Лента Ососкова - История вторая: Самый маленький офицер
— Тиль? — маленький фельдфебель повернулся к другу.
— Что? А, пошли, если хочешь, — словно проснулся Тиль.
Губы Сифа сами собой неостановимо расползлись в улыбке. Тиль старше его на четыре года. Карин — вообще раза в два. А решать всё равно — ему. То ли старшему по званию, то ли просто… самому активному…
Глупо получается — но забавно.
— Пойдёмте, — Сиф поднялся.
Тиль и Карин встали следом.
Город встретил их шуршащими, мокрыми объятьями и — подъезжающим, дребезжащим на дворнягу звонком трамваем. Словно поданная к крыльцу карета, трамвай затормозил аккурат перед Сифом. Пропустив Тиля и Карина, маленький фельдфебель повернулся к дворняге:
— Ну, а ты чего? С нами?
Дворняга гавкнула, что, мол, не против, но тут дом, и водосток надо обгавкать, а ещё встречать и провожать трамваи заливистым, голосистым лаем — такие вот дела, без обид.
— Понял, — кивнул Сиф. — Удачи! — и юркнул в уже закрывающуюся дверь.
— Ну чего тебе пёс сказал? — спросил Тиль, давая Сифу билет.
— Он здесь работает штатным гавкалой, — пояснил юный фельдфебель, пробираясь к окну через колени друга. Карин уселся за друзьями, достал из кармана пиджака книжку и погрузился в чтение. Сиф несколько раз оборачивался к нему, пытаясь понять, следит ли сержант или погружён в чтение, но каждый раз натыкался на вопросительный взгляд.
— Чего?
— Не, — мотал головой Сиф. — Просто.
— А, — кивал Карин и снова утыкался в книжку. Но Сиф знал, обернётся снова — снова наткнётся на вопросительный взгляд, даже несмотря на то, что Карин читал увлечённо, меняясь в лице, то и дело отлистывая назад и что-то перечитывая.
Сиф некоторое время сидел спокойно, потом не выдержал ощущения чужого взгляда и пробормотал себе под нос по-русски: «Жили были мышка-наружка и лягушка-прослушка…»
— Что? — отвлёкся от книги Карин. — Это вы мне?
— Не-не, ничего, — замотал головой Сиф, старательно удерживая на лице серьёзное выражение. Интересно, это сержант среагировал на знакомые слова или просто у него хороший слух?
— Я могу отсесть, если вам неприятно, — предложил Карин.
Сиф отказался, заверив, что всё в порядке, а взгляд, который сверлит затылок, нервирует вне зависимости от расстояния. Карин выразительно хмыкнул, на что юный фельдфебель пожал плечами, запустил руку в карман и коснулся завёрнутой в файл карточки. Интересно, что на ней? Сиф успел посмотреть не так уж и много, всего один список, небольшой, в несколько имён…
И среди них — «Скальцкий Артём».
Правда, о нём Сиф спросил только в самом конце, когда позади остался и дождь, и трамвай, и небо на непросохшем асфальте, а в глаза били солнечные блики — повсюду, с мокрых окон и из луж, в брызгах от проезжающих машин и на раскинувшейся над городом радуге. Когда позади осталась умытая дождём зелень двора перед гостиницей и неулыбчивые мужчины на входе, под чьими пиджаками намётанный взгляд маленького офицера различал кобуру пистолета.
Сиф спросил об Артёме уже заходя в лифт, надеясь, что Карин ни о чём не догадается. В конце концов, что такого в этом вопросе?
— Тиль… а кто такой Артём Скальцкий?
Тиль вздрогнул, поперхнувшись воздухом. Поглядел на Сифа, потом мельком на Карина, подпирающего стенку лифта, потом пробормотал:
— Да глупый вопрос же… Кап это.
Сиф помедлил, потом сделал вывод:
— Да. Глупость спросил.
И больше пояснять ничего не стал — поднимался на третий этаж лифт недолго.
У дверей номера уже стоял Заболотин, скрестив руки на груди. Оглядел всех: укоризненно покачал головой, увидев, что Сиф весь мокрый, скользнул придирчивым взглядом по Тилю, потом кивнул Карину. Сержант столь же безмолвно кивнул в ответ и шагнул назад, в уже закрывающиеся двери лифта. Словно и не было его. Заболотин отстранился от стены, которую подпирал, и поинтересовался:
— Когда хвост заметили?
— В детдоме.
— Ясно, — доволен ли остался полковник, сказать было сложно. Может, по его мнению, Сиф должен был заметить «хвост» ещё на выходе из гостиницы. А может — не заметить вообще. Юный фельдфебель и не стал уточнять — пробормотал, что хочет поскорее переодеться в сухое, и проскользнул мимо командира в номер.
— Я чай поставил! — крикнул ему вдогонку Заболотин, и в голосе смешались скупое недовольство Сифовой безголовостью — отправиться под дождь в одной футболке! — и забота. — Выпей обязательно!
— Хорошо! — донеслось из комнаты.
Тиль медлил на пороге, пока полковник не повернулся к нему.
— Ну, а ты чего? Заходи. Есть во что переодеться?
Тиль неуверенно покачал головой.
— На-авкина бабушка, — пробормотал Заболотин, потом дёрнул головой, мол, заходи, вошёл следом и бросил неохотно: — Мою рубашку возьми, домашнюю. Не помню, куда её сунул, спроси у Сифа.
Чуткий Сифов слух уловил особую интонацию и своё имя, и юный ординарец немедленно откликнулся:
— В шкафу лежит! — и громко чихнул.
— Ну вот, — вывел Заболотин, разглядывая кутающегося в плед Сифа, — воспаление лёгких.
— Ничего не воспаление… — проворчал мальчик в кружку с чаем — голос прозвучал глухо и невнятно.
Полковник вздохнул, ничего не отвечая, и пошёл доставать Тилю рубашку — не ходить же художнику насквозь мокрым. Следом, завернувшись в плед, как в римскую тогу, появился на пороге комнаты и Сиф — проследить. Заболотин покосился на его босые ноги — а Сиф, кажется, переодеваться не стал, просто разделся и закутался — и скомандовал негромко:
— Брысь. И с дивана не слезать, пока носки не наденешь.
Босые ноги послушно исчезли вместе с остальным «римлянином».
Выдав рубашку Тилю, Заболотин кивнул, мол, вали к Сифу, а сам вышел на балкон. Уселся в шезлонг, опёрся локтём о колено, опустил на руку подбородок и в задумчивости уставился на умытый дождём город, быстро наполняющийся летней жарой по-новому.
Почему он, Заболотин Георгий Никитович, полковник Лейб-гвардии и прочая, которому думать надо об охране Великого князя, а не об ординарце, — так волнуется за Сифа? Что с маленьким фельдфебелем может случится, когда он просто гуляет по городу, а неподалёку всегда есть кто-нибудь из местной СБ?
… В номер зашла Алёна — ну конечно, как узнала, что друг наконец вернулся, так сразу прибежала.
— Ну и где вы пропадали? — послышался её голос.
— Глупости совершали!
Заболотин невольно прислушался.
— У меня в детдоме были, — пояснил Тиль.
— И чего вы там делали?
— Навещали его знакомых, — скрипнуло кресло. Сиф, видимо, устраивался поудобнее. — Разглядывали фотографии. Потом промокали под дождём, сидели в кафе, а потом ехали на трамвае.
Последнее Заболотин уже знал, а вот о событиях, случившихся в детдоме, Сиф явно что-то не договаривал, по голосу было слышно. Это он только думает, что скрытничать умеет…
