Александр Романовский - Под черным флагом
Раздевшись, двадцать голых мужиков поспешили в коридор. Ко всеобщему ужасу, невдалеке маячили несколько пиратов женского пола, сопроводивших групповой стриптиз свистом и улюлюканьем. Летум не сомневался, что этот конфуз только прибавит популярности его роте.
Хорошо, что душевая была рядом. Впрочем, в противоположном случае Летум и не подверг бы бойцов такому унижению. Кое-как прикрываясь руками, пираты влетели в душевую. Летум вошел последним. Взгляды женщин-пираток, оценивающих каждый шаг, его ничуть не смущали. Когда-то фото Летума Вагнера украшало собой обложку одного из самых известных на Зевсе женских журналов, писали в котором преимущественно не о косметике...
К счастью, в душевой рота оказалась первой. Захват прошел без сучка, без задоринки. Впрочем, помещение было огромным вполне оставалось место для еще одной роты. Белое, выложенное ультрапластиковой плиткой помещение освещалось импульсными лампами, герметично закрытыми ударопрочными плафонами. Душевую перегораживали две стены, с торчащими под определенным углом форсунками. Чем-то вся это картина напомнила Летуму газовую камеру, из которой пришлось как-то вытаскивать одного из ветеранов гангстерских войн.
Было холодно. Бойцы спешили откручивали краны, становились под горячие упругие струи, намазывались гелем, с наслаждением смывая с себя грязь и страх. Летум мылся не спеша, с тоской вспоминая свой любимый бассейн. Какие вечеринки, бывало, он там закатывал!.. Всем было тесно и весело. Протяни руку обязательно наткнешься на чью-нибудь обнаженную грудь или, по крайней мере, стройную ножку. Освещение отключалось, за исключением светильников, установленных непосредственно в бассейне, и тогда на воде начинали плясать разноцветные блики, четко обрисовывая стройные силуэты... Летум попытался представить там себя и Лилит. Себя - еще худо-бедно удавалось припомнить. Однако белокурая капитанская дочь упрямо не желала принимать участие в разноцветной вакханалии.
Зато образ Маркиза проявился без приглашения. Тощее тело расслабленно нежится в тугих водяных струях, со всех сторон обнаженные грудки и ножки. На бледной коже - следы дорогой помады. Теперь он - хозяин; он - повелитель всего.
Летум не смог сдержать крика. Он поднялся откуда-то снизу, из самого желудка, скрипя, прошел по горлу, раскаленного от трения шершавых звуков. Сквозь стиснутые челюсти, разрывая мышцы, сквозь дребезжащие зубы.
Наружу вышел лишь хриплый стон, которого и не услышал-то никто. Летум поднял обе руки к "лицу", закрыл ладонями глаза. Гладкая, невыразительная поверхность, лишенная былых углов и изгибов. Под тонкой кожей холодный, твердый череп.
Тусклое, пыльное зеркало.
Не издавая ни звука, Летум заплакал. Железы выделяли слезы, которые тут же смывались водой. Он плакал и не мог остановиться. Никто не видел этого, никто не слышал. Глаза застилала темная пелена. Бессильная ярость, жалость к самому себе сдавили грудь ледяным обручем. Сердце отчаянно билось, понимая, что сопротивляться тискам бесполезно.
Вынув из металлического кольца пластмассовую банку с гелем, Летум вытряхнул на ладонь зеленую массу. Начал машинально намыливаться. Вода и пена образовывали под ногами миниатюрные водовороты, исчезая в крохотных черных дырках.
Где-то в противоположном конце душевой упала банка с гелем. Пираты умолкли, как по команде. Стояли, не двигаясь, за исключением невозмутимо намыливавшегося капрала. Не глядя по сторонам, Летум невольно задумался о причинах такой сенсации. Ну, тюбик упал.
Потом он вспомнил. Возможно, из всех присутствующих одному ему не доводилось бывать в специализированных местах исправления и перевоспитания. Это было бы смешно, если бы не было столь печально.
-Всем мыться, - громко сказал Летум, чтобы услышали через обе перегородки, - педики несчастные. А то я вам сейчас устрою кровавую баню.
Революционная мысль о том, что прямо сейчас можно кого-то убить, впрыснула в кровь заряд адреналина. Развернувшись, Летум сжал кулаки и хищно оскалился. Слезы высохли под горячими струями, но ярость осталась.
Вид капрала - в клочьях пены, с набухшими от жара мышцами, - не располагал к шуткам или другому неповиновению. Пираты отвернулись к стене, продолжив мытье. Летум разочарованно покачал головой. Так хотелось сломать кому-нибудь шею! Или хотя бы руку, - отомстить за бассейн.
Мытье он окончил в суровой сосредоточенности. Бессильная ярость и бесполезная жалось исчезли, смытые зеленоватой пеной и миниатюрными водоворотами. Стальной каркас, пронизывающий все его тело, чувствовался как никогда. Несгибаемый прут тянулся из желудка, оканчиваясь где-то у основания черепа. Он дрожал и вибрировал, будто от электричества. Отец всегда говорил, что Вагнера сломать невозможно. "Настоящего Вагнера", - как правило, добавлял глава синдиката, печально глядя на обоих своих сыновей. Елена хихикала, будто она-то уж знала, что имел в виду жестокий папаша. Вспомнив сестричку, Летум понял, что ненавидел его уже тогда.
Мыть голову оказалось проще всего. Голый, как куриное яйцо, череп было достаточно намылить гелем и подставить под горячие струи. Эта операция не доставила Летуму ни боли, ни удовольствия. Он получил только то, что заслужил, но Господь дал ему шанс.
Наклонив голову, Летум наспех помолился.
-Все, помывка окончена, - объявил он, закручивая кран.
В стеклянном герметичном шкафу хранился запас сухих полотенец. Достав верхнее, Летум отошел в сторону, освобождая доступ. Насухо вытерся. Ни боли, ни страха. Он чист перед самим собой.
Обернув полотенце вокруг бедер, Летум вышел из душевой. Пар клубами повалил в коридор, оседая мельчайшей росой на переборках. Пираты развеселились, невзирая на мрачный вид капрала. Раскрасневшиеся, с влажными ежиками волос.
В коридоре поджидала очередь. Одна рота, за ней другая. Все были одеты, - ведь прачечная также была занята, - и даже полотенца принесли свои. Пираты мрачно поглядывали на причину задержки, но в этом отношении тягаться с Летумом никак не могли. Полоснув взглядом по строю, он заставил отвернуться большинство кислых лиц.
Рота гурьбой повалила в прачечную. Одежда уже дожидалась хозяев - чистая, выглаженная, лежащая в плоских корзинах, куда машины выплюнули их после завершения программы. Компьютеру не требовались инструкции, достаточно было объявить начало работы. Определить тип материи, фасон одежды, режим стирки и манеру глажки ему не требовалось.
Первым делом Летум достал из свободной машины резак и бластеры в кобурах. Слава Богу, никакой умник, которому до всего есть дело, не нажал на кнопку. Если, конечно, компьютер машины вовремя не распознал угрозу для собственных внутренностей и не застопорил механизм.
