Ната Чернышева - Момент бури
Я глядел в ее бледное прекрасное лицо и чувствовал неизмеримое облегчение. Успел. Вытащил. Живую. У нее наручники были на руках, я их ободрал. На чистой белой коже остались багрово-красные следы как от ожога.
Это и были ожоги. Чужие встраивают в такие браслеты что-то вроде электрошока, от частого применения которого остаются на руках такие вот раны. Я выругался, бережно натягивая на запястья Тэйну рукава ее свитера. И вдруг увидел, что женщина пришла в себя.
Мгновение она смотрела на меня, не узнавая, и я навсегда запомнил ужас и боль, застывшие в ее взгляде. Потом в ее глазах мелькнуло узнавание. И целая буря эмоций взметнулась в ментале.
Радость, облегчение, благодарность…
- Манфред… панафиостан…
Тэйну всхлипнула, вцепилась в меня обеими руками и зарыдала. Я обнял ее, укачивая, точно ребенка, гладил по голове. Я больше никогда, ни за что на свете не оставлю ее одну! Никогда! Я всегда буду рядом, буду оберегать и защищать. До последнего вздоха, до последней капли крови, если потребуется! И горе всем, кто посмеет причинить ей боль.
- Манфред! Наш малыш!- вскрикнула Тэйну, порываясь бежать к раскуроченному глайдеру.
Я ее удержал, испытав на мгновение страшное подозрение, что малыша держали в одном из тех глайдеров, которым я позволил упасть на дно пропасти и разбиться. Я вынул ребенка. Удивительное дело, мальчик спал. Странно, ведь он очень не любил всякие приключения и сейчас просто обязан был орать во всю глотку…
…Захлебывающийся криком ребенок в руках извечного врага Ми-Грайона…
- Они ему… они ему…- бормотала сквозь слезы Тэйну, заглядывая в личико малыша.
- Что они?!- страшным голосом заорал я, взглядом отыскивая гадюку тарга.- Что они ему сделали?!
- Ввели снотворное… Усыпили…
- Что ты сделал с моим сыном, мразь?!- заорал я на Ми-Грайона, поднимая его в воздух и начиная безжалостно сдавливать.- Как нейтрализовать это долбанное вещество?!
- Если… ты думаешь, терранин… что я тебе скажу,- прохрипел Чужой, злорадно скалясь,- ты ошибаешься! Твое отродье… сдохнет… у тебя на глазах.
- Будь ты проклят!- выкрикнул я, швыряя его на землю.
Я сорвал с его плеча прибор, защищающий от телепатического воздействия, и расплющил его перед носом Чужого - дополнительный психологический эффект. Ми-Грайон поспешно зажмурил веки. Самая распространенная ошибка нетелепатов, наивно полагающих, что для контакта обязателен прямой взгляд глаза в глаза. Я хорошо помнил, как Ольмезовский вламывался в мое сознание, сминая все барьеры, безо всяких игр в глядкелки.
А еще я теперь знал, что сочетание телепатии и психокинеза обладает поистине убийственной эффективностью. Ярость сделала меня практически невменяемым. Тарга мне было не жаль. Если помрет, одной сволочью во Вселенной меньше станет, только и всего. Я боялся только, что он сдохнет прежде, чем я успею получить всю необходимую мне информацию.
Чувства обострились до предела; я слышал, как Айр разговаривает с пленным Хорошеном, который как-то ухитрился избавиться от кляпа. Голоса доносились как бы издалека, словно с другой планеты.
- Видишь, мальчик, на что он способен?- говорил Айр, имея в виду меня.- И ты всерьез надеялся совладать с подобной мощью? О чем ты думал, когда решился перейти дорогу моему другу?
- Развяжите меня,- попросил мальчишка. Нетерпение, затаенный страх и не ясное, но определенно нехорошее намерение звучали в его обманчиво спокойном голосе.
- Ты забыл сказать "пожалуйста",- напомнил ему Айр.
- Пожалуйста, уважаемый господин Весенан, развяжите меня,- терпеливо повторил Хорошен.
Айр - телепат. Неужели он поверит замыслившему какую-то пакость связанному мальчишке?
- Ты не мой пленник, чтобы я тебя развязывал,- отказался исполнять просьбу Хорошена Айр.
- Вы - трус!- голос пацана зазвенел от досады и страстного желания унизить собеседника, спровоцировать его на ответную резкость.- Вы боитесь меня!
- Боюсь,- равнодушно согласился Айр.
Я еще успел ощутить всплеск неподдельного изумления. Услышать признание в самом отвратительном чувстве из всех, какие только есть на свете, от взрослого, пусть даже землянина! Так просто и открыто сказавшего: "Я боюсь!" Ни один уважающий себя воин ни за что и никому, даже себе, не признается в том, что он чего-то там боится! Потом барьеры Ми-Грайона треснули, рассыпались в прах и мне стало не до мальчишки.
Чужой заметался, торопливо пытаясь забыть какие-то важные детали своей личной жизни, только выходило у него все с точностью до наоборот. Я бесился все больше и больше, не нужна мне была его распроклятая личная жизнь, мне требовалось только одно: антидот, отменяющий действие введенного малышу вещества. "Быстро! И не говори, что в аптечке его нет!"
Я вытащил аптечку из раскуроченного глайдера и начал перебирать под носом у Ми-Грайона все, что в ней находилось.
- Это? Или это? А, может, вот это? А не брешешь ли?!
- Манфред!- коснулось меня изумление Айра.- Где ты этому научился?!
- На Ганимеде,- зло отозвался я.- Помоги мне! Он врет!
- Конечно, врет. Ты же неправильно все делаешь. Вначале надо провести синхронизацию сознаний, вот так…
Дело пошло резвее. В конце концов, я достал из аптечки небольшой кубик с прозрачной жидкостью и, следуя подсказкам Айра, приложил его к ручке ребенка. Малыш действительно дышал реже, чем обычно, или мне это только показалось? Как бы там ни было, похоже, что мы успели. Жидкость неохотно впиталась в кожу прямо сквозь стенку кубика. Ребенок всхлипнул, но не проснулся. Тэйну беззвучно рыдала, цепляясь за мою одежду.
- Сейчас разум Ми-Грайона полностью в твоей власти,- наставлял меня Айр.- Это представляет опасность для вас обоих. Он исполнит любой твой приказ.
- То есть я могу приказать ему, например, сброситься с обрыва?- быстро сообразил я, глядя на бледное, ненавистное лицо врага.
- Я бы на твоем месте этого не делал. После того, как он сбросится с обрыва, Филипп Снежин предъявит тебе обвинение в нарушении закона о неприкосновенности личностной матрицы. И ты окажешься на скамье подсудимых рядышком с профессором Ольмезовским. Оно тебе такое надо?
Нет, такого мне и даром не требовалось…
- Тогда делай, как я тебе покажу…
- Эй, Коннор! - закричал мальчишка Хорошен, не принимавший участия в нашем мысленном разговоре.
Я оглянулся. Пацан ухитрился вывалиться из кабины и теперь висел на страховочных ремнях вниз головой, что, впрочем, не мешало ему орать во всю глотку.
