Игорь Ревва - Бессмертный Принц
Крон пробежал глазами надписи на правой половине листа и вслух произнес вторую фразу, написанную красным. Ничего.
«Нет преграды клинку сему»…
Клинку…
Крон встал с кресла и подошел к стене, где на роскошном гобелене висел его старый и верный заплечный меч. Крон давно уже не пользовался им. Меч висел тут как украшение и напоминание о днях, когда существовала Степь. Но другого оружия под рукой не было, и Крон снял со стены меч в темно-синих ножнах, украшенных драгоценными камнями.
Лезвие меча поржавело и зазубрилось. Крон привычно рассек им воздух и вытянул перед собой. Он еще раз прочитал слова из правой половины листа и почувствовал, как волна невесть откуда взявшегося горячего воздуха вихрем крутанулась вокруг него. Крон невольно задержал дыхание, чувствуя, как этот жар проникает в него, собирается в правой ладони и… бесследно исчезает. Крону показалось, что жар этот перетек в рукоять меча.
Крон посмотрел на меч. Клинок преображался на глазах. Ржавчина исчезла, осыпавшись с лезвия невесомой пылью. Зазубрины уменьшились, а потом и вовсе пропали. Длинное лезвие начало излучать голубоватый свет. Ярче заиграли драгоценные камни, украшавшие рукоять. Даже тяжесть меча, и без того невеликая, тоже немного уменьшилась.
Крон держал меч в вытянутой руке и поражался происходящим с ним переменам. Стальное лезвие уже ярко светилось бледно-голубым светом. Словно Крон держал в своей руке лунный луч.
«Нет преграды клинку сему», — подумал Крон и, неожиданно для самого себя, резко повернулся на месте, взмахнул мечом и ударил им в стену башни.
Лезвие меча с громким скрежетом легко вошло в камень почти целиком. Видимой остался лишь небольшой кусок его возле рукояти, которую отпустила рука оторопевшего Крона. Лезвие продолжало светиться, но свет этот быстро тускнел. И вскоре меч уже ничем не отличался от обычного оружия.
Крон осторожно прикоснулся к мечу, и лезвие его вновь засветилось лунным светом. Крон ухватился за рукоять и потянул меч на себя. Он легко вышел из стены, и Крон с изумлением убедился, что на мече не осталось ни зазубрины, ни даже малейшей царапины.
И вдруг Крон понял, что все это значит. И холод прошелся по его телу.
Именно об этом ему и рассказывала Дэнга.
«…при помощи тайного знания можно сделать все, что угодно…»
«…на это способны только люди, потому что они носители зла…»
«…в тебе его меньше, чем в остальных, но и в тебе оно есть…»
«…ты тоже смог бы стать…»
… КОЛДУНОМ!
Крон вздрогнул, как будто это слово кто-то невидимый произнес вслух.
Колдовство… Неужели это и есть то самое колдовство?! Крон представлял его себе совершенно иначе. Ничего страшного ведь не произошло. Просто меч стал острее… Гораздо острее…
Но ведь Дэнга говорила, что колдовство инксам недоступно. Зачем же тогда Лавиаэр таскает с собой эту бумагу? А если он действительно мог воспользоваться силой записанных на ней слов, то что ему стоило справиться сегодня с кочевниками без помощи Крона?
Крон осторожно упрятал меч в ножны и повесил его обратно на стену. Он вдруг почувствовал страшную усталость. Тело его охватила дрожь, словно в комнате башни неожиданно стало холодно. Крон опустился на стул и потер лоб ладонью.
«Слово золота, — подумал он. — Острая сталь… Колдовские слова, не имеющие никакого смысла, но позволяющие делать совершенно невозможные вещи. Тайное знание…»
«…сделать все, что угодно…»
Если инксам это недоступно, то неудивительно, что они так боятся людей…
Может быть, Лавиаэр взял с собой эту бумагу, отправляясь за золотом? Хотел проверить, настоящее ли золото в Риифорской долине. Но ведь он не мог воспользоваться теми словами! Или мог?
А может, в его отряде помимо инксов был и человек? Или даже несколько людей, которые знали, для чего написаны эти красные строки! Жаль, что почти весь отряд Советника погиб. В живых, кроме Лавиаэра, остались только двое, и сомнений в том, что они инксы, а не люди, быть не может.
А ведь могут быть и другие слова, которые способны сотворить нечто иное! Гораздо более могущественное!
«…все, что угодно…»
Тайное знание. Темные люди должны обладать этим знанием. Они должны знать много больше, чем написано на этом листе бумаги… На восемнадцатом листе.
И если Синаку удастся овладеть этими знаниями, тогда…
Тогда войне конец.
Тогда инксам не останется места на земле! От гор и до гор, от Сиузских до Андирских — нигде не останется ни одного инкса… Кроме тех, кого Крон сочтет нужным пощадить…
… Рассвет застал Принца Диирия, Бессмертного правителя крепости, господина Крона в башне, наедине с его мыслями. Крон сидел в кресле за столом с опустевшими кувшинами и погасшими масляными лампами и думал о том времени, когда в степях и лесах снова настанут мир и покой…
Глава восьмая. ТРЕВОЖНАЯ НОЧЬ
Межгорье. Подходящее название для страны, прижатой к морю полукольцом Андирских и Сиузских гор. И красивое к тому же, хотя и инксы его в обиход ввели.
У инксов вообще все названия такие, что суть вещей раскрывают. Дэнга вон рассказывала Крону о своей стране. Так и там то же самое. Внешние горы, Внутренние горы, Большой лес, Светлое озеро… Вот и придумали они это слово — Межгорье. Между гор, значит. Оно и понятнее для тех, кто древних людских сказок не знает.
Дэнга все выспрашивала у Крона о названиях рек и озер. Почему лес — Криарский? Почему горы — Сиузские?
Крон, как умел, объяснял ей. Рассказал о двух древних воинах, родных братьях, живших еще до начала времен и носивших имена Андир и Сиуз. О том, как схватились они в смертельном бою за право владеть этим миром. Но ни одному из них не довелось одержать победы в той схватке, потому что встала меж армиями двух воинов родная мать Сиуза и Андира.
Увидев бесчисленные войска своих сыновей, горько зарыдала она и упала наземь без дыхания, не выдержав злобы, с которой смотрели друг на друга два брата. И от зрелища этого содрогнулись сердца каждого. И обратились в камень армии Сиуза и Андира. Каждый воин стал скалой неприступной. И по сей день стоят две великие армии — Андирские и Сиузские горы — друг напротив друга, готовые в любой момент возобновить свою ужасную битву. Но не будет этого никогда, пока течет под солнцем река Риифор — слезы матери великих воинов. А там, где стояла она и откуда видела готовых к бою сыновей своих, расплескались гиблые и страшные Риифорские болота, откуда и берет начало свое река Риифор.
Андир и Сиуз тоже не смогли сдержать слез, и с тех пор бегут по земле еще две реки — Андиар и Сиузиар. Бегут от Сиузских и Андирских гор на север, неподалеку от моря впадая в Риифор, мешая слезы свои со слезами матери.
