Джон Робертс - Конан в Чертогах Крома
Киммерийцы и в этом - как, впрочем, и во многом Другом - вели себя не как все люди. Слушая обрывки случайных бесед, Конан убеждался, что говорили о самом обычном и повседневном: о женах и детях, о скотине, о междоусобной вражде, о посевах и жатве. Ни дать ни взять собрались не на смертный бой, а на ярмарку.
И снова, в который уже раз, Конан почувствовал себя в своей собственной стране чужаком...
Только в маленьком лагере асов он ощутил тот дух воинского братства, который был ему всего ближе. Золотоволосые воины весело смеялись, распевали песни, передавали по кругу большой мех вина, привезенного с Юга. Несколько молодых киммерийцев, держась в почтительном отдалении, рассматривали своих союзников с таким видом, словно те были диковинными зверями.
Конан вступил в кружок давних друзей и завладел бурдючком. Перевернув его вверх тормашками, он направил струю золотистой жидкости себе в рот.
- Эй, эй, Конан! Оставь и на нашу долю немножко! - засмеялся Вульфхере. Волосы и борода у него были до того светлыми, что казались седыми. Он был лишь чуть постарше, чем Конан, но асы считали его великим вождем
И сам он, и все его люди представляли собою разительный контраст с хмурыми и серьезными киммерийцами. Как и их двоюродные родственники ваны, асы куда как уважали внешнюю красоту и любили ею похвастаться. Доспехи у них были из полированной стали или бронзы, шлемы венчали рога, крылья, фигурки фантастических животных, причем очень часто покрытые золотом или серебром. На руках поблескивали золотые, искусной работы браслеты: и выше локтя, и на запястьях. На рукоятях мечей переливались драгоценные камни. Кое-кто из воинов вытащил полированные серебряные зеркала и при свете костра наводил красоту расчесывал бороды, подкручивал длинные густые усы. При этом у костра звучало сразу несколько разных песен. Как и ваны, асы были не дураки повеселиться хоть дома, хоть в лагере. Они точно так же безумствовали в бою, а дома, в кругу семьи, томились и тосковали.
Конан сделал последний глоток и передал мех сидевшему рядом.
- Если это вино такое дорогое, - сказал он, - что ж вы эля с собой не прихватили?
- Эль занимает слишком много места, - ответил Вульфхере. - Этот-то бурдючок три раба замучились таскать по горам. Ты смотри, Конан, обеспечь нам назавтра хорошую битву! Мы, чтобы ты знал, ради тебя отказались от та-акого замечательного налета на гиперборейцев...
- Веселье я тебе обещаю, - кивнул Конан. - Даже с избытком. Там будет кого насадить на клинок. Наверху полно не только демонов, но и ванов!
- Отлично, - похвалил Вульфхере. - Что касается демонов, эти твари и на Асгард в прошлом году нападали, только мы понятия не имели, кому мстить, пока не прибежал твой посланник. Чем бы ни кончилось дело, в Асгарде на пирах долго еще будут петь о завтрашней битве!
Одноглазый воитель, у которого во рту вместо многих зубов чернели дыры, вернул Конану бурдючок.
- Поехали вместе грабить, когда здесь все кончится, - предложил он. Много лет минуло с тех пор, как ты последний раз ходил с нами по волчьей тропе. Я бы не отказался взглянуть, каким штучкам ты выучился, странствуя по югам!
- А почему бы и нет, Ульф? Обещать, правда, не берусь... Кто знает, вдруг завтра меня убьют? Или тебя?.. Вот покончим с раскалыванием вражьих щитов, тогда и станем загадывать!
- Заговорил как киммериец, - пробурчал Вульфхере.
Конан улыбнулся:
- Потерся с родственниками...
Покинув асов, он пошел в верхнюю часть долины, туда, где стояли дозорные. Здесь не жгли костров, чтобы зрение караульщиков не отвыкало от темноты. Конан увидел Куланна и при нем еще одного юношу с волосами, связанными в хвост по обычаю Галла.
- Все спокойно, двоюродный брат, - доложил Куланн.
- Ну, это недолго протянется, - предрек Конан. - Через час, не больше, станет светать. А я уверен, что они нападут на нас еще до рассвета!
Некоторое время все трое стояли не двигаясь. Их глаза, уши и даже ноздри старались уловить любые знаки опасности, могущие исходить сверху.
Воин Галла что-то почувствовал раньше двоих других.
- Идут, - сказал он, раздувая чуткие ноздри. Вскоре и Канахи услышали легкий шум, доносившийся со склона. Это спускались враги. Они были еще далеко
- Дурачье! - сказал Куланн. - Вообразили, будто Могут проскочить мимо киммерийцев! В киммерийских горах!..
- Вам уже случалось их убивать, - сказал молодой Галла. - Идите поднимайте тревогу. Я останусь здесь
Его глаза горели предвкушением. Убить врага!..
- Нет, так не пойдет, - возразил Конан. - Мы все отойдем обратно к кострам. Драться в темноте все равно без толку.
Галла недовольно заворчал, но подчинился.
Конан вступил в круг света ближайшего костра и сказал просто и коротко:
- Ваны идут.
Люди, сидевшие у огня, безо всякой суеты приготовили мечи и копья и стали ждать. Они только прекратили беседу: единственный признак того, что они приготовились к смертельному бою.
Приблизившись шагов на пятьдесят, ваны скинули плащи и одеяла, которыми прикрывали доспехи, дружно проревели боевой клич и ринулись на лагерь. Единственная возможность вырваться из ловушки состояла в том, чтобы как можно быстрее пролететь лагерь насквозь, держась плотно вместе, сомкнутым строем. Понимая это, ваны выстроились клином, и первым бежал вождь.
Киммерийцы вдохновенно устремились навстречу. Яростный восторг близкой схватки без следа смыл обычную строгую невозмутимость.
Взятый разгон пронес ванский клин глубоко внутрь киммерийского лагеря. Но, по мере того как приходилось проламывать очередную волну жаждущих возмездия черноволосых, клин терял скорость и наконец остановился совсем. Ваны отчаянно пытались удержать перед собой стену щитов. Киммерийцы, в жизни своей не ведавшие ни о стратегии, ни о тактике, наседали на них со всех сторон, завывая, точно адовы духи.
Конан был среди первых бросившихся навстречу ванской "свиной голове". Ему удалось нанести хорошо если один удар; потом его, как и всех остальных, отбросило прочь. Только огромная сила и отменное чувство равновесия позволили ему устоять на ногах. Упавших тяжеловооруженные ваны попросту растоптали.
Заметив позади себя невысокий выступ скалы, Конан с легкостью кота запрыгнул наверх. Клин поневоле разделился, обходя встретившийся валун, и Конан, действуя сверху, расколол чей-то череп. Другие ваны принялись тыкать в него длинными копьями, так что ему пришлось спасать ноги. Потом он взвился в воздух и прыжком, которому позавидовал бы заморийский акробат, перелетел через два ряда ванов, чтобы снова приземлиться уже вне клина. Асы, сражавшиеся поблизости, громкими криками приветствовали его подвиг.
