Коллектив авторов - Горизонты. Сборник яркой современной фантастики
Люди выходили из сгоревших домов, чумазые, усталые, и застывали в немой сцене. Те, что посмелей, подходили поближе, чтобы посмотреть на уродливые тела. Какая-то женщина громко взвизгнула от ужаса.
Этот крик стал выражением всех наших чувств. Мы узнали, что мы не одни во Вселенной.
Так мы познакомились с расой Аэ́рдос.
* * *Думаю, военные знали о грядущем конфликте. Иначе я просто не могу объяснить это внезапное их появление, строительство военных объектов и потрясающая (для первого боя с незнакомым противником) боеготовность. Да, они определённо ждали боя и стягивали сюда силы. Отдельный вопрос – насколько удачен был их первый бой – но со своей задачей они справились. Наша планета стала первым аванпостом в космическом оборонном рубеже.
Несмотря на жуткую разруху, беспорядков не возникло. Один из построенных нами оборонных объектов – подземная химическая фабрика – обеспечивала нас неограниченным запасом пищевых рационов, поэтому голод нам не грозил.
Но голод, как выяснилось, был далеко не самой главной бедой, с которой нам предстояло встретиться. Нам ясно давали знать – они вернутся. И та бомбардировка не стала последней. После пятого раза я сбился со счёта. Бомбили в среднем три раза в неделю. Вся жизнь переместилась в построенный нами же военный городок. Вот тогда мне и стало ясно, ради чего наши бригады копали гигантские котлованы. Всё – и фабрики, и убежища, и ангары – находилось под землёй и защитными плитами. На поверхности оставались лишь зенитные батареи.
Эти зенитки я запомнил на всю жизнь. Из моей строительной бригады военные отобрали пятнадцать человек (и меня в том числе). Мы прошли уплотнённые курсы подготовки и превратились в команду техобслуживания. Мы работали по всему городку, но больше всего возни было именно с зенитками. Каждый раз, когда начинался налёт, они яростно стреляли по противнику, и тот, ясное дело, стрелял в ответ. И, когда бомбардировки заканчивались, мы вылезали на поверхность и принимались чинить покорёженные орудия. Обычно за раз выбывали из строя три или четыре зенитки, а остальные находились во вполне приличном состоянии. Всё, что с ними требовалось сделать – это поменять защитные сетки, которые защищали от «ангельской пыли». Можно сказать, что своё первое техническое образование я получил здесь.
Но, как выяснилось, мне ещё не раз предстояло расширять свои горизонты. Вскоре начался первый набор в ополчение. Военные явно испытывали нехватку кадров – да и неудивительно. Бои не утихали, они длились всё дольше и дольше. Асфальт был весь перепахан воронками от взрывов, а земля в некоторых местах и вовсе спеклась в стекло. И после каждого боя оставалось всё больше трупов.
В ополчение записывались с энтузиазмом. Мне потребовалось время, чтобы понять, что тогда вербовка была для молодёжи скорее делом престижа, а не проявлением желания защитить близких. Вряд ли кто-то из них понимал, что создание ополчения говорит о том, ситуация становится всё хуже и хуже. Скорее всего, новоиспечённые защитники вообще не думали о том, что придётся воевать. Главное – форма да автомат, от которых девушки без ума. А бои… Какие бои? Вояки и так справляются.
Но зато нашей бригаде техобслуживания было сделано немало упрёков. Громче всех голосил Джой, который до войны преуспевал лишь в распивании пива, и ему вторила компания таких же, как он, бездельников. Здесь мне вновь напомнили о клейме, о котором с началом войны, вроде бы, все позабыли. Но вот я дал им повод.
– Мы тут жизнями рисковать будем! – надсаживался Джой, багровея от пафоса. Голос у него был мощный, и эта сила подкреплялась неимоверно кретиническими интонациями – такие, наверное, будут у быка, если его вдруг научат говорить.
Помнится, и девушки (особенно некрасивые) подключались к этой травле. В кои-то веки молодёжь почувствовала себя настоящими патриотами. Правда, фантазия у них была скудноватой – не могли они родить что-нибудь по-настоящему задевающее. Но есть такое свойство у громких криков – в конце концов, даже нормальные люди начинают воспринимать их всерьёз. А ведь на мне ещё и клеймо: «Не такой». И вот я обнаруживаю, что на меня и прочих ремонтников начинают косо смотреть: дескать, чего это вы, ребята, отсиживаетесь в тылу, пока наши бравые ополченцы рискуют жизнью на передовой?
И я, к стыду своему, поддался. Будь я постарше, то вряд ли меня смогли бы сломить. Но я был в таком возрасте, когда мнение сверстников действительно имело значение. Думаю, все понимали, что я делаю глупость, кроме меня. Офицер, которому подчинялась наша ремонтная бригада, был удивлён:
– Ополчение? Да это же для дураков! У тебя же есть мозги, зачем уходить из бригады?
Но я был непреклонен. А поскольку каждый был вправе вступить в ополчение, то меня, в конце концов, отпустили. И вот я стал «полноценным» защитником родных краёв.
Думаете, нас обучали? Да, ровно три дня, чтобы мы хоть как-то научились обращаться с автоматами. И вот здесь я понял, какую глупость сморозил. Мобильных пехотинцев готовили по году, и они всё равно погибали. А что же мы, которым только и показали, как снимать автомат с предохранителя да перезаряжать?
Моё решение обернулось полным провалом. Я практически положил голову на плаху, а ближе к своим, так сказать, «товарищам», не стал. Какая может быть дружба с заклеймённым человеком? Мало того, я ещё и выбил больше всех очков на стрельбище, когда проходили испытания. В результате я оказался в некой «спецгруппе» (мы отличались от других тем, что стреляли чуточку метче), и меня с другими ребятами невзлюбили за новоприобретённую «элитарность».
Тогда я был очень наивен – думал, будто война изменит таких, как Джой, и они, пройдя испытание огнём, начнут ценить дружбу и взаимовыручку. Не прокатило. Чем хуже шли дела, чем ближе раздавались выстрелы снаружи, тем больше нервничали новоиспечённые ополченцы. Те, что громче всех упрекали меня в трусости, срывались, ссорились и творили неимоверную чушь вместо того, чтобы оставаться на посту. А дезертировать было уже нельзя – за такое казнили.
Из сборища болванов, тем не менее, отсеялись удивительно хладнокровные личности, которые и составили костяк настоящего, готового сражаться ополчения. Ей-богу, я никак не ожидал, что подслеповатый Скай, настоящий зубрила, окажется таким храбрецом. С описываемых событий прошло уже немало лет, а Скай всё такой же – хладнокровный, расчётливый, не ведающий страха. Как тогда он бежал врагам наперерез, так и сейчас он выводит свои отряды из самых безнадёжных передряг. Думаю, мне повезло, что тогда я оказался рядом с ним.
Другой сюрприз преподнёс Коул, прослывший в нашей школе спортивной звездой. Это был невероятно самовлюблённый и задиристый тип, я просто ненавидел его – и вдруг мы друзья. Когда все остальные в страхе бежали, я и Скай встали насмерть, а вместе с нами остался и Коул. И в один миг оказалось забыто моё клеймо, в один миг были стёрты все границы социальных групп. И так случилось со многими. Прежние враги превратились в друзей – и в каких друзей! Думаю, это единственная хорошая вещь, которую нам преподнесла война.
