сначала задержимся с ответом, а потом придумаем еще что-нибудь. Скажем, мой визит к союзникам.
— Союзникам?
— А почему бы и нет?
— Понятно! — по глазам Паскевича было видно, что у него появилась идея, — а что, если эти союзники будут — поляками? Они у нас есть. Мы их оденем в форму и во время визита «инспектора» они «случайно» попадутся ему на глаза.
— Где ты возьмешь польскую военную форму?
— В бумагах Можиевского найдена карта, где обозначены не только товарные, но и воинские склады на территории Польши.
— Успеешь?
— Если дадите вертолеты.
— Как, Алексей?
— Можно попробовать. Горючее пока есть.
— А как со сценарием?
— Он давно готов! Мы его с майором подкорректируем и завтра покажем.
— Договорились.
Я уже хотел распустить Совет, но встал Николай.
— У меня есть предложения. Что, если, как в прошлый раз, вызвать восстание в поселении возле части?
Я глянул на майора. Тот помрачнел.
— Ошибаешься. Это другой случай и люди другие. Мы сделаем все возможное, чтобы избежать кровопролития. И, если сражаться, то только в случае нападения на нас. Но и здесь мы сделаем все, чтобы добиться прекращения огня. Иной противник — иные методы.
Когда мы прощались, я почувствовал, что майор пожал мне руку несколько сильнее, чем обычно.
— Как вы устроились, Константин Михайлович? — спросил я его.
— Спасибо! Отлично. Пока временно в одном из корпусов санатория. Вместе со своей командой. Но, знаете, я присмотрел семье хороший домик у озера. Там есть большой запущенный сад. Я всегда мечтал заняться хозяйством и поселиться где-нибудь на берегу реки или озера…
— Скоро вы получите такую возможность. Вот только закончим дела с соседями. Пока же я вас прошу — не ослабляйте полевые занятия. Надо, чтобы все мужчины были обучены и умели хорошо стрелять.
— Вы им выдали оружие на руки. Как-то это непривычно..
— Дорогой Константин Михайлович, принцип вооруженного народа — это принцип демократии. Если правительство боится своего народа, то на кой черт это правительство?
Майор с сомнением покачал головой:
— И вы рассчитываете, что это удастся?
— Нас пока слишком мало. Мы должны быть постоянно начеку. А пока я приглашаю вас с женой ко мне на чашку чая.
— Спасибо! Непременно будем.
Глава XXVIII
СРАЖЕНИЕ У САМОВАРА
Пожалуй, я совершил ошибку, пригласив майора к себе домой. Жена его, полная женщина, приблизительно одних лет со своим мужем, но выглядевшая значительно старше, едва только в гостиной появилась Катя, сразу же надулась и целый вечер почти ничего не говорила. Ее дурное настроение передалось мужу. Константин Михайлович, пришедший веселым, в приподнятом настроении, сначала оживленно поддерживал беседу, делал Кате комплименты, потом скис, стал отвечать на вопросы невпопад. Катя скоро ушла, сославшись на то, что надо кормить дочку.
— У вас сын? — спросил я, чтобы хоть что-нибудь сказать, хотя все прекрасно знал о его семье.
— Да! Уже скоро будет пятнадцать, — ответил майор.
— Какое счастье, сын, — искренне вздохнул я.
— А у вас только дочь? — оживилась супруга майора.
— Две. И почти нет надежды, что родится сын.
— А у нас мальчик! — в голосе моей гостьи послышались скрытые нотки торжества. Майор, воспользовавшись тем, что супруга отвлеклась, быстро налил себе полный стакан коньяка и залпом осушил его.
