Руслан Мельников - Люди Черного Креста
– Э, ты поосторожнее там, – Виктор уже начал жалеть, что отдал Костянику на растерзание лекарю.
– А ты вообще заткнись! – рассвирепел Костоправ. – Не мешай медосмотру, ек-макарек!
И сразу, без перехода – Костянике:
– Короче, красавица, туды ж твою коленом, рожу тебе малость перекосит, а здесь вот…
– Ой!
– Отстой! Я же сказал: не дергайся! В общем, здесь голова распухнет, как жопа. Но это пройдет. Потом. Со временем. Когда-нибудь. Может быть.
В глазах Костяники промелькнул испуг. Голову как жопу ей не хотелось, но лекаря уже интересовало другое.
– Так… Из ушей и носа не течет?
– Что не течет? – забеспокоилась Костяника.
– Кровь! Вижу, что не течет. Пока, во всяком случае. Уже лучше. Язычок высунь.
– Зачем это?
– Не затем, о чем ты подумала! Покажи язык, говорю.
– Бе-е-е!
– Сильнее!
– Э-э-э!
– Спрячь, – поморщился Костоправ. – Теперь глаза дай посмотрю…
Костоправ повернул Костянику лицом к себе, вновь не особенно заботясь о пациентке.
– Уй-й!
– Поклюй! Тьфу ты, ядрен-батон! Да тут хоть смотри, хоть не смотри. Хрен что поймешь по таким глазам. Красное все, как… М-да. Слышь, Золотой, я мутантов вообще-то лечить не нанимался. Не умею.
– Скажи хотя бы что с ней? – нахмурился Виктор.
– Ща, погодь, – Костоправ вновь повернулся к Костянике. – Как звать?
– Кого? – не поняла та.
– Тебя, мля, дорогуша! – раздраженно фыркнул лекарь.
– Костяника.
– Как травму получила, помнишь?
– Ну да, меня Инквизитор… Магистр… того…
– Чего того? – глаза Костоправа сверкнули грозно и обличающее. – Что он с тобой сделал? Забыла, прошмандовка?!
– Нет. Помню. Ударил меня. Мечом…
– Мечо-о-ом? – недобро прищурился лекарь.
– Рукоятью меча…
– Ясно. Где мы находимся?
– В башне… – захлопала глазами Костяника. – В крепости.
– В какой?
– В Андоррской. У Магистра.
– Магистра чего, епедрить?! – наседал лекарь.
– Ты совсем дурак, да? – Костяника начинала закипать.
– Нет, я не дурак, это ты пациентка. А я врач. Так что не ломайся, епс-перевердопс, и отвечай на вопросы. Магистра чего? Я что, ё-пэ-рэ-сэ-тэ, из тебя клещами все вытаскивать должен?
– Верховного Магистра Святой Инквизиции, – покорно вздохнула Костяника.
– Ладно, сойдет. Память, вроде, не отшибло. Блеванешь?
– Че? – опешила от очередного неожиданного вопроса Костяника.
– Через плечо! Тошнит тебя, спрашиваю?
– Есть немного, – призналась Костяника. – От тебя кого хочешь затошнит.
– Если бы это от меня было, тебя бы уже всю наизнанку нахрен вывернуло.
Непонятное и двусмысленное какое-то замечание.
– Костоправ, за базаром следи, да?! – на всякий случай предупредил Виктор, но, кажется, не был услышан.
– Сколько пальцев? – Костоправ изобразил перед лицом пациентки «козу» из мизинца и указательного пальца.
– Два.
– А теперь? – вместо мизинца оттопырился средний палец и «коза» превратилась в знак победы – «вику».
– Опять два.
– А теперь? – Костоправ оставил только средний палец.
– Один.
– Только ты сам такой, понял! – вмешался Виктор. Не выдержав издевательств над Костяникой, он прихлопнул непристойно торчавший палец, чуть не сломав его при этом. – И вообще-то за такие приколы по шее схлопотать можно.
– Слышь, Золотой! – скривился Костоправ. – Если в медицине ни бельмеса не смыслишь, так не лезь на чужую поляну!
– Что с Костяникой?
– Кажись, сотрясение у нее, мля! Кажись, не очень тяжелое, мля. Короче, жить будет, мля, – выдал лекарь свой диагноз.
Снова добавил:
– Кажись.
И отпустил пациентку. Та отошла – поскорее и подальше.
– У, какие мы обидчивые! – недовольно бурча, Костоправ тоже отступил к перевернутому столу, разбросанному оружию и рассыпанным пыточным инструментам.
Змейка все это время топталась возле сейфа и безрезультатно крутила колесики, пытаясь от балды выставить нужный код. Ничего, конечно, не выходило.
– Без шифра не открыть, – озвучила Стрелец-баба очевидную для всех вещь. – Взорвать, что ли, нафиг?
Хорошая идея. Если найти в крепости нужное количество взрывчатки. А взрывчатки потребуется мно-о-ого. И есть тут еще одна загвоздочка: взрыв достаточной силы, чтобы взломать бронированный сейф, наверняка уничтожит и все его содержимое. От карты тогда останутся лишь тлеющие ошметки.
* * *– Эх, тля! – вдруг снова подал голос Костоправ. – Расползись, ядрена вошь!
В голосе лекаря было что-то злое и веселое.
Виктор с удивлением оглянулся. Костоправ поигрывал трофейным топором перьеносцев с граненым кристаллом. Лекарь предложил бесхитростное и гениальное решение.
– Попробую-ка я топориком ящичек расколошматить! – оскалился Костоправ. – А чё, мля, доспехи-черепа эта штука пробивает как нехрен делать. Может, и сейф возьмет?
Может? Не может? Не узнать, пока не испытать. В принципе, почему бы и не попробовать, в самом деле?
Костоправ подошел к сейфу. Размахнулся сплеча…
– Ы-ых!
В свете электрической лампочки блеснул кристалл.
Бум-м! Звук был гулкий и низкий. Кристалл не отскочил, наоборот: что-то, кроющееся внутри и светящееся багровым светом, придало ему дополнительную силу и импульс. Острие американского боевого молота застряло в пробитой стали.
Костоправ осторожно извлек оружие.
– Хренасе! – радостно выдохнул лекарь, изучая нанесенный ущерб. – С одного удара продолбал, едрить его налево! А?! Как целку на сеновале!
Невероятно! В сейф словно выстрелили одиночным из крупнокалиберного пулемета. Или из малокалиберной пушки. Бронебойным. В верхней части сейфовой двери, куда пришелся удар, красовалась глубокая дыра.
Костоправ снова занес чудо-молот.
– Не туда, – засуетилась Змейка. – Возле замка и по петлям бей. И посередке на косяках. Там запорные штыри могут быть.
– Не учи ученого! – отозвался Костоправ. – Вы лучше, мля, за крестоносцами присматривайте. А то очухаются еще! Ы-ых!
Бум-м! – удар.
– Ы-ых!
Бум-м! – еще один.
– Ы-ых! Ы-ых!
Бум-м! Бум-м!
Крестоносцы не очухались, им никто не мешал, и вскоре Костоправ буквально вырубил массивную дверь из сейфа.
Змейка первой влезла во взломанное хранилище. В толстостенном бронированном ящике места оказалось не так уж и много. Внутри лежали какие-то бумаги, старые и не очень, но русскую карту долго искать не пришлось. Родная кириллица выделялась среди латинских печатных шрифтов и написанных от руки грамот.
– Вот она! – радостно объявила Стрелец-баба.
Сложенная в толстую широкоформатную книжицу и упакованная в полиэтилен карта была здесь одна. Понятные надписи на русском. Непонятные красные точки. Да, наверное, это она и есть, заветная поморская карта.
