Р. Эйнбоу - Экипаж Большого Друга
Нда, как-то чересчур.
— Сколько же вам понадобилось времени? Тысячелетия?
Он молча разлил вино, бутылка оказалась неисчерпаемой. Протянул мне бокал. Вино оказалось другое — сухое. Сопьюсь я тут — мелькнула мысль.
— Больше, гораздо больше. Мы стали единой расой примерно через миллион лет после первых контактов изначальных видов, которые давно исчезли.
— Вы же их потомки. Значит, не исчезли они, вы — это они. Разве нет?
— Потомки, — пожав плечами, ответил он. — Примерно, как вы — потомки древних приматов с Колыбели. Дело-то в том, что не все представители изначальных смогли перейти на ступеньку выше. А этих ступенек больше одной. Сейчас лишь единицы, самые старые из нас, могут похвастать тем, что когда-то имели руки или, скажем, щупальца. Долгое время в нашей галактике сосуществовали новые и старые виды, последние вымерли. Это закон. То же самое произошло и здесь, в этой галактике. Если б не война… это нам урок.
Какой урок, он так и не сказал, но мне и не до того было. Я всем нутром ощутил — не хочу! Не надо мне могущества, знаний и всякого такого. Нафиг мне проблемы мироздания? Хочу домой, хочу в мою старенькую квартирку, за мой старенький комп, тихо работать и растить наших с Алёной детей. Денег много, можно даже не работать, можно книжки писать, детские, про космических пиратов, злых инопланетян и храбрых капитанов. Зачем мне путь, в конце которого я потеряю себя? Даже не в конце, «на следующей ступени».
— Что? Проняло? — Андрей посмотрел на меня, прищурясь. — А ты думал — «через тернии к звёздам»? Всё в рамках романтических опусов прошлого века? Всё не так, а гораздо страшнее. И, похоже, что выбора-то у тебя и нет. Опыты олимпийцев здорово подстегнули процесс взросления новых цивилизаций. Только вот переживать тебе пока рановато, никто ж не собирается лишать тебя радости попить пивка прямо сейчас. К тому времени, когда и если доживёшь до следующей ступеньки, у тебя появится потребность сделать шаг. Это ежели поэтически. А проза жизни в том, что ты сделал выбор и никуда не денешься, как бы ни визжала обезьянья твоя сущность.
— Почему? Почему я? Я что самый умный, самый сильный, самый, не знаю, ещё какой? И почему нет выбора? — принялся я канючить. Просто по инерции. — Вот возьмём и поселимся на Шааяссе. Будем править планетой, создадим династию, как Димка предлагал. И плевать на вечную жизнь и неограниченные возможности. Понимаешь, у меня потребности ограниченные, не хочу я ничего.
— Хех! — воскликнул Андрей, мотнув головой. — А династию создать — для тебя «ничего». И на Землю тебе наплевать. Пусть выбираются, как хотят. И на Чарли, и на Соломона.
— При чём тут они? — не понял я. Про себя подумал — чего он меня злит?
— А при том, — не снижая тона, ответил истязатель. — Думаешь, порча так и будет продолжать их игнорировать? Как бы не так! Просто, сами по себе они слишком незначительны, чтобы сразу попасть в зону внимания. Порча, она работает медленно, но верно, уйти от неё невозможно. Если её не отключить, то эти симпатичные люди обречены. Следует уточнить — отключить её невозможно.
Ох, и достал он меня. Я спросил агрессивно, подражая собеседнику:
— Во-первых, почему люди? Во-вторых, что же с ней надо делать? С порчей.
Он поднялся, принёс ещё сучьев, бросил в костёр. Постоял молча, как будто ждал чего. Наконец, заговорил:
— Люди, потому что по образу и подобию. Если хочешь, это моё убеждение, привычка. Важен сам разум, не его носитель. Вообще, интересная тема — воздействие носителя на информацию и информационные процессы. Но не о том сейчас речь. Порчу пока что нельзя отключить, вам придётся с ней жить некоторое время. Нет у неё механизма отключения, зато есть механизм распознавания свой-чужой. Вот добыть, грубо говоря, коды вам по силам.
— Наподобие способа проникновения на верфь «Хранителей»? Соломон сейчас как раз…
Он нетерпеливо махнул рукой:
— Да, знаю. Именно так. Вся техника олимпийцев обладает «иммунитетом» к порче.
— Так, значит, Соломон тоже? — удивился я.
— Да, «Хранитель» был к ней устойчив. И его боты. Но ботов вы бездарно угробили, а «Хранителя» превратили в Соломона. Вся остальная техника достаточно примитивна, её уровень не выходит за рамки разрешённого. Так что придётся вам потрошить верфь. На Олимп соваться не рекомендую, не стоит ворошить осиное гнездо.
Мне стало обидно:
— Так что? Цель не за горами? И что после?
— Ха! Ну ты даёшь. Ты сначала доберись до цели, потом будешь думать, что дальше. Думаешь, зачем эта встреча? Нет, конечно, мне нужно пообщаться с подрастающим поколением, таково задание. Но для тебя главное то, что я скажу. Ты, пожалуй, единственный, кто хочет просто избавиться от порчи. Потому я тебя и выбрал.
— Не понял? — голова шла кругом, я почувствовал, что скоро Андрей не сможет услышать ничего кроме вопросов, подобных только что заданному.
— Не буду говорить о твоих спутниках, тебе виднее. А вот, скажем, кристы хотят заполучить наследие олимпийцев в единоличное владение. То же самое могу сказать про остальных участников коалиции.
Кажется, я покраснел. Да уж, хороший из меня дипломат, ничего не скажешь. Об этом я должен был подумать сразу, как только кристы появились на горизонте. А ведь Чарли сразу сказал, что верить им нельзя. Но мне и в голову не пришло, что в их планы вообще не входит делёж. Ой, стыдно-то как! Хитроумный Одиссей, черти меня раздери.
— Да, за предупреждение спасибо, — пробормотал я. — Но зачем им нужно… единолично? Хотят править Галактикой? Это же примитивно. Глупо, по-детски как-то.
Я почувствовал, что ноги затекли от долгого сидения, встал, прошёлся, ожидая ответа.
— По-детски? Не скажи. Превосходство обеспечит выживание их вида надолго, но затормозит развитие цивилизации в целом. И в конце — гибель. Но они этого понять не в силах. Так что, вот тебе задачка, разруливай, — он усмехнулся. — А мне пора, дела.
Я от неожиданности растерялся. Как? Уже всё? А так хорошо сидели!
— Постой, — попросил я, путаясь в возникших вопросах. — Можешь рассказать, как вы воевали? Ты же знаешь, хоть и не был там.
Он отвернулся к костру, поднял палку, пошевелил угли. Ему явно нравилось это занятие. Пришла мысль — вдруг ему захочется подольше побыть в человечьем обличии? Такой союзник нам бы пригодился. Тут же пришла и другая — а зачем мы будем нужны при таком союзнике?
— Из тех, кто сейчас живёт, «там» не был никто, — заговорил он, глядя на пламя. — Воевал всего один, он управлял принцип-модификатором. Другим оставалось одно — ждать. Со стороны олимпийцев работал коллективный разум, что впрочем, не имеет значения… Мы одновременно создали ПМ анклавы — области пространства, дающие оператору почти абсолютную власть. Пуп Вселенной, можно сказать, а не область пространства. И мы вынуждены были пустить их в ход совсем не для того, для чего создавали. Именно наш оператор и открыл проход в Хаос, когда понял, что проиграл. Он продержался несколько секунд, мы успели уйти, а он нет. Закрыл прорыв и свернул ПМ. На обратном пути я должен забрать его… завещание. Да, наверное, именно завещание. Сейчас анклав служит проходом между вселенными, когда я шёл сюда, слегка коснулся информблока с завещанием, это оказалось важно для нас. Вот так.
