Роджер Желязны - Хаос и Амбер
— Именно так.
Эйбер извлек Карту и показал мне.
Я выхватил у него Карту и швырнул в костер.
— Эй! — возмутился он.
— Это — особое место для нас с отцом. Он приводил меня сюда в детстве. Отец не обрадуется, когда увидит тебя здесь. А уж если он узнает, что ты изготовил Карту, чтобы пробраться сюда, он и вовсе придет в ярость.
— Ну, тогда давай ему ничего об этом не скажем, — предложил Эйбер, пожав плечами.
— Я врать не стану, — ответил я. Эйбер вздохнул.
— Что ж… Говори ему что хочешь. Мне все равно.
Он поднялся, раздобыл себе с помощью Логруса пару одеял и расстелил их на земле рядом с моим одеялом.
Я услышал треск сучьев. Кто-то шел по лесу к нашей стоянке.
— Это отец? — поинтересовался Эйбер.
— Может быть.
В следующее мгновение из-за кустов вышел Дворкин. Заметив нас с Эйбером, сидящих у костра, он недовольно нахмурился. Наверное, рассчитывал вернуться на стоянку незамеченным.
— Привет, пап, — поздоровался с ним Эйбер.
— Что ты тут делаешь, хотел бы я знать? — вопросил отец. — Почему ты не дома?
— Там стало… несколько неуютно, если учесть все эти обыски и пытки, производимые по приказу короля Утора.
— А ты где был? — спросил я у отца.
— О… мало ли где. Много кого надо было повидать, много чего сделать.
— Я видел тебя с ней, — заявил я отцу. — Скажи мне правду.
— Ответы ты получишь в свое время. Пока ты к ним не готов.
— Ты ошибаешься.
Дворкин пожал плечами.
— Я и раньше ошибался.
— Мне нужны эти ответы! — рявкнул я. — Я больше не ребенок, и это — не игра! Жизнь всей нашей семьи в опасности! Ты говоришь, что тебе нужна моя помощь? Ну, так я отсюда шагу не сделаю, пока не получу ответов. И уж лучше пусть на этот раз я услышу правду.
— Разве я стал бы тебе лгать?
— Да!
Он мне то и дело врал — с тех самых пор, как появился в моей жизни. Дворкин вздохнул.
— Что ж, прекрасно. Задавай свои вопросы, мой мальчик. Постараюсь ответить на них, как сумею. Это мой долг перед тобой. Мой долг перед вами обоими.
ГЛАВА 32
На какую-то долю секунды я не поверил, что он наконец сдался. Я почти ожидал, что оглянусь — и увижу, что нас со всех сторон окружают адские твари короля Утора. Треклятый Рок так долго пытался держать меня в неведении! Но на самом деле ничего такого не произошло. Мы втроем просто сидели у костра, в далеком-предалеком мире.
Я облизнул пересохшие губы.
— Ладно, — сказал я. — Я вправду видел единорога?
— Это был не единорог, — покачал головой Дворкин. — Это была твоя мать.
— Моя… мать? — У меня чуть сердце не выскочило из груди. Неожиданно все начало обретать смысл. Моя жизнь в Илериуме… это все было ложью. Отец поселил меня там, чтобы уберечь от беды. А та женщина, которая вырастила меня, как собственное дитя… видимо, он заплатил ей за это. Вот почему Дворкин так заботился о ней столько лет. Моя мать… моя истинная мать… наверняка была волшебницей, умевшей менять обличье… Наверное, она была одной из леди Хаоса. Но почему нельзя было давно сказать мне правду?
Дворкин шумно выдохнул.
— Да, — проговорил он. — Я приводил тебя сюда несколько раз, давно, чтобы она могла посмотреть на тебя. Ты — ее дитя… и наследник всего, что ей принадлежит.
— Узор… — прошептал я.
— Да, — только и сказал отец.
Вдруг мне все стало ясно. Моей матерью не могла быть леди Хаоса. Она должна была быть родом откуда-то еще… и внутри нее должен был быть запечатлен Узор — точно так же, как в обитателях Хаоса был запечатлен Логрус. Этим вполне могло объясняться скрытничанье отца. Если бы кто-то узнал обо мне, о моем истинном происхождении, то меня, пожалуй, прикончили бы уже много лет назад. А он хранил тайну о моей истинной матери для того, чтобы уберечь меня от гибели.
— Откуда она родом? — спросил я.
— Точно не знаю, — ответил Дворкин. — Она нашла меня здесь, в этом самом месте.
Я не знал, что говорить, что делать. Тысячи противоречивых чувств раздирали мое сердце. Но сильнее всего чувствовалось облегчение. Большая часть головоломки улеглась на место, и я надеялся, что другие кусочки найдут свои места не с таким трудом.
Эйбер изумленно уставился на нас с отцом.
— Единорог? О чем это вы говорите? — озадаченно вопросил он.
Я не стал обращать на него внимание.
— А Судный Камень? — спросил я у отца.
— Он — ее часть… так же, как и часть Логруса и еще очень многого во вселенной. Он понадобился мне для того, чтобы сотворить Великий Узор.
— Значит, волшебный рубин у тебя? — требовательно вопросил Эйбер.
— Конечно, — ответил отец. Мой брат поднялся.
— Он нужен мне, — заявил он и протянул к отцу руку. — Отдай его мне.
— Нет, — проговорил я решительно и встал между ними. Сейчас у нас совсем не было времени спорить и препираться. — Ты не отдашь его королю Утору.
— Но это же для общего блага, — возразил Эйбер и в упор уставился на отца, глядя через мое плечо. — Ты украл Судный Камень, отец. Из-за этого Хаос ослабел. Королю Утору это может стоить престола… а тебе — жизни Фреды и всех остальных твоих детей. Не говоря уже обо мне. Отдай мне Камень, и я позабочусь о том, чтобы тебя пощадили.
Я ошеломленно уставился на него.
— Похоже, ты говоришь то, что у тебя на уме, — вымолвил я.
— Так и есть.
— Но как ты смеешь предлагать отцу такую сделку? Ты ведь не король…
Отец устало поднялся на ноги.
— Он — один из них!
— Да, — ответил ему Эйбер.
Я непонимающе смотрел на него.
— Один… из кого?
— Из людей короля Утора, — объяснил мне отец, и я услышал, как прошелестел в ножнах обнажаемый им меч. — Шпион, наемник короля, сующий свой длинный нос в мои дела! Изменник!
— Изменник здесь ты, — парировал Эйбер. — Ты заморочил Оберону голову всей этой чепухой насчет его матери и Узора, но меня ты не одурачишь! Ты вступил в игру с силами, которые недоступны твоему пониманию. Я пытался прикрыть тебя — защитить всех вас… но больше не могу.
— И давно ли ты нанялся на службу к королю Утору? — полюбопытствовал я.
— После вечеринки у тети Ланары, — ответил мне Эйбер. — Один из королевских министров отвел меня в сторонку и предупредил о том, что случится, если я откажусь помогать им. Нас всех — Фреду, отца, тебя, меня, всю нашу семью — схватили бы и пытали бы за измену. Помогая королю, я добился того, что нашу семью пощадили. А теперь отдай мне Камень. Я верну его. Еще не поздно!
Дворкин запрокинул голову и зашелся в приступе хохота.
— В чем дело? — в отчаянии вопросил я.
