Дмитрий Грунюшкин - За порогом боли
Уже под утро, когда стало светать, Макса сморил сон. Но длился он недолго. В шесть утра у дачи взвизгнули тормоза, и выскочивший на звук с пистолетом за спиной Макс увидел Грека. Увидел и понял – первый удар нанес Генерал.
– Хреновые новости, Олежка, – Грек не знал, куда девать глаза.
– Я так и понял, – бесцветным голосом ответил Макс, чувствуя, как что-то тоскливо заныло в груди, – Говори…
Грек помялся немного и выдавил:
– Девку твою забрали, – и, заметив, как кровь отлила от лица Макса, быстро добавил, – Не Светку, нет. Ту, прежнюю.
Макс испытал секундное чувство облегчения, которого даже не успел устыдиться. Макс растерялся. Он повернулся к дому, сделал пару шагов, вернулся к Греку, хотел что-то сказать, но замолчал, и, наконец, потерянно сел на скамейку.
Зная подлую и жестокую сущность своих врагов и будучи знаком с методами их работы, где-то на уровне подсознания Макс все же не допускал возможности ущерба для кого-то кроме себя. Он принимал меры предосторожности, но только как подстраховку. И если Светку он все же обезопасил, глубоко ее законспирировав, то вот такой изуверски точный удар, рассчитанный на благородство и порядочность Макса, он не смог предугадать.
Наконец Макс взял себя в руки.
– Откуда ты это знаешь?
– Я же тебе говорил, – оправдывающимся тоном начал Грек. Он сам не знал почему, но ему было стыдно и страшно говорить это Максу, – Нам приходится поддерживать прямые контакты с жульем. Мы по их правилам, фактически, играем. Понимаешь, мы же те же самые бандиты. С другими принципами, более дисциплинированные, мобильные и военизированные, не такие жестокие, но бандиты. Деньги к нам идут от тех же коммерсантов, которых мы опекаем. Мы собрались для того, чтобы эту мразь давить, но игра-то на их поле идет. Клин клином вышибают.
Макс согласно кивнул головой, вспомнив свои недавние размышления на ту же тему.
– Так откуда же?
– К Сержанту приходили от «пятаков» и передали для тебя. Они считают, что мы знаем, где ты.
– «Пятаки», говоришь?
– Вряд ли, конечно. Не думаю, что они это сами затеяли.
– Думаешь, наглости не хватит?
– Нет. Наглости им не занимать. А вот ума твою девчонку вычислить, у них точно бы не хватило.
Макс сверкнул глазами:
– Что конкретно передали?
– Сегодня в час ночи на пустыре за речкой они поменяют ее на тебя.
– Что думаешь?
– Не ходи туда, – без надежды произнес Грек.
– Тогда ее убьют.
– А так убьют вас обоих! Не оставят они ее.
Макс пристально посмотрел Греку в глаза, и тот, не выдержав, опустил взгляд.
– Ты и сам все понимаешь. И они это просчитали. – Макс провел ладонью по лицу. – Можешь подстраховать?
– Там место пустое, спрятаться негде. Засаду засекут за километр, – обреченно ответил Грек.
Макс надолго задумался. Минут через пять он убрал руки от лица и поднял покрасневшие глаза:
– Есть небольшой шанс. Но без вас мне не справиться.
Машина раскачивалась на колдобинах дороги, ведущей к пустырю. Таиться не было смысла – полная Луна заливала округу ярким светом, таким, что все вокруг было видно в мельчайших подробностях, почти как зимой.
Макса лихорадило, но вовсе не от смертельной опасности. Это чувство в нем уже притупилось. Его переполняла животная ярость от мысли, что кто-то из этих подонков притрагивался к Ленке. Все обиды исчезли, остался только страх за нее. Она не должна была платить вместо него. Это его счет!
Вот и пустырь. На противоположном конце голой вытоптанной поляны величиной с пару футбольных полей Макс заметил несколько машин, стоявших в ряд, как на параде. При его приближении все они, как по команде, включили дальний свет, образовав светящуюся цепь, на фоне которой замелькали силуэты выходящих из машин людей. Людей ли?
«Дешевка! – холодно подумал Макс. – Все у них, как в кино. Ну и ладно, мне же легче».
Как и говорил Грек, спрятать подмогу было негде. Абсолютно голая земля пустыря, без единого кустика, не оставляла мест для возможной засады, поэтому похитители ничего не опасались. Ближайшие строения – что-то вроде старой полуразрушенной электроподстанции – были метрах в трехстах, к тому же, отделенные от пустыря мелкой, но вонючей речушкой. Ночью, даже лунной, триста метров – это расстояние. Даже из автомата наверняка не сработаешь.
Доехав до середины пустыря, Макс остановил «девятку», вышел, не погасив фары, и медленно пошел навстречу. Он заходил немного сбоку, чтобы не выделяться мишенью на фоне своих фар.
С каждым шагом росло напряжение. Даже сердце, казалось, перестало биться, чтобы не отвлекать Макса своими толчками. Метров за сто, чтобы можно было говорить, но нельзя попасть из пистолета, Макс остановился и крикнул:
– Где она?
– Здесь. Не переживай, – донесся голос от машин, и вперед вытолкнули ее, Ленку. Макс весь сжался от щемящей боли, видя ее знакомую фигуру в светлом костюме. Как он мог допустить это? Почему не предугадал?
Сзади Ленки встал один из парней, крепко держа ее за плечи.
– Иди сюда!
– Сначала отпустите девчонку!
– Отойди дальше от машины.
Макс осторожно двинулся вперед, едва сдерживая желание выхватить пистолет. Сообразит Ленка упасть, когда он начнет стрелять? Должна. Она знает, что он не пойдет, как баран на заклание. И нервы у нее в порядке – в критических ситуациях не теряется. «Беретта» – мощная пушка, покруче «Макара», значит, у него есть преимущество в расстоянии перед братвой. Можно подойти метров на сорок-пятьдесят. А если у них автоматы? Пять машин. Даже если в каждой по два-три человека, то это десять-пятнадцать врагов. А они могли набиться и «под завязку». Шансов почти никаких. Даже подготовленный сюрприз не дает гарантии. Ну и черт с ними. В любом случае, он устроит им такую баню, что они долго будут обводить этот день в календарях черной рамочкой. Еще шагов десять, и можно начинать. Макс расслабил ладонь, чуть встряхнув пальцами. «Прямо Клинт Иствуд!» – мелькнула неуместная мысль…
За мгновение до того, как это случилось, Макс звериным чутьем понял, что сейчас произойдет что-то ужасное, и бросил руку за спину, рванув пистолет за рукоять, понимая, что, все равно, не успеет.
Сначала раздался вскрик. Видимо, Ленка каблуком, как учил ее Макс, ударила того, кто ее держал, по ступне. Макс уже вскидывал «Беретту», дико заорав от ощущения непоправимости того, что должно было случиться. Дальнейшее слилось в какой-то кошмар, еще более невыносимый для рассудка от своей реальности.
Ленка вырвалась и побежала к Максу, крича: «Макс, беги! Они тебя убьют!» Макс, заходясь в вопле, открыл огонь, холодея сердцем от бесполезности этого. Ленка бежала прямо на него, загораживая тех, кто стоял за ее спиной. Макс стрелял наугад, «по направлению», надеясь хоть этим отвлечь ответный огонь на себя.
