Владимир Немцов - Семь цветов радуги
Еще издали Бабкин увидел совсем новые постройки колхозных ферм. Длинные кирпичные здания с большими продолговатыми окнами напоминали заводские цехи. Высокие вентиляционные трубы подчеркивали это сходство.
Бабкин прежде всего решил забежать на молочную ферму. Ему показалось, что за изгородью мелькнула долговязая фигура Вадима.
Проскочив в ворота, где, как он предполагал, должна быть ферма. Бабкин в нерешительности остановился и даже хотел повернуть обратно.
Во дворе были разбиты клумбы. Цвели георгины, поднимались вверх высокие стебли гладиолусов. Вдоль всех зданий, расположенных в форме буквы "П", тянулись длинные гряды белых флоксов.
Тимофей втянул в себя воздух и почувствовал острый цветочный аромат, смешанный с запахом парного молока и свежего сена.
Мычание коров и этот запах вполне убедительно подтверждали, что москвич Бабкин попал именно на ферму, а не в садоводство. Он невольно вспомнил рассказ Никифора Карповича о своей прошлогодней поездке на Украину. Васютин при каждом удобном случае напоминал колхозникам о том, какие чудеса он встретил на Киевщине. Такие цветы и клумбы он видел на фермах почти в каждом колхозе, особенно в Черкасском районе.
Бабкин подбежал к широкой двери коровника и перешагнул порог. Впрочем, это совсем не то название. Как можно называть "коровником" заводской цех? Да, именно таким Тимка увидел помещение, где он сейчас находился.
Светлый просторный зал, разделенный перегородками. За каждой перегородкой стоит корова, почти розовая, цвета топленого молока.
Тимофей заметил резиновые шланги электродоек. Каждый из этих аппаратов обслуживал сразу двадцать коров.
Через весь цех тянулись блестящие голубовато-серые рельсы, на них стояли вагонетки со жмыхом и отрубями. Через несколько часов теплое молоко потечет по трубам электродойки в огромные алюминиевые жбаны, как сталь мартена льется в ковши.
По этим же рельсам, тянущимся сквозь весь цех, побегут вагонетки, груженные готовой продукцией - молоком.
Вот так, без всяких мечтаний, точно и расчетливо сравнивал Бабкин "второй колхозный цех" с заводскими цехами, где ему часто приходилось бывать.
- Батюшки! Непорядок какой! - кто-то всплеснут руками.
Тимофей повернулся. Перед ним стояла в белом халате коровница Фрося.
- Да как же вы сюда прошли? - возмущалась она, и ее румяное круглое лицо стало совсем красным от гнева. - Маленький вы, что ли? Несознательный?
- Я не знал, что попал в секретный цех, - пробурчал Бабкин, обидчиво надув толстые губы. - Охрану бы выставили, если ходить сюда запрещено.
- Мы гостям всегда рады. Но надо же правила соблюдать, - чуть смягчаясь, сказала Фрося, убедившись, что в коровнике никого не было.
Она потащила Тимофея за рукав к выходу и за перегородкой надела на гостя халат. Завязывая тесемки на спине, Фрося, уже совсем успокоившись, говорила:
- Сейчас ноги вытрете. На всякий случай руки помоем, и тогда пожалуйста!
Строгая коровница, а вообще, как говорят, самая смешливая девчонка во всем колхозе, указала гостю на специальный коврик, пропитанный пахучей жидкостью креолином. Бабкин долго и сосредоточенно вытирал ноги. Затем Фрося подвела его к рукомойнику.
- Да я, собственно, товарища своего ищу, - пытался было запротестовать Тимофей. - Может быть, и нету его здесь?
- Не убежит далеко, встретитесь. А мне, дурочке, почудилось, что Антошечкина здесь мимо проходила, - звонко рассмеялась Фрося, и на щеках у нее запрыгали веселые ямочки.
Бабкину показалось, что когда она так заливисто смеется, у нее даже кудряшки звенят. "А вообще, - подумал он, - совсем не к чему вспоминать здесь Антошечкину. Что она хотела этим сказать? И при чем тут хохот? Стеша бы ее сразу оборвала за такую невежливость".
- Я что хотела, - зашептала Фрося, - Зойку вам свою показать. Хотите верьте, хотите - нет, но такой коровы во всей области не сыщете. Молодая еще, но она обязательно рекорд поставит!
Девушка затянула потуже халат, долго возилась, чтобы спрятать под белоснежную косынку курчавые волосы и, войдя в цех, поманила за собой Бабкина.
Тимофей вздохнул и зашагал мимо стойл, поворачивая голову то направо, то налево.
- Вот она! - с восхищением воскликнула Фрося.
Зойка неподвижно стояла на коротких толстых ногах, выпятив вперед рога, похожие на слоновые клыки. Она напоминала блестящую майоликовую статуэтку, которую вдруг взяли и увеличили в тысячи раз. Вымя ее было столь огромно, что Тимофей несколько раз удивленно заглядывал в стойло и не верил. В конце концов, у него осталось впечатление, будто под брюхом у коровы висит столитровый бурдюк с молоком.
- В нашей кухне для Зойки, кстати также и для других коров, готовятся блюда по заказу. Что они любят, то мы им и даем, - говорила Фрося, проводя куском марли по гладкой спине Зойки. - А вообще, кормим "по научному", как говорит Сережка.
Она посмотрела на чистую марлю и, видимо, осталась довольной: Зойка ее хорошо вымыта.
Вдруг Фрося тоненько захохотала. Тимофею показалось, будто посыпался горох в звенящие стаканы. Он удивленно взглянул на девушку и нахмурился.
Зойке, видимо, тоже не понравился этот громкий смех, она как бы укоризненно посмотрела на свою хозяйку и отвернулась.
- Не будем ее беспокоить, - Фрося ласково похлопала Зойку. - Коровы тишину любят. А я больно смешлива. Сейчас вспомнила про Сережку и удержаться не могла. Пойдемте, я что вам расскажу про него...
Бабкин снял халат и вышел из коровника. С тоской он посмотрел по сторонам. Вадима нигде не было.
От Фроси не укрылся этот взгляд. Она освободила свои кудряшки из-под косынки и спросила:
- Может, главный инженер на свиноферму пошел?
Тимофей пожал плечами и, вздохнув, подумал: "Какой он теперь главный инженер!"
- Сейчас мы его найдем. Не булавка, никуда не денется.
Фрося, провожая гостя к воротам, рассказывала:
- Послушайте, про булавку чего я скажу. Сережка нам покою не дает со своей наукой. Мы, конечно, курсы кончали по животноводству, ветеринарное дело изучали. Все, как полагается. А Сережка говорит, что нам надо курсы по электричеству проходить. Мы смеемся. С чего бы это за такую премудрость коровницам да телятницам приниматься? Потом, когда электродойки стали пробовать, конечно, кое-что и поняли. Но все же, думаем, больше электричеству у нас на ферме делать нечего. Вдруг узнаем, что Сережка с ребятами какой-то там магнитоуловитель приспособил. Знаете, такая машина, сквозь которую сено, люцерну и всякие другие корма надо пропускать. Иной раз в этих кормах может случайно то гвоздь, то проволока оказаться. Страшное дело для скотины! И что же бы вы думали? У нас была телятница Лидка, так она потеряла в сене булавку. Мы нашли ее на магните, когда корма сквозь Сережкин аппарат пропускали. Я в тот момент как вспомнила о Зойке, так чуть замертво не хлопнулась.
