Линда Бакли-Арчер - Прыжок в прошлое
– Да, в феврале был подписан Парижский договор.
– Ну вот, так что остановило бы какого-нибудь фанатика француза от путешествия назад во времени с большой бомбой, чтобы взорвать в решающий момент английский флот? Франция выигрывает – и никакого Парижского договора…
Преподобный в ужасе воскликнул:
– Это невозможно! Вы не можете вернуться назад и забрать наше прошлое! Мы заслужили свою историю – она наша!
– Но мы уже это совершили, – напомнил доктор Дайер, – и чтобы минимизировать вредные последствия, возвращаемся в свое время и никогда больше вас не потревожим.
Преподобный выглядел так, будто его оглушили.
– Обещаю вам, что как только мы вернемся, антигравитационный аппарат и все связанное с ним будет уничтожено.
– Эндрю, а все остальные, кто знает о вашем аппарате, придерживаются такого же мнения? – спросил сэр Ричард.
– Надеюсь, что да…
– Будьте осторожны, поскольку тот, кто владеет этим знанием, сильнее, чем любая армия…
Наступило долгое молчание. Доктор Дайер сжал руку дочери. Первой заговорила Кэйт.
– Ну папочка, оставь свою таинственность! Как ты оказался здесь?
– Я расскажу, как только ты объяснишь мне, каким образом ты появляешься в виде привидения в двадцать первом веке и оставляешь след, по которому я добрался к тебе из Бэйкуэлла в Линкольн-Инн-Филдс.
– Ой, да! Мы не рассказали тебе о том, как мы растворяемся! Но и ты, наверное, так же попал сюда – сколько времени ты уже здесь?
– Почти неделю.
– Но и мы здесь неделю!
– Я знаю. Продолжай. Впрочем, нет, я не растворялся, как ты это называешь. Ни разу. Скажи мне, что происходит, когда ты растворяешься.
Кэйт и Питер пытались объяснить доктору Дай-еру, что они при этом ощущают. Пришлось рассказывать о первых опытах неосознанного растворения и как впоследствии они научились делать это по собственному желанию.
– Так что, теперь это не происходит само по себе?
– Похоже, что так. Последний раз, несколько дней назад, мы растворились не по своей воле, когда попали на автостоянку супермаркета! Скажу тебе, мы были такие смешные!
– Знаю, я видел фотографии!
– Ой, нет! Кто-то сфотографировал нас?
– Да, благодаря этому вы и стали чрезвычайно известными… Но скажи, когда вы растворяетесь, вас вскоре утягивает назад?
Питер и Кэйт кивнули.
– Это очень больно, – сказал Питер.
– Тебя всасывает назад, ты не можешь остаться там надолго, – добавила Кэйт. – Это ужасное ощущение.
– Поразительно… Интересно, почему этого не происходит со мной или с Молли…
– Кэйт проще раствориться, чем мне.
– Вот, девочки – самые лучшие! – рассмеялась Кэйт.
– Могли бы вы раствориться сейчас, чтобы я посмотрел на это? – спросил доктор Дайер.
– Побойтесь Бога! – воскликнул преподобный Ледбьюри. – Хоть не за ужином! Уверяю вас, от этого зрелища кровь стынет в жилах, у всех нас будет расстройство желудка.
Доктор Дайер рассмеялся.
– Ну тогда завтра, на пустой желудок. Что ж, я ведь еще не рассказал свою историю…
* * *
Телефонный звонок раздался утром в Сочельник. Сэм все еще отказывался выходить из своей комнаты, но остальные члены семьи сидели около рождественской елки. Нельзя сказать, что это было обычное Рождество, но ради малышей они играли в разные игры, устраивали шарады. С той поры, как исчезла Кэйт, взрослые боялись каждого телефонного звонка. Отчаянное желание услышать хорошие новости всегда сопровождалось страхом, что звонок принесет новости плохие.
Доктор Дайер поднял трубку. Звонил охранник лаборатории. Он проводил обычную проверку помещений офиса, который доктор Дайер делил с Тимом Уильямсоном, когда услышал, что на автоответчик пришло сообщение. Это было необычное сообщение, и охранник записал номер на случай, если оно окажется важным.
Отец Кэйт решил немедленно позвонить по этому номеру. Он дозвонился до Государственного управляющего национальным достоянием в Суррее. Это место называлось Темпест-Хауз.
– Темпест-Хауз! – одновременно закричали все. – Так это же…
– Поместье лорда Льюксона. Теперь я это знаю…
Управляющий сказал ему, что в семейном склепе Льюксонов, запертом на все замки, необъяснимым образом оказалось какое-то оборудование с наклейкой лаборатории. Мало того, в склепе находился еще какой-то бродяга, который, как только открыли дверь, вылетел из него, будто птица из плена… Управляющий предполагал, что это просто студенческая шалость.
– Именно мама предложила взять с собой Молли, – сказал доктор Дайер, – и слава Богу, что она это предложила. Я тут же сел в «лендровер» и через три часа уже стоял внутри склепа. Это точно был антигравитационный аппарат Тима, на первый взгляд совершенно не поврежденный. Я следил, как его обнюхивает Молли, и надеялся, что она уловит твой запах. Но, как ни странно, от аппарата сильно пахло рыбой… Помню, я старался убедить себя, что ты собираешься вернуться домой к Рождеству, сделать подарок маме, и стал об этом молиться. Когда я стоял там, пытаясь успокоиться, вернулся бродяга. Одного взгляда было достаточно, чтобы понять – это не сумасшедший, а человек из восемнадцатого века. Я спросил его, какое нынче число.
– И что он ответил? – спросила Кэйт.
– 26 июля 1763 года.
– Вчера! – воскликнул сэр Ричард.
– Да. После разговора с ним я понял, что мне нужно сделать.
– Папа, кто это был?
– Браконьер, который ловил рыбу в озере лорда Льюксона. Он думал, что лорд Льюксон в Лондоне, но этим утром тот неожиданно появился в поместье, и рыбак, как всегда, решил отсидеться в склепе, а потом незаметно уйти. Однако когда он сел на пол и зажег свечу, он обнаружил, что кроме него в склепе кто-то есть. Там был ливрейный лакей лорда Льюксона. Браконьер так испугался, что вскочил с пола, сделал шаг назад и упал на какой-то предмет. И это последнее, что он помнил.
– Вот! Это было в утро скачек! – воскликнул Питер. – Значит, аппарат был в склепе… И не было никакого обмана!
– Продолжайте, – сказал сэр Ричард. – Я наконец начинаю понимать.
– Таким образом я получил доказательство того, что антигравитационный аппарат в самом деле был причиной исчезновения Питера и Кэйт, и что они оба путешествовали во времени. Если дети все еще находились в 1763 году, я должен был доставить им аппарат. Я позвонил маме. И знаешь, она ни секунды не колебалась.
– Отправляйся, – сказала она. – И привези Кэйт обратно.
Кэйт залилась слезами.
– Не плачь, дорогая. Я спрятал аппарат на Хемпстед-Хит. Мы вернемся домой, и Питер тоже сможет обнять своих родных. Обещаю.
Питер опустил голову, на глаза навернулись слезы. Всем остальным было трудно понять причину его грусти…
