Кристофер Сташефф - «Если», 1996 № 01
Для проведения всесторонних исследований Титана также включится в работу бортовая РЛС «Кассини». Ведь гитан имеет столь плотную атмосферу, состоящую в основном из азота и метана, что бортовые приборы межпланетной станции «Вояджер» в свое время не смогли сквозь нее ничего увидеть.
Однако наблюдения, выполненные с помощью космического телескопа «Хаббл» в ближнем ИК-диапазоне, показывают, что на Титане находится какое-то загадочное образование размером примерно с Австралию. С помощью «Кассини», возможно, удастся проверить гипотезу, согласно которой условия на поверхности Титана таковы, что там могут существовать океаны из жидкого этана. Предполагается также, что верхние слои атмосферы Титана представляют собой химическую фабрику, где под воздействием ультрафиолетового излучения Солнца из углеводородов образуются сложные органические молекулы, опускающиеся потом на поверхность спутника.
Большим преимуществом длительного (на протяжении нескольких лет) пребывания космического аппарата около планеты является возможность изучения многих явлений динамики. Например, «Кассини» сможет следить за системами штормов, которые постоянно возникают в атмосфере Сатурна; известно, что атмосфера Титана также подвержена сезонным изменениям. Его изображения, переданные «Вояджером», показали, что северное полушарие этой планеты имело более темную окраску, тогда как недавние наблюдения с Земли, проводившиеся во второй половине сезонного цикла, обнаружили более темную окраску в южном полушарии.
Кроме того, даже система колец Сатурна обнаруживает заметные изменения в пределах нескольких месяцев.
Подготовил Владимир РОГАЧЕВ
СИСТЕМА КООРДИНАТ
Майкл Суэнвик
«МЫ ПОДНИМАЕМ ПАРУСА…»
Майкл Суэнвик, один из наиболее интересных фантастов «поколения 80-х», долгое время воспринимался читателями не как писатель, а скорее как критик.
Причиной этому послужила его знаменитая «Инструкция к постмодернистам» — в этой статье, напечатанной в 1986 году в журнале «Asimov's», Суэнвик дал свою трактовку таким новым направлениям в американской фантастике, как движения «киберпанков» и «гуманистов». Впоследствии, впрочем, Суэнвик прославился и как писатель — к настоящему времени он издал уже шесть книг, в том числе роман «Станции прилива», удостоенный в 1991 году премии «Небьюла».
В ноябре 1994 года все в том же «Asimov's Science Fiction» появилась вторая большая критическая работа Майкла Суэнвика. На сей раз внимание критика остановилось на фэнтези — не потому ли, что именно в этом жанре создал свой новый роман «Дочь железного дракона» Суэнвик-писатель?
Мы публикуем сокращенный вариант этой статьи.
Итак, мы поднимаем паруса.
Зеленые холмы и населенные призраками горы Средиземья постепенно тонут в море позади нас. Они прекрасны и наполнены чудесами, но наше внимание уже нацелено на нечто другое. Наши широко раскрытые глаза глядят далеко вперед, отыскивая таинственные острова, что позвали нас от наших очагов и хоббитских нор, прочь от всего уютного и знакомого. Свежий бриз раздвигает занавес тумана. Киль вспарывает холодную сталь воды. Наш корабль, перепархивая с волны на волну, стремится вперед.
Мы направляемся к Архипелагу Фэнтези.
Подумать только, еще несколько десятилетий назад фэнтези не только не относилась к процветающим коммерческим направлениям, таким, как сегодня, — она вообще не сформировалась как направление. В самом деле, произведения фэнтези любого типа и вида были явлением столь же редким, сколь и грифоны. Авторы фэнтези, как правило, маскировали свои произведения под исторические романы, под «Артуриану», или (с добавлением парочки быстро забываемых космических портов) под научную фантастику — либо не могли опубликовать их вовсе.
Все это изменил Дж. Р. Р. Толкин. Американские издания-пэйпербэки его трилогии «Властелин Колец» стали настоящим откровением и до основания потрясли книгоиздательскую индустрию. Они наглядно продемонстрировали, что существует огромная аудитория, которая ждет не дождется этого нового жанра — фэнтези. Они принесли немалую прибыль. Издатели, многие из которых просто не понимали, что происходит, принялись отчаянно скрести по сусекам, пытаясь отыскать хоть что-то, что могло бы удовлетворить этот не существовавший доселе аппетит
Так что впоследствии над заголовками многих, вполне заурядных фэнтезийных книг простодушные издатели, полагающие, что они единственные додумались до этого хитрого трюка, стали помещать броские рекламные лозунги «В ТРАДИЦИИ РОБЕРТА ГОВАРДА И ДЖ. Р. Р. ТОЛКИНА!»
Было время, когда я думал, что это наихудшая аттестация книги, которую только можно было придумать. Вселенные Толкина и Говарда, как бы это сказать помягче, исключают друг друга. Это очевидно. Образ мускулистого варвара Конана, иногда именуемого Воином, иногда Мстителем или Корсаром, а то и попросту Завоевателем, огнем и мечом проходящего сквозь Шир, прорубающегося сквозь баррикады из мягких диванов и резных подставок для зонтиков, навороченные на его пути всеми этими мохноногими Сумкинсами-Торбинсами-Бэггинсами, представлялся мне чрезвычайно комичным, чем-то вроде абсурдного юмора театра «Монти Питон»[5].
Однако возраст смягчил поспешные оценки юности. И четверь века спустя я как-то потихоньку, незаметно принял сторону того безымянного издательского работника, решив, что он был совершенно прав: все мои любимые произведения в жанре фэнтези действительно восходит к «традиции Роберта Говарда и Дж. Р. Р. Толкина». Что означает: они сходны между собой не более нежели Гэндальф Серый может быть назван родственником Огнегривой Сони[6]. Каждое из них — химера, sui generis[7], уникум.
Я собираюсь написать о литературе, которую Туве Янссон называла «одинокой и странной», о литераторах, которые не принадлежат ни к каким школам и группировкам, и о литературных героях — чужеземных и косматых существах без роду и племени, которые, с математической точки зрения, образуют сумму, которая делится без остатка на сумму меньшую, нежели сумма из всех сумм, делящихся без остатка на все другие суммы. Для облегчения аргументации я собираюсь назвать направление, к коему в той или иной степени примыкают все эти произведения: «твердая фэнтези» — такое название я выбрал потому, что искренне верю, что в жанре фэнтези это направление занимает центральное место, аналогичное тому, какое «твердая научная фантастика» занимает в жанре НФ.
