Алекс Орлов - Тютюнин против инопланетян
– Ну так вот он ее доит.
– Блондинку?! – поразился Леха.
– Ну нет, конечно! – -Министр снова рассмеялся. – Фирму конечно. «Аэрофлот» он доит – такой вот дояр.
– Керосин, что ли, сливает? – не понял Леха.
– Да какой там керосин… Ну и как вам здесь вообще? – Министр остановился и обвел рукой фланирующую публику.
– Хорошо. Только неясно, где здесь наливать будут, – уточнил Леха.
– Наливать? Да повсюду будут наливать. Уж вам-то повсюду. Кстати, видите небритого господина? Это сам Аркадий Рабинович.
– Мы такого не слышали, – рассеянно ответил Окур-кин, привставая на носочки и пытаясь разглядеть какой-нибудь питейный терминал.
– Ну как же, господа! Это же знаменитый человек, который недавно приобрел футбольный клуб «Манчестер Юнайтед»!
– А я вот тоже теще своей клизмы прикупил, американские, – заметил Тютюнин, чтобы этот Шустрый не подумал, будто они с Лехой совсем темные.
– Клизмы? – переспросил тот. – А зачем?
– Не знаю, – пожал плечами. – Просто навеяло как-то…
Министр несколько растерялся, однако быстро взял себя в руки и указал на стену с гигантским полотном:
– Обратите внимание, объект культурки. Картина Мешкова-Шилова «Не утаишь». Я ее, между прочим, сам выбирал, по просьбе владельцев «Паласа-Матраса». А все почему? Все потому что люблю я культурку-то. Я за нее просто удушуся, такой уж я человек. Мне для культурки ничего не жалко. Шустрый – моя фамилия.
93
Скучать рядом с министром друзьям пришлось недолго. Ему на смену пришел человек с депутатской выправкой и бегающими воровскими глазками.
– А вот и наш гиперспонсор, господин Митюков – депутат, кавалер, член правления отеля «Палас-Матрас».
Серега и Леха пожали гиперспонсору мягкую, но загребущую руку.
– Очень рад с вами познакомиться, господа. Не желаете ли выпить?
– Ну дык за этим пришли, – честно признался Окуркин.
– Предлагаю выпить коллекционного винца. Вы как, не против?
– Давайте, – согласился Тютюнин.
– Прошу в приватную столовую, господа. Это – рядом. И Митюков, а на самом деле – лично майор Яндкван, указал рукой на стенную мозаику, в которой едва различался прямоугольник потайной двери.
Министр Шустрый распахнул эту дверь, и Леха с Сергеем шагнули в темный коридорчик, который закончился еще одной дверью.
– Они идут – приготовиться, – – сообщил по радио чуть отставший Митюков-Яндкван.
Стоявшие за столами агенты Имперской разведки напряглись – ведь им предстояло лицом к лицу встретиться с одними из самых опасных существ этой планеты – Серегой и Лехой.
Агент Турукван последний раз поправил и без того безупречные ряды хрустальных фужеров, а его коллега Гамакван ослабил пробку в пузырьке с ядом из рыбы мух-тар-бабай.
Остальные агенты вытянулись по струнке, изображая вышколенных лакеев.
Наконец появились долгожданные гости.
Турукван задержал в легких воздух, Гамакван нервно шаркнул ботинком, а старуха Живолупова негромко стукнулась головой о крышку стола. Она была посажена под него на всякий случай – ведь от Лехи и Сереги майор Яндкван ожидал чего угодно.
– Просто посидите там, агент Гадючиха, – сказал он. – Мне так будет спокойнее.
Бабушка согласилась, тем более что ей пообещали за эту несложную работу еще двести долларов.
Часть своих денег Гадючиха повсюду таскала с собой и при каждом удобном случае раскладывал из них что-то вроде пасьянса. А еще она мяла гладкие ассигнации, терлась о них щекой и с удовольствием нюхала. Именно так ей удалось опровергнуть утверждение, что деньги не пахнут. Деньги пахли, причем очень приятно.
– Проходите, уважаемые господа, – произнес Митюков-Яндкван. – Ну-ка, наполните бокалы нашим коллекционным! – скомандовал он агентам.
Мелодично зазвенели фужеры, и в них полилось темное красное вино.
В два крайних Гамакван плеснул яд и мизинцем указал майору безопасный фужер.
Митюков-Яндкван сейчас же им завладел, предлагая оставшиеся гостям.
Серега и Леха приняли отравленное угощение.
– Выпьем за нашу великую страну! За Россию, господа!
– За Россию вино не пьют, – заметил Окуркин. Услышав это, Яндкван чуть не поперхнулся:
– Что, простите? А что же нужно пить?
– Что покрепче, – просматривая искрящееся вино на свет, ответил Тютюнин.
Майор выпучил глаза. Такого поворота событий он не предвидел. Уже через десять секунд он рассчитывал начать допрос, однако дело не клеилось.
– Давай не будем пить эти чернила… тихо сказал Леха.
– А почему? – так же тихо поинтересовался Сергей.
– После вина много водки не выпьешь. Сергей в ответ только согласно кивнул.
– Большое вам спасибо за угощение, но мы пойдем прогуляемся – вон хоть с этим вашим Шустрым. Там и винцо допьем – просто так, без тоста.
– Да, конечно! Это будет правильно! – тут же согласился Митюков-Яндкван. Он опасался, что гости совсем откажутся пить вино.
– Ну что же, я не против, – заметив кивок Яндквана, ответил министр. – С удовольствием поговорю с вами еще о культурке. С удовольствием… Вы позволите?
С этими словами Шустрый выхватил у Яндквана бокал и вместе с гостями покинул приватную столовую.
Майор без сил опустился на стул и, приподняв край скатерти, спросил:
– Что вы на это скажете, агент Гадючиха?
– А что я должна сказать? – пожала плечами Живолупова и стала быстро собирать разложенные на кучки доллары.
– Вы знали, что они откажутся пить отравленное вино? Могли они догадаться?
– Нет, не могли. Но Сережка с Лешкой форменные дурни, а дуракам у нас всегда везет. Это и в сказках написано.
– В сказках… – повторил Яндкван. – Выходит, мы должны прочитать все сказки?
– Не знаю, что у вас там выходит. Я планеты ни разу не захватывала – мне и денег вполне хватает.
– Неужели вы так сильно любите деньги?
– Ну… – Живолупова спрятала доллары. – Не то чтобы очень люблю, но я в них нуждаюся. Как, к примеру, вы в лягушках.
– Но разве доллары можно есть?
– Можно и есть, ежели чистые. У нас к соседу, к валютчику, в семьдесят девятом году милиция приходила, так пока они дверку курочили, он два кило долларов умял прямо с подсолнечным маслом. Тогда ведь за это «вышку» давали.
Они помолчали. Живолупова смирно сидела под столом, Яндкван рядом – на стуле, а младшие агенты просто переглядывались, ожидая распоряжений.
– Как вы думаете, они выпьют яд? – снова спросил Яндкван.
– Выпьют, конечно, – охотно подтвердила Живолупова. – Только он их может не взять…
